Радио… Мне нравится идея выступать на радио.
Меня по крайней мере там не видно будет. А у женщины,
которая звонила, очень приятный голос и манера говорить. Она немолодая, судя по
тому, что назвала себя по имени-отчеству. Нынешние мальчики и девочки и себя
называют просто по имени, и людей гораздо старше себя тоже. Линда, например.
Дверь ей открыла дама лет за пятьдесят. Элле ее лицо
показалось знакомым, но кто это, она не могла вспомнить.
— Добрый день, Элла Борисовна, прошу вас, проходите,
раздевайтесь. Садитесь, хотите кофе или чаю?
— Кофе, если можно. Черный.
— Хорошо! Я мигом!
Хозяйка вышла из комнаты, а Элла огляделась вокруг. Приятная
интеллигентная обстановка, всюду книги, на широченных подоконниках множество
цветов. И тут на стене она увидела фотографию — хозяйка дома рядом с мужчиной в
каком-то кафе. Мужчину она узнала мгновенно и вспомнила, где видела Елизавету
Петровну. Они вместе летели из Вены. Влюбленная пожилая пара… Элла тогда еще
слегка позавидовала этой женщине, а в Шереметьеве выяснилось, что они просто
тайные любовники. Какое отрешенно-усталое и неприятное лицо у него тогда было…
А на фотографии просто сидят два человека, два немолодых человека, они даже не
смотрят друг на друга, но всем совершенно ясно, что они влюблены… Как минимум.
— А вот и кофе! Знаете, Элла Борисовна, у меня странное
ощущение, что я вас где-то видела.
— Вчера по телевизору?
— Нет-нет, это ощущение появилось как раз вчера.
— Какой чудный кофе! Только я не думала, что вы тогда
меня заметили, — вырвалось у Эллы.
— Когда? — насторожилась Елизавета Петровна. —
Мы действительно встречались?
— Да, в самолете из Вены. Я сидела через проход от вас.
— А… Да-да… Припоминаю…
— Простите за откровенность, я тогда даже позавидовала
вам.
— И было чему! — улыбнулась хозяйка. — Я была
счастлива целую неделю. И в самолете тоже.
А в аэропорту…
— Я видела. Мне было больно за вас… Простите, я лезу не
в свое дело…
— Нет-нет, мне приятно говорить об этом.
Обычно просто не с кем. А хочется иной раз.., поговорить… Но
жалеть меня не надо. Я живу полной жизнью, у меня есть чудный сын, чудная
невестка, внучка трех лет — очаровательное создание, у меня интересная
работа.., ну и любовь… Хоть я уже в таком возрасте. Мне пятьдесят четыре.
Знаете, любовь, вероятно, нужна в любом возрасте…
Но тут явился ее шеф — и разговор о любви был прерван. Через
час шеф убежал, оставив двух своих сотрудниц наедине. Да-да, Элла практически
уже была сотрудником радиостанции. Ей предстояло вести там свою рубрику,
которая должна выходить в эфир по будням ежедневно в дневное время и называться
«Что приготовить на ужин?».
Идею предложил шеф, она давно у него возникла, —
вероятно, — его дома плохо кормят, когда он возвращается с работы, решила
Элла. Он был еще молодой, лет тридцати двух, но совершенно затурканный.
— Элла, оставайтесь у меня, поужинаем вместе, поболтаем, —
предложила Елизавета Петровна. — Я, конечно, не могу похвастаться
кулинарными шедеврами, но мне привезли из Астрахани настоящую черную икру. Вы
любите икру?
— Люблю, — улыбнулась Элла. Интересно, подумала
она, с кем мама съест привезенную мною икру? И вспомнит ли обо мне? А впрочем,
это неважно. Надо, наверное, было послать ей к Рождеству открытку. Но я так
замоталась…
В уютной кухне они ужинали и говорили о предстоящей
совместной работе.
— Я чувствую, что на такой марафон моих рецептов не
хватит, придется засесть за поваренные книги.
— Только помните, рецепты должны быть попроще и
подешевле, — смеялась Елизавета Петровна, пододвигая гостье большую
стеклянную банку икры. — Ешьте, ешьте, не стесняйтесь, мне привезли
литровую банку, вон сколько еще осталось!
