— Отойти в тот угол, встать на колени, скрестить ноги и сесть на них, — приказывал я по мере выполнения капитаном моих команд.
Повернувшись к женщине, явно пребывавшей в шоке, я скомандовал:
— Сесть на кровать, молчать. — Заметив, как она ведет себя при моих командах, спросил: — Вы понимаете меня?
С замедлением она кивнула.
«Шоковое состояние!» — определил я. В таких состояниях женщины опасны, от них можно ожидать чего угодно, поэтому, скользнув к ней, нанес хлесткий удар по щеке. Тихо взвизгнув, она изумленно уставилась на меня.
Скептически посмотрев на нее, спросил у капитана, который сидел в углу и, пыхтя, злобно смотрел на меня:
— Ты что ее вообще не бьешь?
— Зачем? — не понял он моего вопроса.
— Учить! Если она у тебя ходит и налево и направо, то поможет только вот это, — показал я ему кулак.
— Нет, я не могу, рука не поднимается, — глухо ответил он.
— Идиот. Есть такая народная мудрость «Бьет — значит, любит».
Говорил я это, продолжая держать их в поле зрения, чтобы у них не было повода сделать какую-нибудь глупость. Женщина сидела на кровати и испуганно смотрела то на меня, то на мужа. Кстати, когда я про мудрость говорил, то она оценивающе посмотрела на мужа, и на ее лице появилась задумчивость.
Подождав определенное время, я сказал:
— Убивать вас у меня нужды нет, так что свяжу — и пока.
Заметив, что капитан напрягся, посоветовал ему не дергаться, доставая из кармана заранее приготовленный моток веревки. Не то чтобы я планировал брать пленных, так, на всякий случай.
— …ноги вы себе отсидели, так что броска не получится. Подумайте о семье, у вас еще есть шанс сохранить ее, хм… с другой женой.
Связав за спиной руки офицера, я занялся его женой, и тоже связал ее, еще и привязал к батарее отопления, чтобы не было желания добраться до мужа и освободить его с помощью зубов.
Закончив с хозяевами, снова подошел к шкафу и, скептически посмотрев на форму, висевшую в нем, сказал сам себе:
— Ну и на фига я залез в этот дом, тут вся форма на три размера больше, чем мне надо.
Услышав шум за стеной, я на рефлексе выстрелил в источник шума, продырявив стену. В соседней комнате отчетливо послышался шум падения тела.
«А про обезьянку-то я и забыл!» — подумал я, сокрушительно покачав головой.
Капитан свирепо посмотрел на жену, бешено вращая глазами и явно сожалея, что я сунул ему в рот кляп, но и по чувствам, горевшим в его глазах, я понимал, о чем он думает.
Он: «Сука, освобожусь — урою!»
Она: «А я что? Я ничего».
Он: «Кто это был?»
Она: «Не понимаю, о чем ты…»
Что было дальше, я уже не видел, так как, открыв дверь, подошел к тихо стонущему парню в трусах, у его головы комком были свалены вещи. Похоже, что он тихо крался с формой в руках, когда у него под ногами скрипнула половица, а дальше пуля в грудь и рассыпанные вещи.
Осмотрев рану парня, я подобрал форму и ворохом затащил ее в спальню.
— Во! Добыча, а то у вас выбора нет, а это как раз моя комплекция, — сказал я хозяевам, причем мое возвращение было встречено по-разному. Если капитан смотрел на меня с одобрением, то жена испуганно, с легким налетом сожаления.
Быстро надев комбинезон со знаками различия техника-сержанта, я поправил складки, дохнул на табличку на груди с именем хозяина, протерев ее рукавом, и сказал хозяевам:
— Как на меня сшито.
А вот с обувью у меня вышла промашка. Ботинки оказались слишком малы, не надевать свои же кроссовки. Задумчиво посмотрел на ботинки капитана, из-за чего он их поджал под себя. Почесал затылок и отобрал их у хозяина.
— Нормально, — притопнул я подошвой. — Ну все, прощевайте, — сказал я и выскользнул из спальни.
Нагло выйдя из дома через парадный выход, на тротуаре я столкнулся с парой женщин, которые, похоже, откуда-то возвращались, и услышал шепот за спиной.
— Опять эта Мэри завела себе нового кавалера, и куда только муж смотрит?!
— Да ладно тебе, я бы тоже не прочь провести ночку с этим парнем, смотри какая у него попка.
Мои движения сразу стали медленно-уверенными, гордо сопя и крутя туда-сюда корпусом, я вразвалочку направился к выходу из военгородка, к воротам, ведущим на взлетную полосу форта Ангор.
У ворот шла драка, в которую чуть было не втянули и меня, но я, опустив козырек фуражки на глаза, успел протиснуться через ворота на территорию воинский части.
«Блин, скоро солнце встанет, валить надо!» — подумал я, заметив просветление на горизонте. Идя неторопливой походкой, чтобы не привлекать внимание, пропустил пролетевшие к воротам две машины, набитые солдатами, и, проводив их насмешливым взглядом, зашагал к уже видневшемуся хищному силуэту «Кобры».
Первым делом я проверил, чем он вооружен.
«Так, пушка. Двадцать миллиметров вроде… снаряженная. Не соврал Том. А на пилонах что? НУРсы… тоже нормально!» — решил я после тщательного осмотра техники.
Пользуясь тем, что в части творился бардак, по приставной лесенке залез в кабину на место пилота. Включив подсветку кабины, стал разбираться в управлении боевого вертолета. Не то чтобы я не знал его, честно скажу, читал описание, но модификаций у «Кобры» много, так что все равно осмотрел кабину, прежде чем включить запуск первого двигателя.
«Вот интересно, у меня уже десять минут лопасти крутятся и движки орут на всю округу, так хоть бы кто поинтересовался, что тут происходит!» — подумал я через некоторое время, после того как запустил двигатели и щелкал переключателями, готовя вертолет к полету.
«Ан нет, заметили-таки!» — понял я, увидев, как к вертолету бегут несколько человек, и возглавляет их офицер, полковник, с красным лицом самого последнего алкаша.
Помахав им ручкой, я до упора дернул ручку газа.
Взлетел я, как меня учили повоевавшие вертолетчики, резко, рывком, чтобы не схватить гранату на взлете. Поэтому, подскочив разом метров на пятьдесят, с опусканием носа «Кобры» и с ревом двигателей, стал набирать скорость, уходя в глубину чужой для меня страны.
Сделав полукруг и набрав скорость, вернулся к форту, где уже крутились лопасти второго вертолета.
«А вот этого нам не надо», — подумал я, откидывая защелку пушечной гашетки в сторону. За время небольшого разгонного полета я уже успел изучить систему управления огнем, так что сейчас уверенно наведя прицел на второй вертолет, играя джойстиком, нажал на гашетку.
От второго вертолета отлетело несколько частей фюзеляжа, и он стал чадно дымить, выбрасывая в утреннее небо черные хлопья гари.
— Так-то вот, а то с дубинкой против меня идти надумали, — сказал я и, сделав над аэродромом круг, направил боевую машину в город, к Уолл-стрит. Я решил, что статуи Свободы маловато для моей мести, и надумал ударить по курсу доллара в прямом смысле этого слова.
