Я еще успел увидеть, как на Артура набегает здоровый парень и заносит кулак для удара, откидывая назад корпус, словно собирается метнуть копье.
Я непроизвольно замер. Артур пригнулся, выставил вперед левую ногу, прогнулся и напряженной спиной принял на себя подскочившего чеченца, затем подсел и выпрямился.
Произведенная в классическом стиле «вертушка» подбросила тяжелый корпус нападавшего высоко вверх и, используя силу инерции и вес тела, впечатала боевика в каменный забор. Забор дрогнул и осыпался кусочками цемента и штукатурки. У меня на секунду возникло ощущение, что я увидел хоккейный силовой прием, только противники почему-то одеты в камуфляжи.
Боевик кулем свалился на вытоптанную траву под забором. Он не шевелился.
Я резко развернулся, услышав за спиной топот. На меня уже бежал другой конвоир со злым лицом. Почему-то он был без автомата. Я резко шагнул к нему навстречу, он не ожидал моей атаки, не собрался, я неожиданно быстро для него сократил дистанцию, резко ударил в пах, парень в американской красивой темно-зеленой майке согнулся, и я двумя жестокими ударами поднял его голову (мои кулаки вздрагивали от попадания ему в лицо и челюсть) и довершил серию тяжелым свингом справа, вкладываясь всем телом. Он упал, как тряпичная кукла.
Я снова обернулся, оценивая ситуацию.
Артура уже держали за руки несколько человек (те самые, из джипа), и один из них сильно ударил его сбоку ногой в живот.
Артур согнулся. Я бросился к ним. Тут же ко мне, оставив моего товарища, двинулись двое крепких ребят в чистенькой натовской форме. Они сделали шаг друг от друга, и я оказался окруженным.
«Хреново – завладеть оружием не удалось. Времени не было. Теперь они нас просто изобьют, и все дела. Суки!» – подумал я в бессилии и побежал на ближнего ко мне боевика. Мне больше ничего не оставалось делать.
Тот напрягся и приготовился к моей атаке.
Нападать на человека спереди, тем более когда он видит тебя и ожидает нападения, не всегда так просто и легко, даже если твой противник не обладает навыками рукопашного боя. Инстинктивно человек, не умеющий драться, все равно будет защищать свои уязвимые места, то есть пах и голову. Этому его учить не надо.
Так этот парень и сделал. Он втянул голову в плечи, одну руку опустил к промежности, другую сжал в кулак и поднял ее на уровень глаз.
Я уже сообразил, что быстро уложить его не получится. На любое мое движение он ответит или ударом, или отшатнется на недосягаемое для меня расстояние. Но за его спиной я увидел автомат. Он лежал прямо посередине дороги, в грязи, затвором вверх. Предохранитель был сброшен на автоматический огонь. Это был тот самый автомат, из которого и стрелял чеченец, приказывавший нам хрюкать. Значит, патрон был в патроннике…
Я сделал обманное движение, кинулся на боевика, тот с исказившимся злым лицом выбросил вперед кулак, целя мне в голову, но я уже миновал его в стремительном броске и, падая на землю, схватил оружие. Огромная, облегчающая радость вспыхнула во мне от прикосновения ладони к грязной рубчатой рукоятке. Ну, ребята, сейчас…
С этого времени отсчет пошел на миллисекунды. Увидев в моих руках автомат, меня сразу же попытаются убить. А ведь Артур был еще без оружия…
Лежа на боку, я поднял голову, пожалев в эту секунду о том, что у меня не шесть глаз, а только два. Мне требовалось сверхбыстро оценить обстановку и сразу же принять решение, чтобы постараться нанести боевикам максимальный урон. Бессмысленно палить во все стороны я не собирался, хотя бы потому, что находился не на съемочной площадке Голливуда. К тому же на кону стояла возможность умереть как мужчина, с оружием в руках, или быть зарезанным, как баран. Я думаю, при возможности выбора большинство нормальных людей предпочли бы первый вариант.
Внезапно оглушительно плотный воздух толкнулся в уши. Мои барабанные перепонки сжались и напряглись, я непроизвольно вздрогнул всем телом, чуть было не выстрелил, моргнул и резко повернул голову. Человек всегда обратит внимание на выстрелы, пущенные совсем рядом.
В джипе я увидел того самого чеченца, которого называли Бекханом. Он целился в меня из пулемета, укрепленного на лобовом стекле.
– Эй, успокойся, бешеный псих! – крикнул мне чеченец.
Его глаза и ствол пулемета с неожиданно притягивающей дырой, от которой я не смог оторвать взгляд (когда человек ожидает смерти от конкретного предмета или с известного направления, он вряд ли отвернется в сторону), были направлены прямо на меня. Стоило мне только шевельнуть автоматом, хотя бы на сантиметр, и он выстрелит. Это мы знали оба. Я замер, ощутив, как мои руки внезапно налились свинцом. Поднять я их уже не мог. Надо было стрелять, но я знал, твердо знал, что не успею никого не то что убить, а даже и прицелиться. Пулеметчик успеет раньше. Это было все равно что заставить себя осознанно броситься на амбразуру.
– Я тебя не буду убивать! Ты мне нужен живой! И этот твой дебил тоже! – Парень в джипе громко выкрикивал эти короткие фразы, стремясь заставить меня отказаться от задуманного. Я судорожно повернул голову. Артура уже оттащили в сторону, к стене дома, и заломили руки за спину. Два боевика стояли рядом с ним и целились в меня из пистолетов. Мой товарищ сидел на земле с низко опущенной головой.
«Видно, крепко ему досталось, вот гады…»
Еще два человека в камуфляже лежали неподвижно, а один приподнялся и неуклюже пытался встать, нетвердо упираясь руками в землю, мотая головой и не замечая ничего вокруг.
– Брось автомат, дурак! – еще раз крикнул мне парень с пулеметом.
Я глубоко уверен, что перебороть инстинкт самосохранения удается далеко не каждому. Здесь нужна сверхмощная мотивация – любовь, ненависть, страсть, причем сверхчеловеческие. А у меня такой мотивации после слов этого чеченского «качка» уже не было. Почему-то мне показалось, что он говорит правду. Так в экстремальной ситуации не сыграешь. Либо он отличный актер, либо я полный идиот. «Вот сейчас это и выяснишь…» – произнесло мое второе «я» с обычной ехидцей.
Я помедлил еще секунду – не будешь же все время валяться на дороге, сжимая в руках оружие и не решаясь выстрелить, – затем аккуратно поставил автомат на предохранитель (привычка), положил его рядом с собой и медленно поднялся.
– Вот и молодец! – сказал Бекхан полудовольно, полупрезрительно, оттолкнул пулемет, выпрыгнул из джипа, вытащил пистолет, направил на меня и снова отдал какую-то команду. Мне грубо заломили руки за спину, надели наручники и толкнули к машине.
* * *
В глубоком сухом подвале электрического света не было, только кованая блестящая, причем новая, решетка в двух метрах над головой пропускала немного солнечных лучей. Мы с Артуром сидели на двух топчанах, застеленных солдатскими одеялами, каждый на своем, и с мрачным видом иногда перебрасывались короткими фразами.
– Что ты об этом думаешь?
– Ничего пока не понятно… Ты видел, как этот, как его, Бекхан, купил нас?
