– Так это ж полтораста человек будет, ежели не все двести. А список есть по роду занятий и вообще?
– Конечно. Они здесь уже больше месяца сидят, инструктаж все получили и контракт подписали. Правда, народ в основном сельскохозяйственный, фермеры. Есть кузнец, этот точно к тебе поедет, пивовар и даже содержатель кабака, по совместительству изготовитель виски.
– И как вискарь? Образцы привез для дегустации?
– Представь себе, нашелся у него бочонок. Вполне приличное на вкус. Но водка лучше.
– Главное, чтоб он нам индейцев не спаивал. Им ведь много не надо, пол-литра выпил – и готовый алкаш.
– Не начнет. С ним уже на эту тему крепко поговорили. Да и ячменя столько не вырастим, чтоб на виски переводить, в основном на еду пойдет.
– Я прикидываю, на ту часть долины, которую мы отвели под сельхозугодья, десяток фермеров должно хватить. Остальным вокруг Ломоносова участки давайте, пусть выкорчевывают и пашут.
– Я тоже так примерно прикидывал. Есть еще десятка полтора парней, которые к крестьянскому труду тяги не испытывают. Их, правда, всех тебе не отдадим, только шестерых в Долину. Остальных на производство в Ломоносов отправим. И девушки есть, четыре сестры, сироты от двенадцати до пятнадцати лет. Старшая вроде как к Шоно в лазарете прибилась, пусть медицину осваивает, а остальных троих забери к себе. Пусть учатся, да и к чему-нибудь полезному пристроишь.
– Пристрою, что делать. Уже даже придумал куда.
Вот так в Долине появился маленький шотландский анклав. Впрочем, учитывая наше стремление максимально перемешать между собой представителей разных народов, вариться в своем кругу мы им не дали. Да и как тут замкнешься, когда поселок общий, в школу тоже все вместе ходят. Так что вскоре даже свадьбу сыграли международную. Он – Брюс, здоровяк молотобоец. Она – крещеная «окультуренная» индианка-нуму по имени Мария. Участок молодым выделили, дом поставили. Тем более что Брюс слесарное ремесло успешно осваивает, молот-то у нас паровой, кувалдой махать теперь не нужно. Толковые слесари, а башка у него нормально варит, нам ой как нужны.
Фермерский народ тоже довольно быстро притерся. Земли им досталось как бы не вдвое больше, чем было в родных шотландских горах. Да и плодородней она намного. Так что весной ячмень сеять будем и рожь тоже. А трактирщик по имени Лесли тихой сапой прибрал к рукам весь общепит в долине. И не просто прибрал, а развил его, правда, под нашим чутким приглядом. Так что утром и днем у нас столовая для работающего народа, а вечером заведение с музыкой и танцами. С горячительными напитками, разумеется, но в меру. Никому не хочется налететь по пьянке на штраф, без премиальной части жалованья остаться. Кстати, и название у заведения характерное появилось – «У Кемпбеллов».
Индейцы к шотландцам, пожалуй, дольше привыкали. Дивились поначалу: мужики, а в юбках. Даже до драки дело однажды дошло – кто-то из молодых воинов ляпнул по дурости что-то про «мужчин в женских платьях», и понеслось. Хорошо, мы с Лесли вовремя на месте оказались, до колюще-режущих предметов дело не дошло. Но помутузили парни друг друга изрядно. Поединок кончился вничью, потом индейцу разъяснили, что да как. Больше у нас таких инцидентов не было.
Ирина
– Барбоска! Барбоскин, отдай тапок! – Катруся со смехом пыталась отвоевать свою тапочку у маленького, двухмесячного, черно-белого щенка по имени Лаврик, который тем не менее отзывался и на Лаврентия Палыча, и на Барбоску. Щенок не сдавался, с дурашливым рычанием вцепившись в задник тапки и мотая головой из стороны в сторону. – Барбосина-а – мяса не дам! Отцепись!..
– Р-р-р… тяв! – обиженно возгласил Лаврентий, отпустив наконец многострадальную домашнюю обувь.
Катя со смехом подняла обслюнявленную тапку вверх и вопросила в пространство:
– И что мне с ним теперь делать?
– Как это – что? – хмыкнула я, оторвавшись от составления плана работ в стекольном и кирпичном цехах на следующую неделю. – Прополоскать слегка в тазике с водой и отправить сушиться на печь.
– А в чем я по дому ходить буду?
– В толстых вязаных носках – тех, что ты себе же недавно на зиму связала.
– Ладно, уговорила, красноречивая… А что это ты там строчишь?
– План работ на следующую неделю.
– В новых цехах?
– Ну, да… Стекольное производство в первом цехе, медицинское стеклянное оборудование – во втором и химическая посуда и прибамбасы для химических опытов, производства разных веществ и для военных нужд – в третьем.
– А мастерская?
– Она так и осталась экспериментальной мастерской – пробуем там разные новые вещички делать, а еще по традиции изготовляем новые елочные игрушки.
– Какие на этот раз?
– Звездочки, куколки и сказочные кареты-тыковки.
– Здорово! Ай! Лаврентий! – грозно воззрилась сестра на проказливого непоседу. – Ты зачем кусаешься?
– Тяв! Р-р-гав… Гав! – Задорно лая, Лаврик прыгал вокруг Катрусиных ног. – Гав!!!
– На улицу просится, видишь? Сходи прогуляй этого безобразника, а то ведь не отстанет. А я еще тут поработаю.
– Хорошо. Лаврик, гулять!
Компания из сестры со щенком отправилась гулять во двор, а я со вздохом принялась за продолжение своих записей. Что у нас там дальше по плану?..
Динго
Вообще прошлой осенью, пока я болел, оружейные идеи у меня возникали одна за другой. То ли от жара улучшилась работа головного мозга, то ли просто отдохнул. Но чертежей и набросков получилось изрядное количество. Вот одну мысль я и решил попробовать воплотить. Все равно пока производство пистолетов передавать в Ломоносов мы не торопились. «Маузеры» шли очень ограниченно, хотя рейнджерам-лесовикам Всеслава пришлись очень по нраву. Правда, деревянную кобуру к ним все-таки пришлось делать. А что, легкий, маневренный ствол под мощный патрон в лесу – самое то, разве что громкий очень. Тем более что и боеприпас, и магазин со штатным карабином идентичные, удобно. «Кольты» же требовали отдельной линии по производству патронов, для которой пока не было ни места, ни оборудования. Надо было расширять электростанцию. «Детских болезней» у этого пистолета тоже вылезло – мама, не горюй, но это нормально для новой системы. Так что делали их даже меньше, чем «маузеров», хотя все руководство уже с удовольствием вешало на пояс именно его вместо громоздкого револьвера. Да и женская часть коллектива все чаще заказывала «М202», а именно такой индекс достался этому пистолету. В общем, как будет готова вторая очередь ГЭС и поставлена патронная линия, пустим его в серию в Ломоносове.
А очередная моя идея касалась снова пулемета. Ведь что греха таить, «Кипчак» был по своей сути эрзацем, этаким уродским недокрупняком, тяжеленным, малоподвижным и не слишком эффективным. А новый винтовочный патрон позволял сконструировать что-то в классе «ротного пулемета». Конечно, наш боеприпас и, что самое главное, порох накладывали массу ограничений на возможности автоматики. Пришлось крепко подумать. Конструкция переделывалась несколько раз, выдвигались и отбрасывались идеи, пробовались разные решения. Перерыв на новогодние праздники, которые мы по традиции отмечали в Вихрях, заставил меня отключиться от этих проблем на некоторое время, чтобы вернуться к ним на свежую голову. И это помогло.
