— Интересно-интересно, капитан. Продолжайте.
— В ходе сообщения нами был обнаружен немец, заколотый ножом. На обоих ножах, изъятых у Манзырева, имеется кровь. У Турсунбаева ножа нет, даже штык он оставил в землянке. А по показаниям бойцов, которые первыми прибежали к окопу охранения, там больше никого живого, кроме Турсунбаева не было.
— Так что же выходит, капитан, по-вашему — Турсунбаев врет?
— Так точно, товарищ полковник, он врет. Видимо, он заснул на посту и теперь боится трибунала.
— Ну, для трибунала у нас пока данных недостаточно. Да и по большому счету он все-таки оказал сопротивление врагу, пусть даже и убил только одного из них. Кто знает, какие там размолвки могли быть у этого зека с немцами? Может быть, он и от них уйти собирался? Ведь одет-то он был в немецкую форму, так?
— Так товарищ полковник. Но тут есть еще некоторые интересные моменты.
— Давайте, капитан. Что там еще удалось раскопать?
— Дневник Манзырева. Ну, это та тетрадь, что мы обнаружили в его вещмешке.
— И что же в нем такого интересного нашлось?
— Там очень много чего интересного есть, товарищ полковник. Но для того, чтобы все это проверить, моего уровня недостаточно. Да и документы, которые у него нашли. Переводчик мой, так просто за голову схватился, когда прочитал некоторые.
— Что же он такого там прочел?
— Вот посмотрите сами, товарищ полковник. Он тут конспективно некоторые вопросы изложил. Более подробно просто не успел, времени не хватило.
— Ну, давайте сюда, посмотрим… Так… Во как!? Ну, ни хрена ж себе?! Откуда ЭТО может быть у рядового зека? Тут какая-то хитрость со стороны немцев, однозначно!
— А вы, товарищ полковник, дневник его почитайте, там описано, где он все это взял.
— Э-э-э, капитан, я тебе и сам, что хочешь, понапишу! Чтоб такое добыть это ж, сколько всего сделать надо?
— А там все и написано, и достаточно правдоподобно, на мой взгляд.
— Вот именно — что на твой! А как на это все ТАМ посмотрят? Оттуда ведь и видно лучше, да и знают ТАМ поболее нас с тобой!
— Вам виднее, товарищ полковник, но я считаю, что доложить об этом все-таки необходимо.
— Да не глупей тебя, капитан, тут люди сидят. Доложили уже, куда надо. Вот только ответа нет до сих пор. Опять же, ориентировка на зека этого выглядит как-то… Необычно, что ли? Много я их прочитал на своем веку, а что-то именно в этой меня кольнуло. Ну кому он так насолить-то мог? Мало ли их бегает по всей стране? И какого черта его именно на фронт потянуло? Сидел бы в тылу. Ему, с такой биографией, что наш тыл, что немецкий — один хрен. Опять же, у нас ему вышак ломится, а для немцев он — гость дорогой. Как же — столько отсидел, прямо-таки страдалец от Советской власти!
— Так они его и приняли. В тетради так прямо и написано.
— И чего он тогда к нам поперся? Да еще и в немецкой форме?
— Не знаю, товарищ полковник, там как-то все хитро написано, с оговорками и недосказанностями. Вот читаю и понимаю, что рядом где-то правда лежит, но где — непонятно. Он про карту пишет, но где она? Та, что у него — без меток. А написано — смотри метки на карте. Я смотрел — видно, что карту подчищали, но таких подчисток много, что из них какая обозначает — непонятно. Непохоже это на зека, такие сложности городить. Не тот уровень. Радиста упоминает — так откуда у зека радист? Такое впечатление, товарищ полковник, что это игра какая-то хитрая. То, что он всю правду не пишет — это и так ясно. А может и нам не всю правду говорят в ориентировке этой?
