– Давайте, мужики, давайте… – кряхтел Корович. – Еще немного, вот так… – он словно болел за любимую команду.
Нестройный залп – и Мальков задергался, как кукла на веревочке. Кричал от боли, упал, покатился, давя камыши. Коротышка был чуток везучее. Улепетывал, смещаясь то влево, то вправо. Не повезло, оступился, упал, подвернув ногу. Еще и головой о корягу треснулся. Поменьше бы он оглядывался! Только и успевал головой вертеть, как сыч. А посмотреть было на что. Ожили камни, и на открытое пространство стали выходить какие-то странные личности. Разрази меня гром, если это были сподвижники Питирима, на которых мы уже насмотрелись! Мы столкнулись с совершенно иным явлением. Эти люди были неторопливы – я бы даже сказал, что их движения были заторможены, механичны. Одеты преимущественно в темное, отдаленно похожее на кимоно (широкие штаны, куртка с поясом), на ногах вообще ничего не было (секта противников ношения обуви?), а головы были обмотаны тряпками. А это из какой области? Вооружены все теми же «калашниковыми» – невозможно вообразить, какое количество этого железа скопилось в Каратае! Эти люди брали не на шару, в отличие от предыдущих. Выбравшись из укрытий, они неспешно двинулись к озеру. Временами останавливались, стреляли.
– Роботы какие-то… – зачарованно пробормотала Анюта.
У Степана не было шансов. Его охватывали по дуге. Он мог прожить какое-то время благодаря лишь своей проворности и смекалке. Но от удара об корягу смекалки не осталось. Он лихорадочно метался, увернулся от прицельной пули, пробежал несколько метров, снова запнулся, тоскливо завыл – да что за напасти такие… Полукруг замкнулся. Как в киношной страшилке: вроде и медленно движутся злодеи, а получается у них быстрее, чем у суетящихся положительных парней и девчат. Осталось только озеро, туда он и подался, увязая в глине короткими ножками. Выстрелы слились в нестройный залп – Степан замахал ручонками, рухнул в воду с невысокого обрыва…
Группа «неустановленных лиц» продолжала сжимать кольцо.
– Смотрите… – вцепилась мне в рукав Анюта.
Холодок побежал по спине. Один из автоматчиков неторопливо обернулся. На лице у него была повязка, но я бы решительно поклялся – он смотрел в нашу сторону! Неподвижно смотрел, пристально, въедливо. Заморозил, паршивец, своим взглядом… Мы должны были бежать, не оглядываться, затеряться в лесу, но мы лежали, как пригвожденные, испытывая первобытный ужас…
Человек в повязке поднял руку, что-то отрывисто прокричал. Обернулись другие. Не удержать этих демонов внутри пентаграммы, ох, не удержать…
– Ну, всё, – пробормотала Анюта. – Вы как хотите, а я, пожалуй, пойду.
Мы стали откатываться к лесу, но на опушке нас поджидал очередной сюрприз. Зашевелились фигуры за деревьями, стали медленно выходить на опушку. Шестеро, семеро… Мы застыли, не успев даже воздуха набрать в легкие…
Позвоночник заледенел. Семеро мужчин в залатанных, но, в принципе, не грязных одеждах, с перемотанными тряпьем лицами, держа на изготовку потертые «АКМы», окружили нас на краю обрыва и внимательно рассматривали. Я видел их глаза – равнодушные, пустые, в них переливался потусторонний блеск. Они не стреляли, но могли заняться этим в любую минуту, утолив свое любопытство.
– Мамочка, дурдомище какой-то… – залепетала Анюта. – Мужчины, сделайте что-нибудь, почему они так на нас смотрят…
– Луговой, есть идеи? – прошептал Корович.
