Правда, некоторое количество приютов все же осталось… Каким-то чудом. Если кому-то удалось заполучить поддержку членов Конвента. Или ставших натурально подпольными — существующими на одном энтузиазме персонала. Но их считаные единицы, и они переполнены. И так просто туда человека не пристроишь. Тут, впрочем, обещал посодействовать Петр Верховцев — тот самый студент-математик. Учитель которого как раз и оказался депутатом Конвента. И Петр обещал с ним поговорить — может, удастся ребят куда определить. Петр уверяет, что учитель его человек весьма отзывчивый. И, более того, в Конвенте занимается вопросами народного образования, а значит, вопрос этот вполне по его части. Во всяком случае — близко.
То есть приюты как раз он и разогнал. Хорошо, по крайней мере, что не лично… А теперь вот помогает справиться с последствиями, добрая душа… Оксюморон, блин… Занятный тип. Жильбер Ромм. Врач, математик, между прочим — создатель того самого революционного календаря. Что для меня новость, поскольку в будущем я про этого Ромма ничего не слышал. А вот Наполеон в курсе дела. И даже кое-какие подробности добавил. От которых я малость обалдел. Оказывается, этот Ромм — учитель того самого Павла Строганова — «гражданина Поля Очера» по-революционному. Семь лет прожил в семье Строгановых в Питере. И по России даже поездил вместе с учеником. А потом вот во Францию его привез — ну, типа Европу посмотреть. И неизвестно, чем бы оно кончилось, да папа-Строганов, когда дела в Париже совсем сошли с нарезки, сына домой вытребовал. От греха подальше… Бонапарту эта информация известна была как посетителю Якобинского клуба. И чем там дальше дело кончилось, он не знал. А я — не помнил. Смутно только брезжило что-то в голове, что все там потом у Строганова было хорошо и он даже карьеру сделал. Но какую и как — хоть убей, не вспоминается!.. Ну да не об том сейчас речь.
По-русски этот Жильбер, по словам Петра, говорит вполне прилично. На чем они вроде как и познакомились. А по убеждениям — принципиальный республиканец. Голосовал за казнь короля. Один из последних монтаньяров — членов «партии Горы» — в Конвенте. Даже непонятно, как уцелевший после термидора. Видимо, чисто потому, что образованием занимался, а не идеологией — вот и не стали безобидного учителишку устранять. Старается отстаивать интересы простого народа на заседаниях. Но по обмолвкам Петра я понял, что удается это не очень. Что тоже неудивительно: не того плана интересы были у людей, свергших Робеспьера, чтоб о народе заботиться. Их больше собственная мошна беспокоит. В плане ее набития.
Что тоже, в общем, если подумать, нисколько не удивительно…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Знак Зорро
Принимая на себя функцию правосудия — поневоле где-нибудь да обязательно нарушишь закон!
Аксиома Флоризеля
1
Вантоз — месяц ветра. По тому самому революционному календарю, разработанному Жильбером Роммом. И это хорошо. Да не то, что Ромм разработал! А то, что ветер. Ибо безлунная ветреная ночь — самое то, что нам надо… Новолуние очень удачно совпало с моим выздоровлением, и этим грех было не воспользоваться.
Так что именно той самой безлунной ветреной ночью по Парижу тащилась запряженная парой ломовиков фура. Позаимствованная лейтенантом Жюно где-то через связи своего папаши-лесопромышленника. Повозка эта была важным элементом предстоящей операции: вывезти два десятка детей-инвалидов так, чтобы не привлечь постороннего внимания — совсем не простая задача…
А еще и разместить их где-то тоже надо потом! По счастью, вариант нашелся у Мюрата. Довольно неожиданный. Отправить их всех в действующую армию. В обоз родного его двадцать первого егерского. В дети полка, так сказать… Неблизкий свет, согласен. Однако Иоахим брался их туда доставить. Правда — после того, как с увечьями разберется доктор. Для чего уже я договорился с профессором Шарлем, все еще заправлявшим в Шале-Медоне. Место самое подходящее — закрытая военная часть, так просто туда никто не сунется. И народ не болтливый… если надо. Да и медпункт есть — ибо опасным делом люди занимаются. Хотя при нынешнем развитии лекарского искусства это все равно что нет ничего. Ну да дареному коню…
В общем, разобрались мы с этим вопросом в процессе подготовки. А мне, чувствую, светит работать анестезиологом, да… Но кто меня за язык тянул, что называется? Никто. Сам вылез со своими сверхспособностями. Тоже мне, Максим Каммерер, облегчающий страдания наложением рук… Массаракш! Вот — расхлебывай теперь!..
На козлах фургона сидел Данила. Как оказалось, хорошо умевший управляться с данным агрегатом. Попробуйте-ка сами поездить в потемках по неосвещенному средневековому (недалеко ведь ушли-то) городу — так что вопрос тоже немаловажный. Данила же происходил из казацкого сословия и в лошадях разбирался превосходно. О чем и фамилия его говорила: Подкова. Только почему-то вспоминать про свое прошлое он резко не хотел. Во всяком случае, судя по его реакции на расспросы Мюрата, загоревшегося профессиональным интересом. Я так и не понял, почему. Что-то, видимо, было у него там не шибко приятное. Чем, возможно, и объяснялся его шебутной характер. Или как раз наоборот — именно из-за характера что-то натворил, о чем вспоминать не хочет. Надо бы, пожалуй, на будущее иметь сие в виду… Ладно, потом разберемся!
Остальные трое богатырей, в смысле братьев-студентов, ожидали нас на месте. Где за прошедшие дни облазили и разведали все, что только было можно. Так что у нас теперь имелся отлично начерченный план территории объекта и даже несколько его рисунков в разных ракурсах, выполненных профессиональным художником — Алексеем. А также описание дневной и ночной активности обитателей бандитского гнезда и приблизительное количество его населения… А вы что думали — что мы на авось полезем? Так я, конечно, Наполеон — но не до такой же клинической степени! Время вынужденного простоя было потрачено не на одни только высоконаучные расчеты. Но и на разведку тоже. И еще кое-какую подготовку… Включая и добывание повозки.
Мы даже внутренний план дома составили — ну, примерный, со слов Анри и Мари-Луизы. И прикинули, как там действовать будем. И даже кое-каким «секретным оружием» запаслись. Типа «вундервафля». Моего изготовления. И даже его опробовали. Ничего так, хорошо шибает — ребята обалдели…
2
Данила останавливается так внезапно, что я только после этого замечаю темную фигуру в плаще, выросшую возле фургона.
Ничего особенного — это Евгений. Завывающий ветер — как и было предсказано! — глушит все негромкие звуки. В двух шагах ничего не слышно… И это есть хорошо!
Так что никаких неожиданностей. Мы просто прибыли на место. Здесь улица выходит на пустырь. А на пустыре обосновался тот, кто нам нужен. Месье Джованни Аретини. Ага… Итальянская мафия, блин… Что-то мне начинает сдаваться, что во Франции какое-то засилье итальянских фамилий. Начиная с моего дружбана Саличетти. Сперва устроившего меня в Южную армию, а затем подложившего свинью с арестом. Потом полковник Тальявини — военный агент на Мартинике. Теперь вот — мафиози парижский… Ну, можно еще меня самого посчитать. Явный переизбыток понаехавших тут. Половина — точно лишние… Как выражался Ибрагим Оглы в «Угрюм-реке»: «Прошка приежай, дома непорядъку кое кого надоъ убират зместа». Ну вот, едем…
