— К сожалению, разница есть, — покачала я
головой. — Я не хочу до скончания своих дней подозревать, что ты меня
просто использовал. Попытайся представить, какой ад мне придется носить в своей
душе. — На мой вкус вышло неплохо.
— Чего ты хочешь? — спросил он.
— Доверия, — мысленно улыбаясь, заявила я.
— О, Господи! — он взмахнул руками и закружил по
кухне. — Кто у нас говорит о доверии?
— Если ты гость, которого я должна бояться, скажи об
этом сейчас. Я совершенно созрела для того, чтобы все понять и простить.
— Ты, киска, сумасшедшая, — произнес он очень
серьезно, наверное, и вправду так думал. Потом взял меня за руку и притянул к
себе. — Что ж, если тебе непременно надо меня помучить — пожалуйста.
Надеюсь, что доживу до того дня, когда стану для тебя ясным до прозрачности. Но
ловлю на слове: как только ты удовлетворишь свое нездоровое любопытство и
будешь знать по именам всех преступников, мы приезжаем сюда.
Ясно? И слова «нет» я больше не услышу, что бы мне ни
взбрело в голову.
— Надеюсь, ничего противоестественного? —
усмехнулась я.
— Я еще не решил, — он взял меня за подбородок и
совсем другим тоном закончил:
— Думаю, это будет нечто…
Вместо того, чтобы ответить что-нибудь игривое и глупое, я
замерла, глядя в его глаза. А знаете, почему? Я испугалась. Какого черта он
снял свои очки?
Остаток вечера мы провели, как супруги со стажем. Пили чай,
смотрели телевизор и мило беседовали. Решено было, что ночевать я останусь
здесь. Глеб, само собой, поклялся, что не нанесет урона моей женской чести. Так
как один раз мы уже вполне благополучно делили кровать, я согласилась.
Мысль о том, что кто-то недавно бродил по моей квартире, не
способствовала стремлению вернуться к родному очагу.
Минут в десять первого, когда мы подумывали лечь спать,
Глебу позвонили. Лицо его стало озабоченным, и он виновато сообщил, что должен
уехать.
— Ты сможешь отвезти меня домой? — спросила я.
— А это обязательно? — он выглядел
расстроенным. — То есть я хотел сказать, ты не могла бы остаться у меня?
Не знаю, как объяснить… В общем, я хотел бы вернуться домой и знать, что здесь
ты. Это ведь не нарушает условий договора?
— Нет, не нарушает. Конечно, я останусь и буду ждать
тебя.
— Ложись спать. Я не уверен, что вернусь быстро.
Я проводила его до двери, он торопливо поцеловал меня и уехал.
А я легла спать, чувствуя себя счастливой новобрачной.
Звонок. Половина второго. Отказываясь верить, я сняла
трубку. Сегодня он был оригинальным. «Привет, детка» я не услышала.
— Тебя все-таки стоит поторопить, — монотонно
звучало в трубке. — Как насчет твоей подружки, а? Что-нибудь впечатляющее?
Знаешь, детка, иногда человек умирает очень долго и нелегко. Я бы мог кое-чем
поделиться…
— Ублюдок, — проронила я в ужасе от своего
бессилия.
— Грубо… — смешок.
— Все я про тебя знаю, чертов сукин сын!
Строишь из себя крутого? Черта с два ты крутой! Плюгавое, ни
на что не способное ничтожество. Как мужик, ты ломаного гроша не стоишь. Ты
просто паршивый импотент, поэтому тебе и нравится пугать меня по телефону. Ну,
давай, волк, покажись мне. Я хочу посмотреть, какой ты крутой.
— В самом деле? — хохотнул он. — Что ж.
Напротив окна, возле гастронома, — телефонная будка. Я звоню оттуда.
Я бросилась к окну, споткнулась, упала на одно колено и,
чертыхаясь, отдернула занавеску. Будка возле гастронома имелась, но была пуста.
Ночная улица с единственным фонарем выглядела жутко, мне даже послышался волчий
вой.
— Ты просто дура, — хохотнул он и повесил трубку.
А я стала кусать пальцы. К счастью, это мне быстро надоело.
Я вышла в кухню и пошарила в шкафу. Выпила рюмку коньяка и громко заявила:
— А Соньку я отправлю на Багамы.
Слабое утешение. Я вернулась в комнату, села в кресло,
терзаясь желанием провести импровизированный обыск.
— Только попробуй, — сказала я себе и сцепила на
груди руки. — Кто говорил о доверии?
К счастью, волнения никак не сказываются на моей способности
спать по ночам.
И я уснула, сидя в кресле. Что-то мне снилось, должно быть,
хорошее. Когда я открыла глаза, оказалось, что лежу я в постели, рядом Глеб,
смотрит на меня и улыбается.
— Привет, киска, — сказал он, и я ответила:
— Привет.
И утро было волшебной сказкой.
У сказок счастливый конец, но и он рано или поздно
наступает. Мысль о Соньке переполняла душу заботой и нежностью, хотя,
случалось, я по пять раз на дню мечтала ее убить. О ночном звонке я промолчала,
не желая портить счастливо начавшийся день, но заспешила домой, где Сонька
должна была ждать меня с десяти часов.
Глеб минут пятнадцать разговаривал по телефону, после чего,
чертыхаясь, заявил, что придется ему отправиться на работу. Уже в машине он
сказал:
— Я говорил об отпуске. Могу уйти со следующей недели.
— Здорово, — кивнула я, — и погода
налаживается.
— В мире есть место, где всегда отличная погода. Почему
бы вам с Сонькой не отправиться туда дней на десять?
— А ты?
— А я присоединюсь несколько позже.
У меня ведь остаются кое-какие дела: мне совсем не хочется,
чтобы ты всю жизнь носила ад в своей душе, — скорчив забавную физиономию,
передразнил он.
— Забудь, — я махнула рукой. — Бери отпуск, и
сматываемся на Багамы. Здешний климат начинает действовать мне на нервы.
— Должен сказать, это чрезвычайно мудрое решение.
— Останови возле магазина. Куплю хлеба.
