Обладатель вытянутого лица сбежал на один этаж, припал ухом к двери квартиры Лады. В прихожей явственно слышалось движение. Он уже было занес руку над кнопкой звонка, как передумал, шаги отдалились, зашумела вода в ванной комнате.
Мужчина извлек из кармана связку отмычек, присел на корточки и принялся примериваться к замочной скважине. Внутри квартиры зазвонил телефон, взломщик тут же замер, звонок шел за звонком, а трубку никто не поднимал. После десятого звонка аппарат смолк.
Клим Бондарев из своей машины смотрел в заднее стекло такси на стоянке, он дождался еще одного гудка и отложил мобильник на соседнее сиденье. Таксист выбрался из машины, неторопливо приблизился к внедорожнику Бондарева и постучал в окно.
– Тебя, мужик, кто здесь поставил?
Клим, ничего не ответив, сдал назад и выехал на полосу.
– То-то же, – усмехнулся таксист, – хотел на халяву к стоянке пристроиться, клиента снять. За все платить надо.
Бондарев свернул во двор, выскочил из машины, его взгляд тут же привлекли «Жигули». Во-первых, «жигуль» выглядел так, как может выглядеть только подменный автомобиль, у которого нет постоянного хозяина, а во-вторых, машина стояла в метре от бордюра, так что было сразу понятно, хозяин собирается скоро вернуться.
– Машина из вашего дома? – спросил Клим старушку на лавке.
– Чужая, – уверенно отвечала бабушка, – ездят тут всякие…
Бондарева уже не интересовало мнение пенсионерки насчет автолюбителей и неудобств, связанных с ними. Он взбежал на крыльцо и дернул ручку, дверь не поддалась. В его руке мелькнула пластиковая кредитная карточка. Бондарев просунул ее в щель замка.
– Да что вы делаете! – возмутилась бабушка. – Я сейчас милицию вызову.
– Вызывайте, – через плечо бросил Клим, подцепил скос защелки, отодвинул ее карточкой и открыл дверь.
– Черт знает, что такое. С виду вроде приличный. – Старушка на всякий случай решила перебраться на другую лавку, чутье подсказывало ей, что здесь лучше не оставаться.
Бондарев нажал кнопку вызова лифта. Створки кабинки тут же разъехались. Он сунул в отверстие датчика фотоэлемента скомканную бумагу – теперь кабинку никто не мог вызвать с верхних этажей, и бросился по лестнице вверх. Бежал он пружинисто, почти бесшумно. Для того чтобы преодолеть шесть этажей, ему потребовалось чуть меньше тридцати секунд. Последний марш он перемахнул в два прыжка. Дверь квартиры Лады уже готова была окончательно закрыться. Бондарев в прыжке ударил в нее плечом. Дверное полотно сбило с ног стоявшего за ним мужчину с лошадиным лицом. Упав, он попытался выхватить пистолет, но Клим ударил по руке ногой и тут же захлопнул за собой дверь. Взломщик оказался проворней, чем предполагал Бондарев, схватил Клима за штанину и резко потянул на себя. Мужчины, сцепившись, покатились по полу. Боролись они молча, лишь хрипели. Человек, посланный Порфирьевым, на мгновение сумел высвободить свои руки и тут же мертвой хваткой вцепился Бондареву в горло. Клим резко качнулся в сторону, сумел оторвать противника от пола и, подавшись всем корпусом вперед, ударил его о тумбочку трюмо. С полки посыпались баночки с кремами, тюбики помад, упала и раскололась пудреница.
В ванной комнате смолк шум душа. Лада выглянула из-за двери. Увидев двух сцепившихся мужчин в прихожей, она завизжала и бросилась на кухню. Она выбежала в прихожую мокрая, нагая, с длиннющим хлебным ножом в руке. Бондарев еще раз опустил противника головой на острый кант тумбочки и припечатал его ударом лба в нос. Пальцы, до сих пор сжимавшие шею Клима, дернулись и распрямились. Взломщик лежал на полу, из разбитого носа тонкой струйкой текла кровь. Бондарев поднялся на ноги, его лицо было уже синим от нехватки кислорода. Воздух с хрипом ворвался в легкие.
– Вы, вы… вы убили его, – шептала Лада, и нож плясал в ее руках.
– Простите, – наконец сумел проговорить Бондарев, подошел к женщине и забрал у нее нож, – я не мог ждать, когда вы сами мне откроете. А он не стал ждать, – Клим наклонился и приложил палец к сонной артерии взломщика, – кажется, жив. Я же просил вас ждать на стоянке. Вам не холодно?
Лада только сейчас сообразила, что стоит абсолютно голая, она потянулась к вешалке, но не могла заставить себя подойти ближе, ее пальцы лишь скользили по летнему шелковому плащу. Бондарев снял плащ с вешалки и накинул Сельниковой на плечи.
– А теперь застегнитесь, наденьте туфли и уходим вместе.
– Почему?
Клим выразительно посмотрел на лежащего без движения взломщика, поднял валявшийся на полу пистолет.
– С ним я справился, но могут приехать и другие.
Лада торопливо сунула влажные ступни в туфли.
– Мы что, бросим его умирать в моей квартире?
– Зачем? Пока соберете документы и кое-что из вещей, я позабочусь о нем.
Лада метнулась в комнату, паспорт и кредитку зажала в ладони, украшения высыпала из шкатулки в карман плаща. Схватила с полки пару белья и уже хотела надеть трусики, как услышала, что хлопнула входная дверь. Больше всего она боялась сейчас остаться в квартире. Лада выбежала в прихожую, Бондарева там не оказалось, как не оказалось и взломщика. Женщина остановилась у двери, не решаясь ее открыть. Клим заглянул с площадки в квартиру.
– Собрались? – он смотрел на трусики, болтавшиеся на мизинце Лады.
– Почти, – прошептала она бескровными губами, – а он куда… где…
– Идем, – Бондарев решительно взял Ладу за руку, вывел из квартиры и ее ключом закрыл дверь.
На площадке неподалеку от лифта лежал взломщик. Его грудная клетка чуть заметно приподнималась – дышал.
– Почему он здесь? – Лада боязливо обходила человека, вломившегося в ее квартиру.
– Лучше было оставить его на прежнем месте?
– Нет, но…
– Лифт не приедет.
Слышалось, как сходятся и расходятся створки кабинки на первом этаже.
Они торопливо спускались по лестнице. Если бы Клим сказал Ладе, что нужно бежать сломя голову, она побежала бы. Прежде чем выйти на улицу, Бондарев посоветовал:
– Белье в рукав или в карман спрячьте – мне-то все равно, что обо мне подумают ваши соседи, а вам здесь еще жить.
На улице любопытная бабушка наблюдала за подъездом издалека – с детской площадки. Ладу Сельникову она знала неплохо, особых претензий к ней пенсионерка не имела, но как каждую незамужнюю молодую женщину, «подозревала».
– Новый хахаль объявился, – злорадно пробормотала она, изучая Клима Владимировича, – невтерпеж ему было, дверь в подъезде ломал. А теперь и она спешит, голова еще мокрая после душа.
Бабушка ахнула и протерла глаза, когда женщина садилась в машину, полы плащика разошлись, и при ярком дневном свете старушка увидела, что под ним нет никакой одежды. Ангелом она свою соседку никогда не считала, но прежде подобных «подвигов» за Сельниковой не наблюдалось.
