Допросы были жесткими – искали очевидцев или хотя бы тех, кто что-то видел.
– Я все знаю, я все знаю, – скрипела старушка Бенджи. – Эти парни точно из мафии – да-да, те самые, которых убили. А кто же еще? Посмотрите на них – здоровые, морды наглые…
Свидетелей, разумеется, не было. В тот момент, когда убийцы проникли в «Черепаху», отель крепко спал. Внести определенность мог бы портье, но его, как уже сказано, убили. Слышали одинокий выстрел – а после него предсмертный хрип, а после хрипа – топот убегающих ног. Все испугались, в окно не смотрели, так что ни количества убийц, ни марку машины никто не запомнил. Позднее выяснилась еще одна любопытная деталь. Тот факт, что перед «отбоем» Туманов заходил в номер к убиенным, также остался незамеченным. Зато краболов уверенно заявлял, что видел постороннего мужчину, который точно заходил в злополучный номер. Он поздно прибыл из питейного заведения на Каоки-лейн, пьяным не был – так, слегка поддатым, и мог поклясться, что видел, как молодой мужчина входил в номер. И старательно описал приметы Ордынкина. Ага, отметил Туманов, значит, связаться с полицией британцы не успели. Или это была какая-то другая полиция?
– Опять вы? – ухмыльнулся давешний нелюбитель искать похищенные портмоне, вторгаясь в номер к Туманову. Развалился в кресле, открыл блокнот. – Ну что ж, придется еще раз посмотреть ваши документы, мистер.
– Полагаете, в них появилось что-то новое? – проворчал Павел, предъявляя паспорт. – Меня в чем-то обвиняют, офицер?
– Будем знакомы. Рональд Мури, – представился коп. И задумался – не отвезти ли «подозреваемого» в участок и не допросить ли с применением тяжелой кувалды? Еще раз внимательно изучил графу «гражданство», решил ограничиться беседой. Он допрашивал Туманова минут сорок. В дверях возник еще один коп, скрестил руки на груди и до самого конца «выполнял свои служебные обязанности». Как провел господин Дариус день? С кем общался, хорошо ли провел время? Помнит ли тот момент, когда четверка постояльцев вселилась в «Черепаху»? Где он сам находился в это время? Что видел, что слышал? Не знаком ли с человеком, чьи приметы любезно описал мистер Стэттон (краболов)? Все ответы скрупулезно фиксировались в блокноте.
– Почему открыли окно? – выстрелил коп карандашом в распростертые фрамуги.
– Душно, – объяснил Туманов.
– А кондишн включить не пробовали?
– Включен, – пожал плечами Павел. – Все равно душно. Я с Украины, офицер. А там круглый год царят сибирские морозы, поэтому организм к жаре привыкает крайне медленно.
– Странно, – сказал Мури. – При убитых найдены документы сотрудников британской спецслужбы. Нам никто не сообщил, что в город прибывают эти парни. А поставить в известность были обязаны. Ведь должны существовать какие-то нормы, процедуры? Элементарный порядок, в конце концов?
– Не успели? – предположил Туманов.
Коп покосился на него. Видимо, вопрос задавался не для того, чтобы получить ответ.
– Или на отдых приехали, – высказал вторую версию Павел.
Коп вздохнул.
– Конечно. Это все объясняет. Ведь Британия – дружественная нам страна, нет? – Рональд Мури наморщил лоб.
– Украина – тоже, – подсказал Туманов. – Я думаю, офицер, все тайное в итоге станет явным. Все разъяснится – почему эти люди прибыли в Барабоа, как какие-то нелегальные эмигранты, почему у них при себе было оружие. Полагаю, расследование преступления не будет тянуться вечность. У вас ведь есть труп одного из убийц, не так ли? Установить личность несложно. Этот парень, держу пари, при жизни не отличался законопослушанием. И вовсе необязательно, что человек, которого видел мистер Стэттон, имеет отношение к убийцам. Он мог прийти сюда… скажем, по работе, разве не так?
