«Боевик», как видно, еще не закончился. Тишина стояла такая, что можно было услышать поезд, подходящий к Финляндскому вокзалу. Скрипнула половица в коридоре. Туманов распахнул глаза. Скрипнула вторая – сел на кровати. Сунул руку под подушку. Уж его-то пистолет не имеет привычки падать на пол.
По коридору кто-то шел. Если Хильда, то зачем так тихо? Еще кто может быть? Хмельной Газарян бегал в церковь молиться за здравие августейшей принцессы? Туманов повернул большим пальцем скобу предохранителя, на цыпочках подкрался к двери. Словно чувствовал, подпер ее массивным креслом. Послышался глухой кашель. Не такие уж специалисты. Может, местная полиция? Еще один посторонний звук – теперь уже с улицы. Павел на носках пересек комнату, подлетел к окну, притаился. Хорошо, что шторы задернул. Или послышалось? Вот же незадача...
– Оксана, вставай, – зашептал он девушке на ухо. – И только молчи – не кряхти, не охай. Хотел бы ошибиться, но мне кажется, что мы не будем здесь жить долго и счастливо.
Штурм уселась на кровати – ее глаза блестели в темноте.
– Обложили, да, Туманов? Вот черт, я так и знала.
Она сунула руку под подушку.
– Туманов, где пистолет?
– Да тише ты... Под кроватью посмотри: спишь, подруга, беспокойно.
Самое время начинать одеваться. Войдут люди, а тут такой нудистский рай... Туманов видел, как девушка сбросила с кровати ноги, отыскала пистолет.
– Наблюдай за окном, – зашипел Павел, – а я за дверью. Не пали, пока не полезут.
– Ты уверен, что полезут?
Извилины лихорадочно работали. Чувство опасности работало в полную силу. Это не паранойя. Их вычислили. Сутки у них имелись. «Рашен туристо», «рашен туристо»... И Туманов прошляпил – нигде нельзя останавливаться дольше, чем на сутки. Прокрались в гостиницу, обработали Хильду, чтобы узнать, в каком номере постояльцы... А если Хильда в постели Газаряна? Или Газарян в постели Хильды? А Туманов вообще не в своей постели?
Нельзя исключать, что охотники рыщут вслепую.
– Ты оделась?
– Подожди, Туманов, дай соображу, где моя одежда...
Очень мило. Он уже натягивал штаны, когда затрещала дверь – массивное тело ударило по ней из коридора! Со скрипом поехало кресло, и Туманов почему-то подумал про гранату. Бросят – полный улет, места живого не останется. Мог бы и сообразить, что гранату сподручнее бросать в окно. Он перелетел через кровать, повалил Оксану. Дверь с треском распахнулась.
– Туманов, не отягоща... – договорить «посетитель» не успел.
Павел сообразил, что это не норвежская полиция. Значит, можно стрелять. Он выстрелил, не вставая. Метнулась тень, прогремел ответный выстрел, пуля сбила картинку со стены. Туманов кувыркнулся, отпихнул ногой скрючившуюся Оксану.
– Уйди! Под кровать лезь!
– Я тебе что, сплющенная? – сдавленно вякнула девушка. – Как я туда залезу?
Он выстрелил наугад. Громкий хлопок – раскололся экран телевизора. Вот тебе и «stand by». Туманов правильно решил, что хлопок отвлечет агрессора. Взлетел на полусогнутых, начал высаживать пулю за пулей в темноту. Считал патроны, пока не сбился – математик из него неважный. А третьей обоймы для «стечкина» нет. Есть! Противник успел еще разок выстрелить, взбрыкнул копытами, треснулся головой о тумбочку с разбитым телевизором. Конец. Затворную скобу еще не отбросило, а Туманов уже перенес огонь на дверь. Напарник убитого, толком даже не войдя, вывалился за порог. Павел толкнул кресло – оно поехало, забаррикадировало дверь. Есть еще сила в этих руках. Он подлетел к косяку, прижался ухом, стал слушать. Противник тоже притаился. По двери не стрелял. Живыми взять хотели, догадался Туманов. Приказ такой получили: взять живыми. По возможности. А если нет такой возможности?
– Ты оделась? – прошипел он.
– Ах, да, – спохватилась Оксана и принялась, подпрыгивая, натягивать джинсы. Про белье не вспомнила, одевалась на голое тело, натянула задом наперед шерстяную кофточку, впрыгнула в сапожки, в куртку, стала ползать по полу, выискивая пистолет. Туманов раздернул шторы, распахнул окно и отлетел за стену. Пока не стреляли.
– Давай в окно, живо! – рявкнул он.
– Ты чего орешь так? – испугалась Оксана и слетела с кровати, чтобы запрыгнуть на подоконник.
– Ты куда? – схватил он ее за руку. – Шучу я. Обманный маневр, понимаешь?
Он прислушался. Враг за дверью был не глухой. Раздался топот – он убегал по коридору.
– Поняла, в чем дело? – Павел встряхнул плохо соображающую Оксану. – Секунд тридцать у нас есть. Давай в коридор. Только тихо. И дай мне, ради бога, пистолет.
– А твой где? – пискнула девушка.
– Выбросил. Патроны кончились. А весь арсенал мы зарыли, сама знаешь, где...
Он выскользнул в коридор, всмотрелся в темноту.
– Стой здесь, – метнулся через проход к себе в комнату (закрыто на ключ, и в комнате тихо), стянул с крючка куртку. Вернулся в коридор.
– Ты здесь, Оксана?
Шевельнулся спертый воздух.
– Не выходи, стой там.
Он влетел в комнату Газаряна. Кувыркнулся – наставил пистолет на окно. Дернул за покрывало – оно взлетело и оказалось у него в руках. Пустая постель...
– Двигай за мной, не отставай! – Павел бежал по коридору, стараясь не шуметь. В гостиной было тихо, натоплено – форточка открыта, и ветерок колыхал шторку. Из кухни все тянуло рыбным запахом. Жилые помещения хозяйки были на обратной стороне холла. Он почувствовал сквозняк – входная дверь была приоткрыта. Сделал знак – стой тихо. Тягучие секунды ударами молоточков отзывались в мозгу. Туманов выпустил руку девушки, двигаясь мягко, как кошка. В комнате Хильды из-под двери просачивался свет – рассеянный, бледный – ночник или лампа настольная. Потянул на себя дверную ручку, вошел сразу, без приглашений – незачем растягивать удовольствие. Кто-то здесь недавно поработал. Просторную комнату озарял приглушенный свет настенного канделябра. Стул с одеждой опрокинут. На кровати лежала Хильда в кружевной ночной сорочке – лицом в подушку, одеяло натянуто до плеч. Волосы в крови, а под головой и вовсе – целое море. Вошли – выстрелили в голову и больше к ней не прикасались. Туманов тоже не стал. Трудно выжить, когда у человека снесено полчерепа. Кровать разворочена, вторая подушка на полу. Газаряна не было. Здесь им повезло. Видно, банда разделилась – одни потащили Газаряна, другие пошли по коридору...
– Боже, Хильда... – ахнула за спиной Оксана.
– Ты дверь закрыла? – бросил через плечо Туманов.
– А должна была?
Он подпрыгнул – забилась на пружинах входная дверь, кто-то, не таясь, затопал. Сообразили! Павел подбежал к окну, запрыгнул на широкий подоконник, мощным ударом пятки выставил оконную раму. Посыпалось битое стекло, затрещало дерево.
– Прыгай в окно! – выдохнул Туманов.