Их разговору то и дело мешал телефон. Хозяйка отвечала, не
скрывая своего раздражения, впрочем, не скрывала только от Эллы, ее собеседники
не могли это заметить. Но вот, ответив на очередной звонок, она вдруг
порозовела и с трубкой ушла в другую комнату. Наверное, он звонит, сообразила
Элла. Она почему-то ощутила неприязнь к этому человеку. Но тут же сказала себе:
что ты о нем знаешь? Елизавета Петровна быстро вернулась и решительно отключила
телефон:
— Ну вот, можно и расслабиться, все необходимые звонки
уже были. А остальные подождут.
Имею я право в выходной день хоть немного отдохнуть? Знаете,
пока он не позвонит, мне трудно жить.
— Он каждый день звонит?
— Нет. Каждый день у него не получается.
Но по выходным — обязательно. Он уходит надолго гулять с
собакой и звонит мне по сотовому. Мне важно знать, что он жив-здоров. И ему
тоже.
— Вы часто видитесь?
— Нет, не очень. Он занятой человек. Но два раза в год
вырываемся на недельку или пять дней… и тогда уж наговориться не можем… Знаете,
мы две половинки, которые разминулись в жизни. Хотя, вероятно, были
предназначены друг для друга.
Жизнь столько раз сталкивала нас, пока мы наконец не поняли,
что это неспроста… Но поняли, когда что-то кардинально менять было уже
невозможно. Простите, Элла, что я так вдруг с вами разоткровенничалась, но вы
были невольным свидетелем, и это словно дает мне право нести всю эту чушь…
— Но почему же чушь?
— Вам это интересно?
— Господи, конечно! — искренне заверила ее Элла.
— Тогда я расскажу вам с самого начала, можно?
Элла кивнула в ответ.
— Мне было шестнадцать, а ему под тридцать, он ухаживал
за моей старшей сестрой. Впервые он пришел на день ее рождения, а она родилась
тридцать первого декабря… Это был день рождения и Новый год. У нас дома
собралось много гостей, как обычно. В этот день у нас всегда было страшно
весело, и Рита пригласила своего кавалера. Когда он позвонил, я побежала
открывать.
И стоило мне его увидеть… И он тоже… Это была любовь с
первого взгляда, хотя он был уже совсем-совсем взрослый. Мы ничего друг другу
не сказали, но я все время ловила на себе его взгляд.
Он был некрасивый, но… В нем, как сказала моя бабушка, было
двести процентов мужика. Моя сестра не принимала его всерьез, он был, как ей казалось,
неперспективный… И все равно, я не смела , даже думать о нем. Меня так
воспитали — чужое не тронь. К тому же выяснилось, что он женат, хоть и
собирается разводиться… Словом, трудно придумать более неподходящий объект для
первой любви. Но ведь сердцу не прикажешь… Вероятно, сестра что-то почуяла,
больше он в нашем доме не появлялся. А спросить у нее я не смела.
И как выяснилось потом, он тоже не смел… Жизнь берет свое, и
через год я забыла о нем. Окончание школы, поступление в институт, студенческая
жизнь, какие-то легкие романы. Начало шестидесятых, поэтические вечера в
Лужниках, в Политехническом… Но однажды я встретила его в метро. Я сразу его
узнала, он был с какой-то женщиной… Я не решилась его окликнуть, но глаз
отвести не могла. Он почувствовал мой взгляд, посмотрел на меня, узнал и
побледнел. Так побледнел, что я поняла — он меня не забыл. Сестра , моя к тому
времени уж давно вышла замуж. И в тот же день он позвонил мне и пригласил в
кино. В те годы кафе были наперечет, рестораны тоже. Мы встретились, ни в какое
кино не пошли, а гуляли по улицам, благо была поздняя весна. И он говорил мне
странные вещи — что влюбился с первого взгляда, что не мог забыть, но тогда я
была еще ребенком.., а теперь вот… Он женат, его жена беременна… Увидев меня, он
потерял самообладание, понял, что просто обязан сказать мне о том, что
чувствует ко мне, но… Он не может сейчас бросить жену и не хочет вести двойную
жизнь. Это было бы нечестно по отношению ко мне, и он не имеет права портить
мне молодость. Я слушала все это, мне хотелось крикнуть, что он испортит мне
жизнь, если уйдет… Что я готова ради него на все, но не сказала.., гордость не
позволила. Да он меня почти и не слушал, ему важно было выговориться самому. Мы
опять расстались на много лет.
