– Когда?
– Скоро.
Саша после этих слов понял, что информацию придется добывать с помощью ножа. Ну да ладно, уже хорошо, что его ведут к керию. Отдавать его Алхоеву он не собирался в любом случае.
– Хорошо, – согласился он. – А другие мои условия?
– Какие другие условия? – опешил бандит.
– Если хоть одна падла за время в пути скажет хоть одно нехорошее слово обо мне, я ей перережу глотку.
– Принято, – согласился Алхоев.
Один из бандитов взвалил труп на спину, и группа двинулась в сторону «зеленки». Перемещение зигзагами от кустарника к кустарнику удлиняло путь почти вдвое, но ходить по простреливаемым взглядом местам без видимых причин Алхоев запретил.
Да, это было то самое место, где трое суток назад, вручив Жулину навигатор, Саша остался прикрывать отход прапорщика. И в этом овражке его и взяли. После рукопашной и скоротечного боя с бойцом Алхоева…
Они шли три часа. По дороге остановились лишь раз, чтобы закопать труп боевика. И больше не отдыхали, как велел Алхоев, мучились от голода и жажды, но не останавливались.
Два или три раза залегли в «зеленке» и провожали взглядами людей из крепости. Не подозревая о смертельной опасности, мужчины и женщины охотились и что-то собирали между деревьев. Саша лежал, напряженно смотрел на них и думал, как спугнуть горожан, если они окажутся слишком близко. Он боялся, что боевики их убьют, но, к счастью, люди не приближались менее чем на сто шагов.
И когда они уже подошли к кладбищу, почти наткнулись на странный патруль. Несколько человек, вооруженных винтовками, молча брели под предводительством старшего. Учитывая, что на этой местности не было ничего примечательного, Стольников понял, что шли они от водопада. Проходя в трехстах метрах от кладбища, один из группы перекрестился.
Они остановились, когда их с группой Алхоева разделяли какие-то пятьдесят шагов. О чем горожане разговаривают, слышно не было – но было хорошо видно, как они указывали руками друг другу в сторону залегшей группы, чертили в воздухе какие-то круги и, верно, соглашались друг с другом в том, что через такие кордоны прорваться бежавшим бандитам, если таковые имеются, невозможно.
«Что-то непонятное, – подумал Саша. – Какого черта они замышляют?»
Но вскоре все стало на свои места. Один из охотников увидел зайца, и группа, скидывая с плеч винтовки, бросилась врассыпную.
Алхоев облегченно выдохнул.
– Испугался? – мимоходом заметил Саша.
– Шум не хочу поднимать, Сашья.
Выждав около получаса, они поднялись и направились в долину. Здесь Стольников еще не бывал и местности не узнавал. Пройдя шагов триста, он стал вместе с бандой сбавлять шаг. Впереди показались странные архитектурные сооружения.
– Что это? – спросил он.
– Это кладбище, – пояснил Алхоев.
– Это кладбище, где ты, наконец, скажешь мне, где находятся мои люди?
«Это кладбище, где ты будешь похоронен».
– Конечно.
Через несколько минут они зашли на кладбище. Саша осмотрелся. Здесь было много склепов, но простых могил еще больше. А иные и вовсе провалились, на них не было ни единого камня.
– Ты куда это подался, орел?! – по-русски окрикнул Алхоев одного из бандитов, направившегося в глубь кладбища.
– Оправиться! – огрызнулся тот. – Не могу же я здесь!
Алхоев кивнул.
– А там ты можешь, скот? – подал голос Стольников.
– Заткни свой поганый рот, русский! – с изменившимся лицом огрызнулся чех.
Они все очень изменились с того момента, когда поняли, что Стольников увел их от смертельной опасности.
Остановить боевика означало вступить в распри с остальными, а Алхоев близок к мысли решить вопрос с капитаном прямо сейчас. Саша понимал, что как только керий окажется в руках полевого командира, он умрет. Значит, нужно было сделать что-то, что его остановит. Но пока Стольников не понимал, что могло остановить Алхоева. Усложнялось дело тем, что нужно было не просто сохранить себе жизнь, а получить информацию о местонахождении застрявшей в Этой Чечне группы.
– Так где мои люди, Алхоев? – вяло разминая сигарету, спросил Стольников.
– Не спеши.
– Я обеспечил тебе безопасный выход из окружения. Чего же еще?
– Сначала соберемся в организованную, насколько это возможно, кучу, – вновь ушел от ответа Алхоев, чувствуя к капитану нарастающую злобу. – Мне нужно найти склеп.
– Найти склеп? – не веря ушам, переспросил Саша. – Разве это не твой тайник?
Алхоев отвернулся и принялся прикуривать.
«Стоп, стоп… – стал думать Стольников. – Найти склеп… До сих пор я был уверен, что Алхоев – хозяин тайника. Если не он, тогда кто?»
– Не может быть… – через минуту прошептал он.
– Что ты говоришь? – спросил Магомед.
«Этого не может быть, – подумал капитан, понимая, однако, что прав в своей догадке».
– И как давно вы работаете вместе? – глухо проронил он.
– Я же говорил тебе, капитан Стольников. Я тебе говорил! Ты не представляешь, во что впрягаешься! И кто теперь поставит на твою жизнь хоть рубль там, в том мире, в котором ты привык жить?
– Костычев работает самостоятельно или по приказу правительства?
– Разве он мог на собственные средства построить здесь завод?
– Значит, добыча и обработка, а также изучение керия – это правительственная программа?
– Как поздно ты об этом догадался, – ухмыльнулся Алхоев и отшвырнул недокуренную сигарету.
– Почему же он до сих пор не здесь?
– А он скоро здесь будет. И единственный способ выжить – это найти склеп, где он складирует керий, и начать с ним торговаться.
– А зачем с ним торговаться? – не понял Стольников.
– Он просто перекрыл выход из лабиринта наружу. И теперь единственный способ для меня, да и для тебя тоже – это найти керий и обменять его на свободу. В противном случае нас убьют, а керием буду заниматься не я, а другой. Тот, кого сюда приведет Костычев.
Многое открывалось после этого разговора. Теперь понятно, что Костычев желал задержать Стольникова и уничтожить – не из-за того, что подозревал капитана-разведчика в предательстве, а из-за вынужденной необходимости. Стольников со своим застрявшим в Этой Чечне отделением представлял реальную угрозу правительственным планам.
«Значит… Значит никто и не собирается помогать мне вытаскивать отсюда людей. Костычев сделал вид, что потерял мой след, а на самом деле он просто позволил мне войти в лабиринт, чтобы здесь и прикончить. И люди, которые пошли со мной выручать оставшихся – смертники…»
