Не желая быть обузой Савичеву, она сама встала и направилась обратно, Савичев последовал за ней. Он прекрасно понимал, что времени, пока она сможет идти сама, совсем немного, и его терять просто неразумно, так как до лагеря отсюда не менее пятнадцати километров. Сначала Алина, наверное, скрывая от него свое состояние, шла довольно уверенно и даже бодрилась, но по прошествии минут десяти было уже видно, как тяжело ей дается каждый шаг. В этот момент они преодолели склон скалистого холма и находились в низине.
– Остановись, Алина, дай я осмотрю твою ногу.
Она остановилась, повернувшись к нему. Было видно, что ее самочувствие ухудшается. Она была вся покрыта испариной, и, притронувшись к ее лбу, Савичев понял, что у нее начинается жар. Участившееся дыхание подтверждало его опасения. Место укуса уже сильно опухло и явственно обозначалось на ее ноге. Савичев, больше ничего не говоря, оторвал от своей футболки кусок материи и, намочив ее водой, обвязал ею ногу Алины, затем он дал ей воды из ведра, попросив, чтобы она пила как можно больше. Она послушно выполняла его указания, но состояние ее продолжало ухудшаться. Алина посмотрела на море, и ее взгляд вдруг снова стал абсолютно сконцентрированным и ясным.
– Олег, гляди, корабль, – она протянула руку в сторону моря.
Савичев быстро обернулся. Действительно, вдалеке четко усматривалось торговое судно.
– Жди меня здесь, я сейчас, – он быстро начал снова забираться на каменистый холм, и когда достиг его вершины, размахивая руками, стал сильно кричать в сторону корабля. Он делал это безостановочно минут пятнадцать, но никакого эффекта от этого не наступило. Судно, не меняя курса, продолжало свое движение. То ли силуэт Савичева сливался с окружающим пейзажем, то ли просто никто в это время не глядел в его сторону, а может, и еще по какой причине, но очертания корабля становились все более размытыми, что говорило о том, что к ним никто не спешит на помощь. От отчаяния Савичев, крепко выругавшись, сплюнул. Но он, понимая, что эмоции сейчас не помогут, уже спускался вниз к Алине. Когда он ее увидел, неподдельный страх овладел им. Она лежала на голой земле и, отрывисто дыша, глядела на него, все ее тело покрывали мелкие капельки пота, а глаза сильно блестели. Савичев наклонился к ней и обнял ее за голову.
– Послушай, дорогая моя девочка, что я тебе скажу. Обещаю, что все с тобой будет хорошо, ты только потерпи и не падай духом. И молчи, береги силы. Сейчас я возьму тебя, и мы пойдем в свой лагерь.
Он дал ей еще воды и, попив сам, вылил всю оставшуюся воду. Запихнув пустое ведро за пазуху, он снова наклонился к Алине и подняв ее, аккуратно посадил позади себя, обхватив ее ноги руками.
– Вот так. Я тебя доставлю, я обещаю, – еще раз произнес Савичев и пошел вперед.
Алина, конечно, была не тяжелой, но, учитывая большое расстояние, которое ему предстояло пройти, задача перед ним стояла совсем не легкая. Он шел не останавливаясь, думая только об одном – скорее достигнуть оазиса. Там он мог полностью заняться лечением Алины. Иногда к нему приходила мысль остановиться прямо здесь, но он отгонял ее от себя. Здесь ничего не было, ни воды, ни огня, ни пищи, вообще ничего. А это означало, что он сильно рисковал бы. Надеяться на то, что их здесь быстро найдут, или на то, что Алине станет лучше, было бы наивно. Значит, остается идти вперед.
Пройдя несколько километров, он стал ощущать, как начала ныть его спина, но он только поправил удобнее свою драгоценную ношу и продолжил путь. Несмотря на свое упорство, ему тем не менее пришлось спустя еще какое-то время сделать маленькую передышку, чтобы восстановить немного свои силы и осмотреть Алину. Ее дыхание продолжало оставаться прерывистым, а то, что у нее жар, он чувствовал, даже когда ее нес. Савичев снова взял ее и понес дальше к очень желанному оазису. Это кажется невероятным, но за весь путь он сделал всего три маленькие остановки, да и то в первую очередь ради Алины.
