Чтобы отвлечься от разных болей и неудобств, я пытался предаваться размышлениям. Трещин на потолке не было, стены разглядывать неудобно, а в окно и вовсе не выглянуть. Кисейная занавеска на окне не пускала мух и комаров. Это, конечно, хорошо, но на чем же сосредоточиться, кроме как на своих болячках?! О политике, что ли? Не европейской, конечно же. Местной и, так сказать, добрососедской. Беспокоит меня Китай. Отцы-командиры задумали там что-то долгосрочное и хитровывернутое. Чтобы с одной стороны насыпать песку в буксы англам не только в Индии (Дядя Саша и Типу-саиб – бхай-бхай), но и по другую сторону Гималаев. С другой же – чтобы излишне любопытные потомки нашли (с трудом и риском) в Китае следы пребывания там наших легендарных предков. Главное, почва для зерен огня там благодатная. Император дряхл, его премьер-министр жаден и не очень умен, армия и чиновничество подгнили, а на юге до сих пор помнят предыдущую династию. Правда, как-то странно, как у нас во время перестройки вспоминали Николая II – такие они были мудрые, благородные и любимые народом, что непонятно, как страну профукали.
Хотя по-человечески это как раз понятно – раньше и вода была мокрее, и трава зеленее, и обиды с неудачами давно и прочно забыты, а вот достижения превратились в мифы о героях древности, седлавших стальных коней и летавших на серебристых птицах. А что этот «железный конь» масла жрал больше, чем бензина, и запускался только после прожига свечей… Ох, блин, зря я про ту поездку на мотоцикле вспомнил. Смотрю в потолок, не трясу головой и не думаю о белом медведе…
К тому же окраины всегда недолюбливают столицы. А покоренные народы – оккупантов. Так что коктейль в Гвонцу
[12]
еще тот. Пираты и купцы, ремесленники и крестьяне, правительственные чиновники и бродячие монахи, и каждый из них может оказаться на самом деле тайным агентом какого-нибудь «Белого лотоса». Этакая китайская Одесса из фильма «Опасные гастроли». Эх, какой там Высоцкий был…
Ладно, прочь мрачные мысли из моей больной головы. Своего резидента и даже агента туда отправить не выходит – просто некого. На совещании в узком кругу решили вроде бы прикормить кого-нибудь из тамошних пиратов. А уж дальнейшее продвижение вглубь материка будет его заботой. Подробностей не знаю – не мое это дело, зато точно известно, что из ключевых технологий передаем производство селитры в селитренницах. А то эти дети степей
[13]
до сих пор бегают с луками и фитильными аркебузами. Читал еще в той, прежней жизни, что во время какой-то заварушки-междусобойчика повстанцы успешно защищались от их стрел и пуль толстыми ватными матрасами. Так что если у повстанцев появятся ружья хотя бы уровня «шатенки Бесс»
[14]
, правительственные зондеркоманды будут неприятно поражены.
Другой вопрос – какая у пиратов может быть промышленная база? При их беспокойной жизни – да никакой. А с другой стороны, джонки строить, награбленное продавать – для всего этого нужны связи на континенте. Тьфу, да не моя это головная боль в прямом и переносном смысле! Мое дело – вложить основы химии и технологии в какого-нибудь Чунга или Чанга. А об остальном пусть его и мое начальства думают.
Часть вторая
Бонапарт в мае
Я попаданец в панцире железном.
Я весело фланирую в аду.
И проходя над огненною бездной,
я чипсы пивом запиваю на ходу…
Все тот же неизвестный «NB».
Из неопубликованного.
Ноябрь 1795 года. Форт ВВВ
Из дневника Сергея Акимова
Глава первая
Жерминаль. Пролог
Эпистолярный роман – разновидность романа, представляющая собой цикл писем одного или нескольких героев этого романа. Жанр был очень популярным в литературе XVIII века.
Из Википедии
1
…!!!!!
…!!!!..!!!..!!!..!
…твою!!.. Через…!
С…! Прямо в…! И вдобавок —…!
ВЕДЬ НЕ ХОТЕЛ ЖЕ!
Не хотел!
Ну – НЕ ХОТЕЛ!!!
Как оно вышло?!.
А хрен поймешь!..
Слово за слово, чем-то по столу – и нате вам пожалуйста!..
Я даже сообразить ничего не успел. Затмение какое-то нашло. Весеннее обострение, не иначе… Причем – поголовное. «Все побежали – и я побежал!» (с) Нет, массовый психоз однозначно штука заразная…
И вот – результат!
– …так, все здесь? Монжа не вижу… А, вон вы где… Значит все в сборе. Тогда поехали… Господа! Очередное заседание Исполнительного комитета Совета Парижской Коммуны объявляю открытым!
2
Париж, 5 июня 1795-го года
(30 прериаля III года Республики)
Милостивый Государь и благодетель мой, Николай Иванович!
Пребывая в отдаленном от отечества нашего краю, отлученный от всех ближних сердцу моему, воспользуясь представившейся вдруг оказией, спешу тотчас же обратиться к Вам с изъявлениями любви и преданности, в душе моей сохраняемых неизбывно!
Ежедневно поминаю имя Ваше в теплых молитвах моих, возносимых Отцу нашему Небесному с пожеланиями Вам, благодетель мой, многого здоровья и многих лет жизни за то, что смог я, благодаря воспомоществованию любезному Вашему, продолжать в Париже образование мое в искусствах, столь милых нам обоим. Ныне же положение мое упрочилось до такой степени, что о нужде и не помышляю уж боле и токмо на постижение мастерства художественного направляю все усилия мои. О чем Вам с ликованием доношу. И скоро уже, скоро грядет то мгновение, когда я в состоянии буду иметь возможность лично отплатить Вам за благодеяния Ваши демонстрацией результатов обучения моего, любезнейший Николай Иванович!
Но то после! Ибо дела мои есть суть предметы личные и в подробностях могут быть рассказаны и позже, не утеряв интереса своего. Ныне же желаю я поведать Вам, друг мой и попечитель, о новостях, что ждать не горазды ни часу лишнего. А именно – о великих переменах, сделавшихся во Французском Государстве этою весною по календарю Республиканцев 1-го числа месяца Прериаля (по нашему христианскому исчислению 7-го мая
[15]
сего 1795-го Года. Событиям сим я пребыл, волею обстоятельств, которые Вам донесу позднее, почти полный за малым происходившего зритель…»
3
