Эх, жалко НУРСов нет, подработать бы ими гадов от всей души. Только бы пух и перья полетели!
Вертолет прошел прямо над беглецами. Великанов щедро полил их из установленного на турели пулемета. Одного срезал. Остальные бросились врассыпную.
– Второй! – крикнул Великанов в микрофон рации командиру группы, идущей на втором вертолете. – Противник обнаружен к югу от реки. Мы садимся. Вы отсекаете их по северному направлению. Пошли!
Снова удар земли по ногам. И преследование в буше – самоубийственный аттракцион. Из густых кустов в любую минуту тебя может нашинковать свинцом затаившийся боевик. Поэтому максимальное напряжение – ловить каждый звук, каждое шевеление травинки. И прислушиваться к своему шестому чувству, которое обостряется на войне и уже спасло сегодня Великанову жизнь.
Спецназовцы растянулись цепочкой. Наверху барражировал вертолет, время от времени давая направление движения.
Из кустов справа по спецназовцам врезали длинной очередью. Задели одного десантника. Ответный залп снес стрелявшего. Еще один бандит упокоился.
На берегу реки десантники настигли двоих, пытавшихся переправиться через брод. Бандиты так и не бросили тюки с добычей – иначе вполне имели шанс уйти. Одного из них снял снайпер. Другой бросил оружие, поднял руки вверх, упал на колени. Этот будет давать показания. Дрожит как осиновый лист. И со слезами смотрит на вещи – для него самый большой шок, что награбленное барахло теперь никогда не будет его собственностью.
Дальнейшее прочесывание местности ничего не дало. Остальные боевики как сквозь землю провалились. И неудивительно. Искать их тут – все равно что иголку в стоге сена.
Вскоре Великанов отдал приказ на возвращение. Горючка у вертушек была на исходе. В целом боевая задача выполнена. Больше половины бандитов уничтожено – редкая удача, обычно они успевают всласть пограбить, поубивать и уйти на свою территорию. Остальные негодяи сейчас, скорее всего, двигаются в сторону границы. Дальше дело пехотных частей, которые на автотранспорте выдвигаются сюда.
Среди десантников-спецназовцев есть убитый, четверо ранены – один тяжело. Но даст бог выкарабкается.
Когда колеса «восьмерки» коснулись посадочной полосы, Великанов с облегчением перевел дыхание. Жив, здоров, ни одной царапины. Сейчас это принципиально важно. Потому что именно теперь Великанов не принадлежал себе. У него было задание «Пирамиды». Он был важным звеном в предстоящей операции. И не имел права на ранение и смерть.
Пора было выполнять намеченный план мероприятий…
Следующим утром, как и было договорено, русский десантник встретился с человеком, которому предстояло сыграть важную роль в планируемой акции.
Бабу Уэдра-ого был, как он сам себя отрекомендовывал, «оппозиционером людоедскому режиму Вамбы». В Катанге он являлся представителем Фронта освобождения Макао, сокращенно ФОМ, и считался почетным гостем. Правда, сей факт широко не афишировался, дабы не давать повод дипломатам Республики Макао в очередной раз долдонить на каждом углу о поддержке своими нелюбимыми соседями терроризма и сепаратизма.
Человек этот являлся весьма опасным, несмотря на свою безобидную внешность толстого и радушного африканца – такие нянчили белых детей плантаторов. Договариваться с ним – это как дрессировать крокодила. Неизвестно, что перевернется в его голове. Но договариваться надо. В инструкциях, которые получил Великанов, этому контакту было уделено важное значение.
Встреча с Бабу, учитывая длинную череду покушений на его персону, произошла в одном из конспиративных помещений – огороженном высоким сетчатым забором небольшом домике в пригороде Катанги. В этом районе ютилась публика, которую с натяжкой можно было назвать средним классом.
У крыльца дома стоял старенький «Мицубиси Паджеро». Тут же прогуливались мрачные здоровенные негры – личная охрана Бабу. Учитывая славную биографию и многочисленные покушения на его жизнь, охрана была жизненно необходима даже здесь, в Катанге.
– О, мой названый брат, – похлопал по плечу Великанова Бабу, вышедший на крыльцо встречать гостя.
– И тебе здравствовать, брат, – широко улыбнулся Великанов, вспомнив частушку: «На фига родня такая, лучше буду сиротой»…
У Бабу все, кто был знаком с ним дольше часа и не пытался его убить или обмануть, причислялись к разряду братьев. Остальные зачислялись во враги и подлежали утилизации всеми возможными способами.
Бабу время от времени помогал армейской разведке Верхней Джумбы и лично Великанову при проведении и планировании операций в тылу противника. Однажды Игорь со своей группой сопровождал его к повстанцам на территории Республики Макао. Тогда ФОМ готовился учинить большой тарарам, чего-то там взорвать, перекрыть кислород Вамбе и заявить о себе во весь голос. Может даже, если уж совсем повезет, сместить ненавистный режим. Великанов должен был в этом деле помочь добрым советом. Хотя ему с самого начала было понятно, что ничего путного из этих наполеоновских планов не получится. Как в воду глядел – партизаны в который уже раз переругались друг с другом, в результате вышли не планируемые согласованные удары по военным и полицейским объектам, а хаотичные бандитские вылазки. Так что на выходе вместо пушечного выстрела прозвучала новогодняя хлопушка. Вамба только посмеялся над своими врагами – у него как раз отыскался повод для очередной резни.
– Как твое здоровье, Бабу? Хранят ли его духи предков все так же усердно? – спросил Великанов, поудобнее усаживаясь в самой большой комнате дома на жесткую подушку, лежащую на циновке, укрывающей пол из плохо струганных досок.
Подручный именитого партизана принес поднос с кружками, в которых было холодное кислое молоко.
– Меня мучают кошмары, брат мой, – горестно вздохнул Бабу.
– Какие?
– Уже который месяц во сне я пытаюсь дотянуться ножом до горла Вамбы.
– Но руки оказываются коротки, – усмехнулся Великанов и отхлебнул вкусное пузырящееся молоко, похожее на кумыс.
– Точно, – хлопнул себя по ляжкам Бабу. – Мне кажется, ты побывал в моем сне.
– До этого не дошло.
– Я тянусь к Вамбе. Мне не хватает совсем немного. Каких-то пары сантиметров. А он смеется мне в лицо… Я не хочу умирать, не увидев отрезанную голову этого палача моего многострадального народа, – Бабу горестно вздохнул. – Почему я не могу его убить, брат мой?
– Мир несправедлив.
– Ты прав. Мир несправедлив. Этот людоед пожирает мой народ. А я не могу дотянуться до него. Пару сантиметров…
Скорбь Бабу представлялась вполне искренней. И было, над чем скорбеть.
Он принадлежал к тавахи – второй по численности народности Республики Макао. Вамба был представителем доминирующей народности – камахари. Они были родственными, имели фактически один язык. И всю историю воевали друг с другом, стараясь извести под корень. Сначала бились каменными топорами. Потом луками. Теперь автоматами Калашникова и боевыми вертолетами.
