Интересовала меня Жабинка, а вернее, ее железнодорожная станция, на которой просто не могло не быть телефона. Можно, конечно, было воспользоваться обычной монтерской трубкой, но у меня ее не было, так что первый свой звоночек наверх я решил провести с не присущей мне наглостью. Попросту придя и позвонив — пока очухаются, меня там уже не будет. А ко второму разу подготовлюсь основательней.
До города шагал почти пять часов, с запозданием вспомнив об отцовском велосипеде. Великом воспользоваться, конечно, тоже наглость, но почему нет?
За все время пути я сто раз проклял себя, что невнимательно отнесся к расстоянию от Аномалии до этой станции, когда лазил в инете, и раз триста подумал о вожделенном велосипеде, а лучше всего мопеде — на нем педали крутить не надо.
Часам к трем ночи показались огни станции. Заблудиться было трудно, дорога шла неподалеку от насыпи железнодорожных путей, но за время моего «путешествия» по ним не проехал ни один состав.
Когда я искал информацию, узнал, что Жабинка имеет статус города и считается крупным железнодорожным узлом. Однако действительность оказалась несколько иной. Около шестидесяти домов да пара запасных путей, на одном из которых стоял какой-то состав. А так пусто было, спали все. Разглядев станцию, направился к ней.
— День добрый, — поздоровался я с человеком в форменной тужурке, который сидел на лавочке на перроне и щелкал семечки.
«Дежурный по станции, сто пудов!»
— И вам не хворать, добрый человек, — ответил он.
— Мне телефон нужен, позвонить в Москву.
— В Москву!!!
— Да я хотел раньше приехать, но у нас машина сломалась, мы ее чинили до темноты, вот и пришлось пешком идти. Водитель с машиной остался.
— То-то я смотрю, у вас костюм испачкан, — посочувствовал дежурный, кинув взгляд на мою одежду. Я стоял на свету масляной лампы, так что более-менее меня было видно.
— Пришлось под машину лезть, помогать, — подтвердил я его мысли.
— Ладно, пойдем. Только документы мне ваши треба посмотреть.
— Да? — сделал я удивленное лицо.
— Порядок такой.
— Что-то я о таком не слышал, — подумал я вслух.
— Так ночь же, мало ли кто шастает, вот и велели вести учет, — ответил служащий.
— Понятно.
Телефон находился в кабинке, внутри вокзала. Я думал, снаружи будет висеть, а нет, оказалось, внутри.
— Вам куда?
— Народный Комиссариат Внутренних Дел СССР.
— Извините? — не понял меня дежурный или сделал вид, что не понял.
— В НКВД, вы не ослышались, — ответил я чуть насмешливо.
— У меня нет выхода на Москву, только на Минск, — ответил железнодорожник.
— Тоже пойдет. Вызывайте дежурного сотрудника.
Служащий стал вызывать коммутатор Минска, а связавшись, велел соединить с отделом НКВД. Я с интересом слушал его, впитывая манеру говорить и изучая способ использования столь древней телефонной аппаратуры.
— Готово. Прошу вас, дежурный на связи, — отвлек меня от размышления служащий, протягивая трубку.
— Спасибо. Если вас не затруднит… — Накрыв ладонью мембрану, я показал подбородком на выход.
Убедившись, что железнодорожник вышел, я приложил трубку к уху:
— Минское отделение НКВД?
— Товарищ капитан, проснитесь, — затрясли Андрея чьи-то руки. Открыв глаза, он увидел перед собой помдежа, которого оставил на телефоне, решив прикорнуть часок.
— Что?
— Звонок из Минска. Все коды высшего приоритета. Требуют к телефону товарища Берию, — ответил помдеж.
— Товарища Берию?
— Да.
— Вызов разъединили?
— Да. Согласно инструкции я перевел звонок на личный номер товарища наркома.
— Ясно. Иди пиши рапорт, пока есть время, — зевнув, приказал Андрей и, потянувшись, подхватил фуражку и последовал за подчиненным. Сейчас требовалось находиться на рабочем месте.
Берия стоял у открытого окна и смотрел на ночное небо, краем уха слушая разговор в кабинете Сталина.
— …вы можете идти, товарищ Жуков. Этот вопрос нужно переработать и проанализировать, — сказал Хозяин, вставая из-за стола.
Вытянувшись и отдав честь, генерал Жуков подхватил папку и вышел из кабинета.
— Вы хотели что-то сказать, товарищ Берия? — обратился к наркому Сталин. Его заинтересовала странная просьба Лаврентия Павловича присутствовать при встрече с Жуковым. Никаких особых тайн от этой встречи не ожидалось, так что предсовнаркома дал на это разрешение и теперь с интересом ждал ответа, покуривая трубку.
Развернувшись, Берия достал из нагрудного кармана лист бумаги с наспех написанными на нем строками и протянул его Вождю. Несколько секунд Иосиф Виссарионович с недоумением читал текст.
— Это что, шутка? — наконец спросил он.
— Не знаю даже, как сказать, Коба, — поморщился Лаврентий Павлович. Сталин удивленно поднял брови. Берия называл его так только в моменты сильных душевных волнений.
— Утром в полтретьего мне позвонили из Минска и перечислили все, что тут написано. Открытым текстом.
— Вот так просто позвонили? — искренне удивился Хозяин.
— Тот, кто звонил, знал все наши коды. Причем не просто коды второй или третьей линии, а мои, персональные! — ответил нарком.
— Кто? — поднял брови Сталин.
Новость была не просто удивительная, а шокирующая. Получалось, враг окопался среди старшего комсостава НКВД.
— Неизвестно. Согласно инструкции дежурный в Минске сообщил, что он перенаправил звонок со станции Жабинка. Это между Кобрином и Брестом. Оперативная группа уже работает там.
— Провокация?
— Да какая провокация?! Как они могли знать, что Жуков во время вашего приема начнет икать? А список ваших посещений на сегодня? А два немецких агента, которые окопались в наших наркоматах? Оба подтверждены, сейчас с ними работают мои люди. А севший на вынужденную «Як» с вашим сыном за штурвалом четыре часа назад? Все!!! Все, что мне продиктовал этот неизвестный, подтвердилось до мелочей!
— Еще один Мессинг? — задумчиво спросил Иосиф Виссарионович.
— Не знаю, Коба. Не знаю, — вздохнул Берия.
Сталин на несколько минут углубился в чтение этого чуть мятого листочка, после чего достал из стола бутылку армянского коньяка и два стакана.
— Следующий звонок будет? — спросил он, разлив янтарную жидкость по стаканам.
— Да, договорились на… Через пять часов, — посмотрев на часы, ответил Берия.
— Что он хочет, сказал? — спросил Сталин, разливая еще раз.