Полицейский надулся и стал исподлобья рассматривать Туманова.
– Вы не полицейский, мистер? В этой вашей… Урине?
– В Украине, – сдержанно поправил Туманов. – Что вы, сэр. У меня лишь маленькая ферма по разведению молочных телят. Но подобные мысли должны прийти в любую голову, или я ошибаюсь?
Полицейский посмотрел на него очень даже неодобрительно, переглянулся с коллегой, закрыл блокнот.
– Ладно, мистер. Полагаю, мы еще встретимся. Просим вас не удаляться далеко от отеля и не чинить препятствий следствию.
Павел остался один. Утер подушкой взопревший лоб, задернул шторы. Успокоившись, сделал вылазку из номера. Постояльцы попрятались по своим номерам. Вряд ли кто-то из них, пережив случившееся, бросится искать другое жилье. Какое ни есть, а приключение. Что может быть приятнее, сделав небрежную мину, повествовать друзьям и знакомым, как отдыхал на Гавайях, как стал свидетелем чудовищного преступления, оказал неоценимую услугу полиции… Картину преступления уже зафиксировали. Специально обученные люди упаковывали трупы в мешки, уносили на носилках. Возможно, утром прибудут люди из специальной фирмы, отмоют кровь, наведут порядок, проветрят помещение, а через день-другой можно и дальше сдавать номер. Он дождался, пока унесут последнее тело. Спустился в вестибюль, напоенный ароматами равнодушной к солнцу флоры. Царила заупокойная тишина. В проеме маячил чернокожий полицейский, баловался с телефоном. Снимать этот пост, похоже, не собирались. «А убегать отсюда надо», – подумал Туманов. Он вернулся в номер, заперся, позвонил Кошкину.
Номер оперативника оказался недоступен. Сердце предупреждающе екнуло. Павел набрал Ордынкина. Оперативник отозвался – глуховато, отрывисто.
– Вы уже знаете?
– Знаем… что? – выдержав паузу, спросил Ордынкин.
Туманов рассказал в четырех словах.
– Твою мать… – прошептал оперативник. Судя по голосу, он был полностью раздавлен. – Павел Игоревич, у нас тоже неприятности… Вердис пропал. Кошкин получил по голове. У него дыра в башке – глубокая, как Марсианская впадина…
– Марианская, – машинально поправил Туманов. И почувствовал, как холодный страх сковывает тело. Случилось то, чего он боялся больше всего…
– С ним порядок, Павел Игоревич… – шептал Ордынкин. – Только больно Василию, стонет, я ему голову перевязал… Мы сейчас у себя, в «Вулкано»…
– Ладно, потом расскажете. Нужно встретиться. Мы с вами уже под колпаком. Или вот-вот будем. С полицией лучше не связываться. Нужно встретиться. Машина на ходу?
– Наверное, Павел Игоревич…
– Садитесь и катите по дороге в аэропорт. Там, где пляжи кончаются и дорога отворачивает от моря, есть скала, похожая на индейца. Рядом водопад. Будьте в этой точке через час. Все. И поосторожнее там.
– Вот и показали вам, ребята, чьи в лесу шишки… – прошептал Туманов, откидываясь на подушку.
Интерес полиции к твоей персоне явно не случаен (про интерес убийц пока не думаем). Случись нужда – посадят и в Америке. Был бы человек, а дело всегда заведут. Глянул на часы – почти три. Светать скоро начнет. Павел выключил свет – номер погрузился в темноту. Страх не отпускал – он только брался за свое дело, холодил спину. Поднимался от поясницы к горлу. Мертвели внутренности, конечности. Былая идея фикс принимала отвратительные очертания: физиономия Вердиса становилась ликом дьявола, злорадно скалилась, подъезжала вплотную… Он не мог ничего поделать со своим страхом – уговоры и бичевание не помогали. Человек, прошедший и испытавший все, что можно испытать и через что пройти, ощущал малодушный ужас, едва лишь вспоминал про «червячка» в голове, которому спать, похоже, оставалось недолго…
