Ладно, как бы то ни было, а мне пока с Ваймом по пути. Я клялся смерть Орбеля увидеть, а Вайм, выходит, тому уже и приговор послал, как «врагу человечества». Вот пусть бы его как этого врага и разорвали бы.
А насчет Арио… откровенно говоря, я думаю, что Арио и сам такое предвидеть умеет. Умен он как демон, не сможет Вайм – сопляк, откровенно говоря, хоть и князь, его обмануть. Не по плечу. Не сумеет.
Через неделю нам прислали смену – десяток разномастно одетых людей, к моему удивлению, сплошь набранных, со слов Марга, из лесных егерей. Глядишь, у Велима Младшего так и охота наладится. Похоже, что побега и вправду никто не опасается, больше самого бывшего владетеля охраняют. А может, и ошибаюсь, и егеря там не настоящие, кто знает. Не удержался, зашел проститься с князем, тот принял по-простому, пожелал, что удивило, «удачи и найти, что ищете». Вот так. Словно сны мои подглядел.
А мы отправились в сторону Свирре. Такой нам со сменой приказ передали – дойти до Леймара, остановиться в расположении рейтарского полка. А что там дальше будет – в приказе не сказано. Дорога была спокойной, шли не то чтобы сильно торопясь, потому что точно знали – на наш век войны еще хватит. Спали как люди, на постоялых дворах, лошадям отдыхать давали. Прошли за укрепления на перевалах, оказались в пределах баронства. Леймар, по обыкновению, уже выглядел спокойным и сытым, про войну тут даже забыли, кажется. А может, и нет, что-то женщин кругом было заметно больше, чем мужчин, а мужчины уже появились и одноногие, и однорукие, и слепые – верный признак того, что большая война идет.
Сотню пополнили, как раз до сотни. В основном людьми из северных княжеств – с наемниками в тех краях всегда было хорошо, и тот же Дикий Барон брал их к себе в войско с удовольствием, так что я даже удивился такому пополнению. Дали неделю на быструю подготовку, потом, к удивлению моему, всех переодели в мундиры полка «Волчьих Голов», после чего вручили следующий приказ – следовать обратно в Рюгель. Ну да, логично, барон Верген там воюет, туда и пополненная сотня пойдет.
Затем снова был долгий и довольно утомительный марш, через свиррские земли и земли всех Свободных городов. Там каких-то особых признаков войны не было видно, несмотря на то, что города втянулись в нее, послав свои войска против Валаша. Разве что посты по дорогам усилились и патрулей прибавилось. Еще на въезде в Улле нам выписали ордер на проход через земли Городов, и проблем не возникало – заставы миновали без проблем. Привалы уже приходилось устраивать в поле, сотню ни один постоялый двор не приютит.
Лето закончилось, становилось немного прохладней, время от времени с моря нагоняло тучи, с которых срывался мелкий дождь. Почему-то вспомнилось о том, что войну как раз до осени и хотели закончить, да не похоже, что получится. Радо Сарежский, валашский командующий, похоже, талантами нашему командованию не уступал. Впрочем, до зимы еще время есть, глядишь, и смогут переломить ход войны объединенные армии Рисса, Дурного Барона и Свободных городов, преимущество у них есть, хоть и не в численности – Валаш все же самое населенное княжество здесь, даже с отнятыми землями ему все равно есть кого на службу гнать.
Странно было командовать незнакомой совсем сотней. Как вольный, привык знать каждого вокруг себя, кто семейный и кто нет, у кого хозяйство какое, кто и вовсе сосед, а вот так, как сейчас – набрали людей, обмундировали, в строй поставили – и командуй. Хорошо еще, что не новобранцы у меня, а люди опытные, даже отборные, это по всему видно – и как в седле сидят, и как оружие держат, и как в походе силы экономят. Все же мы не просто сотня из многих, а из тех, что для последнего резерва держат, как козырь в рукаве прячут.
А вообще в больших войнах так и есть – в отрядах люди сбиваются кучками, завязывая дружбу лишь с некоторыми, с кем и хлебом поделятся, и добычу разделят. И о потерях в таких вот кучках только и горюют на самом деле. А если погиб кто-то пусть из твоего взвода, да не твоей компании – уже и не так горько, потому что ты-то жив остался, и друзья твои. И семьи погибшего ты не знаешь, и детям его в глаза после возвращения не посмотришь, так, пришел человек откуда-то, да в никуда и ушел. Все. Как и не было.
Так и я сейчас на вновь собранную сотню смотрю – кто-то уже свой, проверенный, кого-то меньше знаю, а кто-то пока просто лицо и имя. И подсознательно думаешь о том, чтобы «своих» как-то больше беречь, хоть и не годится командиру так думать, нельзя ему свой отряд даже в мыслях делить, он для него единым целым должен быть.
Дошли до Рюгеля, где разместились в наскоро построенных казармах-времянках – у самых городских бастионов раскинулся большой военный лагерь, – именно здесь шел весь поток войск на этом направлении. Здесь и госпиталь был, и кантины солдатские и командирские, и даже бордели маркитанты открыли, из шлюх, что поплоше, для тех бойцов, что после кантины до города дойти уже не смогут или поленятся, и подкрепления здесь же собирали, и сюда же шли маршевые роты и сотни пополнений. Только тех потом по разным отрядам делили, а мы вот так, всей сотней и заселились.
Не успели разместиться, как прискакали Злой с Хрипатым. Пожали руки друг другу, обнялись, по плечам похлопали.
– Ну вот, опять ты при сотне, да еще и главным теперь, – сказал Злой. – И настроение у тебя лучше, как вижу. Свободен вечером?
– Свободен, – кивнул я. – Устал малость, но… ты ведь в кабак зовешь?
– А куда же еще? – даже удивился Злой вопросу. – В кабак, понятное дело.
– В кабак пойду, почему не пойти, – сразу согласился я.
А ведь и правда, отпустило немного, нет уже той черной тяжести в душе, какая навалилась после того, как мы вернулись из-под Сарежа одним побитым взводом. То ли природа у родового замка князей рисских так повлияла, а может, и просто время – но отпустило, как-то снова жизнь ощутил.
Службу наладить в новом месте для опытных людей – дело недолгое. Даже командовать не нужно, только старшего за себя оставить. Нигана и назначил, пусть и дальше в рутину службы втягивается, да и командир он толковый. Так с ним, может, и проблемы, но в бою лучше рядом с ним быть. И по службе у него пока ни единого прокола не было. Вот пусть и служит, меньше задумываться будет.
Пошли, понятное дело, в «Любезного разбойника», благо с этого места туда недалеко. По пути задумался о том, что жизнь моя теперь превратилась в чередование службы и кабака, как ландскнехту и полагается – рисковал башкой за золото, потом это золото в трактирах спускаешь. А больше ничего в жизни и нет. Даже смысла, наверное. Раньше у меня смысл был, а теперь его не осталось – не для кого жить, не для кого работать. И труд исчез из нее, и радости – остался только долг невыплаченный да вот эти кабаки, которые не больно-то и в радость. А ничего другого все равно нет.
«Любезный разбойник» удивил немного – вместо давешних разудалых зингар в уголке сидели двое музыкантов виду вполне местного, тренькали что-то такое, к чему пьющая публика и вовсе не прислушивалась. Может, и неплохо, да по сравнению с тем, что тут раньше было, никакого огня. Не к тому привыкли.
