Несколько мгновений Майшбергер пристально вглядывался в широкое лицо молодого фашиста.
– Эта засада… была устроена… – сдавленным голосом проговорил он.
– Службой бязьпеки, я думаю, – подтвердил Фриц Зельге. – Больше просто некому…
Майшбергер кивнул.
– Твои люди все целы? – спросил он.
– Все до единого, – ухмыльнувшись, отвечал Фриц. – Эти поляки так боялись попасть по иприту, что все время мазали мимо. Но иприту все равно наглотались и передохли. Жалко только, что деньги пришлось им отдать… По таким условиям, деньги надо было оставить себе…
– Там рядом какие-нибудь населенные пункты были? – спросил старый фашист.
– Деревня какая-то, – Фриц Зельге кивнул. – Там им всем тоже крышка. Ну что, онкель Рудольф! – молодой фашист нахально ухмыльнулся. – Один теракт мы уже устроили, хотя и там, где не предполагали. Так что вы можете быть нами довольны.
– Конечно, – поспешил ответить Майшбергер. – Вы неплохо выкрутились из трудной ситуации… Но только это полдела. Самое главное у нас еще впереди. И того иприта, что вы привезли, еще хватит для этого дела…
Майшбергер направился к воротам, ведущим в цех, и стал открывать их. По знаку Фрица двое молодых фашистов кинулись ему помогать, отодвигать старые, со времен «советской оккупации» не ремонтировавшиеся створки ворот.
– Микроавтобус оставляйте во дворе, он нам больше не нужен, – объявил старый фашист. – Все остальные забирайтесь в кузов того грузовика, где находятся бочки, только быстро…
Сам Майшбергер полез в кабину этого грузовика, дав знак Фрицу садиться за руль.
Внутри старый фашист сказал доверительным тоном:
– Ты прав, Фриц: в том, что произошло, ничего плохого для нас нет. Просто маленький теракт в преддверии большого. Поздравляю, что ты удачно выкрутился, ситуация была критической. Этот мнимый русский оказался проколом с моей стороны…
– Это все блютхунд, – тихо и очень грустно сказал Фриц. – Он первый обнаружил засаду…
– Он остался там?
– Да… – Фриц кивнул и потупился. – У меня не было времени спасать его…
– Верный друг! Он спас тебе жизнь. Но не расстраивайся, заведешь себе другого пса. И относительно оставленных там денег тоже не горюй: в случае удачно проведенной операции получишь акции моего завода, будешь совладельцем. Ты меня знаешь, я недвижимость просто так не покупаю. А если что купил, то сразу же заставляю работать… Так что ты внакладе не останешься!
– Спасибо, онкель Рудольф! – с расчувствовавшейся миной Фриц Зельге пожал холеную руку старого фашиста.
– А теперь поехали, – сказал Майшбергер. – Время не ждет. Пока польские спецслужбы не хватились, мы должны завершить подготовку к операции…
Зельге послушно кивнул, завел мотор грузовика и тронул машину с места. Грузовик со смертоносными бочками и неофашистами в кузове стал медленно заезжать через ворота на заброшенную территорию цеха.
Глава 44
– Убежал или погиб? – Генерал Пржезиньский резко поднялся из-за стола и подошел вплотную к замершему посреди кабинета Стасевичу. – Я вас спрашиваю! Этот русский убежал или погиб?
– Не могу знать, пан генерал, – испуганно пролепетал Стасевич. – Батальон химической защиты уже выехал на место, проводит дегазацию. Доложили, что труп русского офицера найти не могут…
– Поезжайте сами и посмотрите! – со сдержанной яростью проговорил генерал. – Наденьте два противогаза, в конце концов, если в одном вам страшно!
Стасевич побледнел от бешенства, но послушно проговорил:
– Есть надеть два противогаза!
– Доложите количество наших потерь, – приказал генерал.
– Десять человек спецназовцев, наш оператор, что должен был снимать все это дело, потом агент Шмуйлович…
Генерал Пржезиньский схватился за голову, заскрежетал зубами.
– А сколько жертв среди мирного населения? – спросил он.
– Предположительно, уничтожено все население расположенной неподалеку деревни, это около полутора тысяч человек…
– Полутора тысяч?… – Пржезиньский поник, уселся за свой стол, подперев голову руками. Стасевич по-прежнему стоял столбом посреди генеральского кабинета.
– Ну что ж, вот вам и теракт… – медленно и очень тихо проговорил он. – Погибли спецназовцы, сотрудники СБ, целая деревня со всеми жителями и всей живностью… – Вдруг он со всего размаху ударил кулаком по столу и заорал: – Теракт, который вы клялись мне предотвратить!
Он снова выскочил из-за стола, подбежал к стоявшему по стойке «смирно» Стасевичу и крикнул прямо ему в лицо, брызгая от бешенства слюной:
– Иприт потерян! Наци сбежали с ним! А у нас никаких доказательств, что в этом деле замешаны они! Слышишь, ты?! Никаких доказательств! Мы полностью в дураках! Погибли наши люди! Да еще сбежал этот русский! Это провал, понимаешь ты? Провал всей операции! Я тебя под трибунал отдам за это! Я тебя заставлю отвечать за все, что ты напортачил! Тебя одного отвечать за все!
Побагровевший от крика генерал на мгновение остановился, чтобы перевести дух.
– Я не считаю ситуацию настолько безнадежной, – осмелился вставить слово Стасевич.
– Не считаешь?! – снова заорал Пржезиньский. – Ты мне клялся, что стопроцентный успех операции обеспечен! Ты меня уверял, что никакая сила не может помешать твоим людям осуществить намеченный план!..
– Но кто мог подумать, что с этим Зельге окажется собака, – принялся оправдываться Стасевич. – Мы посчитали, он оставит пса дома.
– А он сделал глупость и взял его с собой. И это спасло его шкуру! – иронически закончил Пржезиньский. – Безмозглые стратеги! Тупицы в погонах! Позор всей нашей службы!
Стасевич побледнел от обиды, но снова промолчал.
– А что с этим русским? – продолжал немного спокойнее генерал. – Если он действительно остался жив и сбежал, представляешь, сколько шума он теперь наделает! Он же посвящен во многие детали операции!
– Я думаю, особенно русского опасаться не стоит, – хладнокровно отвечал агент Стасевич. – Русский знает много, но не все. Он выполнил значительную часть операции, и он думает, что сотворил бог знает какое противозаконное деяние. Он убежден, что командование флота считает его погибшим, что жена и ребенок его в наших руках. Уверен, что, если он сейчас объявится среди своих, его первым делом отдадут под суд как дезертира. Он наверняка считает, что теперь, после побега, мы запустим против него все фальшивки, покажем по телевидению кадры оперативной съемки, где он поднимает на борт нашего судна бочки с ипритом… Нет, он не настолько дурак, чтобы в данной ситуации отправиться в российское консульство или на свое родное судно!
Генерал Пржезиньский задумчиво потер бровь, поглядывая на своего агента.
