— Ты что? — начал паниковать Гоша. — Увидят.
Я стащила плащ и сунула ему в руки:
— Жди в машине.
— Спятила совсем, — начал Гоша, но я уже стояла на
подоконнике, а еще через пару секунд в чужой кухне. Для начала прошла к входной
двери. Здесь меня ждал приятный сюрприз: на тумбочке телефон, старый, за
пластиком карточка с номером.
Сняла трубку, телефон работал. Я набрала Сонькин номер.
— Да, — голос мужской.
— Здравствуйте, Софа дома?
— Одну минуту…
— Софа, кто это у тебя? — бодро поинтересовалась
я.
— Знакомый.
— Возлюбленный, что ли? — Черт его знает, может,
он рядом стоит.
— Да нет, зашел человек…
— Условия прежние: да и нет. Говорить можешь?
— Могу.
— Я тебе номер продиктую, только записывать не вздумай:
это его телефон. Соберется уходить, позвони, запоминай! Запомнила? А ты
задержать его сможешь?
— Ага.
— Зачем пожаловал?
— Что, вот прямо сейчас и рассказывать? —
разозлилась Сонька.
— Но угрозы твоей жизни и здоровью нет?
— О своей думай.
Я положила трубку и занялась квартирой.
Вид она имела совершенно нежилой. Старая мебель, ни
безделушек, ни посуды в шкафу.
Большой комнатой, как видно, вообще не пользовались, и я
прошла в спальню. Если честно, я совершенно не представляла, что хотела найти.
Начала с тумбочки возле кровати. Ни писем, ни бумаг. Трудно поверить, что здесь
вообще кто-то жил. На нижней полке газета, я равнодушно швырнула ее в сторону,
из нее посыпались фотографии.
Я чертыхнулась и, сидя на полу, принялась их разглядывать.
На первой был запечатлен Рахматулин. Место знакомое: мой собственный дом, и
рядом с Витькой мы: я и Сонька.
Опять мы, идем по улице. Следующая фотография сделана
раньше: на ней у Витьки другая стрижка. Он в каком-то ресторане в обнимку с
двумя мужчинами: широко улыбающимся брюнетом в очках и толстяком в
галстуке-бабочке. Последняя фотография поначалу ничем не заинтересовала:
черно-белая фотография двух мужчин, очень похожих друг на друга. Если они не
близкие родственники, значит, меня подводит зрение.
Мне показалось, что один из этих типов мелькнул на другой
фотографии, я еще раз их просмотрела: точно, его лицо отчетливо было видно за
спиной веселой троицы в pecторане.
Еще бы понять, что все это значит, Я продолжила обыск, не
очень надеясь на удачу. И не ошиблась: ничего, что могло бы меня
заинтересовать. Я положила фотографии на место, намереваясь прикрыть их
газетой, и только тогда заметила, что одна из заметок обведена фломастером. Я
торопливо прочитала заметку. В ней речь шла о фирме «Вега-люкс», глава которой
Маурин Сергей Петрович 12 апреля был убит у дверей своего дома. Ни имя, ни
место, где он работал, мне ни о чем не говорили, а вот фотография, помещенная
под заметкой, показалась примечательной: лысый толстяк с бабочкой и
представительный очкарик. На фотографии из тумбочки они красовались рядом с
Рахматулиным. Внизу мелким шрифтом значилось: «На презентации фирмы
„Вега-люкс“: Маурин С.П. (слева) и коммерческий директор фирмы Каховский П-В.».
Что Рыжий имел в виду, обводя эту заметку фломастером? Но
размышлять лучше в другом месте.
Обшарив шифоньер, постель и пыльные углы, я окинула комнату
взглядом, а потом взглянула на часы. Пора сматываться, обыск я вроде бы
провела, где искать еще — в ум не шло. На мой взгляд, никаких следов вторжения.
Квартиру я покинула стандартным способом вышла и дверью хлопнула, замок
щелкнул, а я к Гоше направилась. Он бегал вокруг машины и выглядел невероятно
несчастным.
— Наконец-то! — кинулся он ко мне. — Ну, что?
— Ничего, — ответила я.
— Что, зря лазила?
— Может, зря, а может, и нет. Поехали.
— Куда?
— К Соньке.
По дороге я пыталась размышлять. Говорят, некоторым людям
это вредно, боюсь, я из их числа. Чем больше я размышляла, тем безнадежней
запутывалась.
Толстяк с бабочкой Маурин погиб 12 апреля. Кто-то уложил его
выстрелом из винтовки. Лично я думаю — Оборотень. То самое заказное убийство,
из-за которого весь сыр-бор. В заметке сообщалось, что буквально на следующий
день после убийства главы фирмы исчез и коммерческий директор господин
Каховский. Исчез или убит? Пока не найден труп — исчез. Очень туманно
говорилось, что вместе с ним исчезли и деньги фирмы, предусмотрительно снятые
со счетов. Человек с убогой фантазией, вроде меня, может предположить только
одно: Каховский, обворовав родную фирму, избавляется от Маурина и исчезает.
Глеб говорит, на Багамах шикарные пляжи.
Каким боком здесь Рахматулин — более-менее ясно: он знал
обоих, и Маурина, и Каховского, и по просьбе последнего, надо полагать,
организовал убийство. Он через Илью Большакова связывается с Оборотнем, и тот
убийство совершает. Версия мне нравится. Логично, понятно, а вот дальше —
черт-те что… Кто-то хватает Илью Большакова и зверски пытает его. Оборотень не
получает своих денег и портит жизнь Витьке.
Появляется рыжий мент. Человек со стороны, не очень ловкий,
если дал себя засечь таким воронам, как мы. Его появление было для меня совершенно
непонятным. Я напрягала мозги без особого толка и тут вспомнила о фотографии
двух братьев, или кто они там. На Рыжего ни один вроде бы не похож. Хотя…
Черно-белая фотография, в полный рост, широкая улыбка, глаза прищурены, лицо не
очень-то разглядишь.
Одно точно: этот тип — брюнет. А Сонька говорит, что у
Рыжего волосы крашеные.
Перекрась волосы, измени прическу, носи то, что никогда не
надевал, и узнать тебя будет достаточно сложно.
— Вот он, — вдруг сказал Гоша, и я от
неожиданности вздрогнула.
— Кто?
— Этот рыжий проехал.
— Давай к Соньке быстрее.
Сонька встретила нас чрезвычайно недовольная.
— Звоню, трубку никто не берет, я ж нервничаю, а ну,
как он тебя застукает?
— Не шуми. О чем говорили?
— Все о том же. Про Славку, про медальон и про Витьку.
Говорит, нас видели в его обществе, в Витькином то есть. Я, натурально,
поведала историю своей юности.
Красочно. Минут двадцать старалась. А все ради чего?