Мы держали автоматы стволами вниз. Вскинуть – и наши жизни станут на несколько секунд короче. Автоматчики подошли поближе, а я лихорадочно восстанавливал в памяти расположение природных объектов у нас за спиной. На севере – долгий откос, заросший сорной травкой, слева озеро, справа… Хоть убей, не помнил, что у нас справа. Был какой-то отрог от Змеиного хребта… А из цепочки автоматчиков тем временем отделился невысокий тип, приблизился и начал нас рассматривать почти в упор. Командир отряда, надо полагать. Недобрый у него был взгляд, не предвещающий благоприятного развития событий. Изучил меня, Коровича, надолго застрял около Анюты. Бедную девочку конкретно трясло, она не могла смотреть ему в глаза, кожа натянулась, и в этот миг она стала землистой, старой, непривлекательной. Но «оценщику» понравилась. Он подался к ней, шумно втянул носом, застыл, оценивая ощущения. Взоры присутствующих переместились на эту парочку. Появилась возможность искоса глянуть через плечо. Да, теперь я вспомнил, на западной стороне возвышенности пролегала неглубокая канава, за ней стеной стоял бурьян, дальше плевки кочек, небольшая скалистая гряда, отторгающаяся от Змеиного хребта. И сколько раз меня подстрелят, пока я туда добегу?
Старший принял «авторитарное» решение, повернулся к своим подчиненным. Ох, и медленно же в этом «племени» принимались решения… Смысл жестикуляции я, кажется, уловил: мужчин в расход, девчонку на базу. Анюта не разобралась – молния шарахнула в голову! Вся изогнулась, закричала благим матом! Старший удивленно отпрянул – чего, мол, она так нервничает? Взоры автоматчиков переместились на Анюту. Я подался назад, нащупал край обрыва… и просто съехал вниз! Устоял, подался вправо – это был, наверное, рекорд по прыжкам в длину! – покатился к канаве, умудрившись в «перерыве» выпустить длинную очередь в небо – не мог же я стрелять по Анюте!
В дурные головы мысли приходят схожие – Корович слетел с обрыва практически одновременно со мной! Я уже строчил ниже – по деревьям, когда заметил, что на меня что-то катится. Хорошо хоть не выстрелил в него. Бывший командир спецназа попал в привычную атмосферу. Риск был максимальный, но он работал грамотно: закатился за кочку, резанул короткой очередью.
– В Анюту не попади! – прокричал я, ныряя в канаву.
На краю обрыва уже задвигались. Двое оттаскивали визжащую Анюту, остальные стояли, не боясь наших пуль, и выискивали в траве мишени. Еще немного, и из Коровича бы сделали котлету! Я выпустил по ним не меньше десятка оставшихся пуль в рожке, выкатился из канавы, побежал, «качаясь» из стороны в сторону. Странно, вначале шансы спастись представлялись нулевыми – просто умирать покорной рыбой не хотелось. Но по мере бега просыпался интерес к жизни. Я упал в высокую траву, и несколько сердитых «пчел» пронеслись там, где я только что был. Откатился, привстал, выстрелил. Кто-то из молчунов покатился по обрыву. Пока катился, разматывалась повязка на голове. Обнажилась физиономия «Гюльчатай» – безбородая, осунувшаяся, со стеклянным блеском в глазах…
Ворочалось что-то в траве. Корович! Жив еще, курилка? Он полз, словно плыл, сжимая антабку ремня. Дышал, как добравшийся до финиша марафонец. И такое удовольствие в глазах… Скатился в канаву, в которой я уже отбыл свой срок. Пуля чиркнула по бугру. Пропал Корович. А я опять бежал, стараясь не думать о том, каких дел натворит пуля в затылке. Падал, катился, снова бежал. Где-то на небе боженька в этот час сидел перед монитором, предаваясь увлекательной игре; давил кнопочки на клавиатуре, гадал, пройдет ли данный уровень некто Луговой… Я уже полз по пустырю, замусоренному камнями. Нашел приличную амбразуру, занял позицию. Этих типов точно подвергли зомбированию! Неспешно, вразвалку съезжали с обрыва, шли, ускорялись, переходили на монотонный бег. Словно фрицы в фильмах про войнушку! Стреляли по канаве в том месте, где исчез Корович. У коллеги не было ни шанса выбраться из укрытия живым!