— Ты мысли-то свои попридержи, капитан. Так, знаешь до чего, додуматься можно? Что написано — то и читай. Без придумок своих. Я и сам вижу, несостыковки в этом деле. Если что там и есть хитрое, то нам с тобой все своевременно доведут.
Негромко звякнул телефон на столе. Полковник поднял трубку.
— У аппарата Лазарев. Слушаю. Так точно, товарищ Петров! Да, в курсе, работаем. Как?
Так точно, прекратим. Да, он тут у меня в кабинете и сидит. С утра уже тут. Понял, выполняю.
Полковник положил трубку и помолчал несколько минут.
— Вот что, капитан. Похоже, прав ты. Нечисто что-то в этом деле.
— Так и я о чем!
— Помолчи. Не перебивай, дай мне с мыслями собраться. Ты хоть понял, — полковник кивнул на телефон, — КТО это звонил?
— Сверху кто-то?
— С очень большого верху. Приказано отправить тебя, материалы все и зека этого к ним. А нам всю работу в этом направлении прекратить, все документы о данном случае изъять отовсюду и отправить туда же.
— Куда это?
— А я знаю? Машина вышла уже, жди, скоро уже тут будут.
— Надолго это? А то, у меня же дела там, на месте.
— Что ты там, один, что ли, пашешь? Зам у тебя есть?
— Так точно, есть. Лейтенант Сапельников.
— Вот пускай он там пока и поработает один. А ты — смотри там, думай, что и кому говорить. Это здесь ты мне можешь догадки всякие высказывать, я много уже чего насмотрелся, и удивить меня трудно. А там… Не вовремя бухнешь что и… Не маленький уже, должен понимать.
— Понял, товарищ полковник. Разрешите идти?
— Куда? Сиди уж тут, пока за тобой не приедут. Мне прямо сказали, чтобы ты их ТУТ ждал. Обед принесут, я распоряжусь.
«Воздух!»
Заместителю начальника разведотдела … армии подполковнику тов. Шебаршину В.Н.
Приказываю вам срочно, вне всякой очереди, организовать эвакуацию из указанного района остатков разведгруппы старшего лейтенанта Макарова. По имеющимся сведениям, в их распоряжении находится ряд особо важных документов противника. Задействовать все, имеющиеся в вашем распоряжении, силы и средства. При необходимости вам будет оказана любая, потребная для выполнения поставленной задачи, помощь. О ходе операции докладывать мне каждые 12 часов.
Начальник разведотдела … армии полковник Колыванов А.А.
Глава 32
Рассказывает капитан Марков.
Лазарев позвонил, и в кабинет принесли обед. Для него и для меня. Пообедали, и он занялся своими повседневными вопросами, а я мог еще раз проанализировать все то, что уже успел выяснить к сегодняшнему дню. Ну, в том, что убитый был именно Манзыревым, сомнений у меня не было никаких. Но вот обстоятельства этой стычки никак не давали мне покоя. Когда я был на месте, то облазил там все, что сумел. Осмотрел убитых немцев. Здоровые, крепкие парни. Хорошо снаряженные и, видимо, неплохо обученные. Уже само то, как они сумели подойти к окопу охранения, говорило о многом. Путь подхода они выбрали грамотно и правильно, нигде ничего лишнего. Они четко представляли себе объект нападения и все подходы к нему. Значит, долго наблюдали и изучали. Участие же Манзырева в этом мероприятии было чем-то совсем невероятным. По своему возрасту, он был, минимум вдвое, старше любого из немцев. Да и никакой подготовкой обладать не мог, где бы он ее получил? Судя по ориентировке, сидел он долго и сомнительно, чтобы он успел научиться там чему-либо подобному. Однако же он сумел положить всех немцев в одиночку! Участие в этом Турсунбаева я отмел сразу же, после разговора с ним. Он даже и сейчас не мог толком описать собственных действий, путался в словах и перескакивал с одного на другое. Уже то, что он сумел попасть в Манзырева, пусть и почти в упор, я был склонен отнести разряду случайностей.