Этот день Савичев запомнит надолго. Никогда ему не приходилось испытывать такое напряжение. Несмотря на зной, огромную усталость и большое расстояние, он ее нес, и ничто, наверное, в мире не заставило бы его остановиться. Когда он вошел в оазис и стал опускать Алину возле их кострища, сил у него попросту больше не было, и он, окончательно изможденный, рухнул рядом с ней. Минут десять они просто лежали, не имея сил даже пошевелиться. Но Савичев прекрасно понимал, что он не имеет права лежать: несмотря на огромную усталость, он прежде всего думал об Алине. Савичев встал и, раздув огонь, положил несколько сухих веток в кострище, затем он направился к колодцу и вскоре возвратился с ведром холодной воды. Он тут же дал Алине напиться. Она долго пила мелкими глотками и никак не могла утолить мучившую ее жажду. Олег, намочив полотенце, положил ей компресс на голову. Затем наполнил турку водой и поставил ее на огонь. Развязав повязку на ноге Алины, он заметил, что опухоль совсем не спадала, наоборот, она немного увеличилась и сильно покраснела. Савичев сделал свежий компресс и на ногу Алины. В это время подоспел кофе, и Олег, подождав, пока он достаточно остынет, начал поить им Алину. Ее сильно знобило, несмотря на то, что температура воздуха была совсем не низкой, и Савичев заботливо укутывал ее во все, что имелось у них в наличии. Он постоянно подбрасывал в костер побольше сучьев, чтобы его тепло также помогало Алине. Уже когда совсем стемнело, его огромные усилия были вознаграждены. Озноб у Алины начал медленно проходить, а вслед за ним стал немного спадать и жар. От перенесенного у Алины даже несколько осунулось лицо. Но в ее глазах уже стала угадываться все та же веселая искорка, которая так нравилась Савичеву.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он ее.
– Мне уже немного лучше. Бедный, тебе со мной досталось сегодня. Точнее сказать, достается постоянно. Когда ты сказал, что все будет хорошо, я даже ни на секунду не сомневалась, что так оно и будет. Похоже, я стала тебе во всем верить. – Алина впервые за последние часы улыбнулась. Но ее состояние еще было довольно тяжелое.
Савичев и сам испытывал очень сильную усталость. И при других обстоятельствах давно бы впал в глубокий сон, но оставить без присмотра Алину он не мог и мужественно переносил эту тяготу. Он постоянно менял ей компрессы и поил горячим кофе, почти ежеминутно касаясь ее лба. Ее дыхание еще не нормализовалось, но удушье уже не мучило. Давно наступила ночь, и сегодня на небе возвышался большой и яркий диск луны, а сам небосвод был густо наполнен мерцающими звездами. Савичев сидел около Алины и гладил ее по голове.
– Ничего, дорогая, все самое страшное позади, теперь будет все лучше. Зато на любой тусовке бомонда ты можешь теперь говорить всем, что тебя жалил скорпион и хотела укусить змея. Не думаю, что кто-то из них может похвастаться подобными приключениями. – Савичев, как всегда, старался внести веселую струю.
– Ты прав, Олег. Там некоторые не знают даже, как кусается комар, – Алина дотронулась до его руки.
– Я, когда сюда тебя нес, подумал, что это место просто какое-то мистическое. Ну никак не хочет нас отпускать, будто мы обречены находиться здесь. Ерунда, конечно, но несколько суток мы здесь уже гостим. Впрочем, если не принимать во внимание этот злосчастный укус, то я совсем не в обиде, наоборот. Здесь есть какая-то своя непередаваемая аура, что ли. Я тогда не понял тебя, когда ты говорила, что мы здесь оказались неспроста, а теперь и сам думаю так же. – Савичев задумчиво замолчал, а затем, будто что-то вспомнив, добавил: – Кстати, то, что мы увидели сегодня корабль, говорит о том, что неподалеку, возможно, проходит их путь. Как только тебе станет лучше, я буду туда ходить, пока кто-то меня не увидит. В следующий раз я и костер разведу.
