Первый удар врезался мне в подбородок, от второго я ушел, но на вид – не слишком умело. Рукопашный бой никогда не был сильной чертой русских, и мне он не особо давался, я не был в нем специалистом – ни в рукопашном бою, ни в ножевом. Как говаривал один наш преподаватель, автомат Калашникова для войны, а дрыгоножество всякое – только для потасовки. Тем не менее постоять я за себя мог, только мне не это было надо.
Англичанин снова попытался пробить меня боксерским ударом, я уклонился и подставил плечо. Еще удар, снова вскользь, еще… падай!
Так… а вот это уже недостойно аристократа. Это кто же научил тебя упавшего противника ногами бить? А больно прилетело.
– Э! Э! Стоять!
Со всех сторон к нам бежали люди, кто-то уже держал англичанина за руки. Мне протянулась рука помощи, мозолистая и крепкая, я неуверенно поднялся, стараясь показать всем, что не совсем пришел в себя.
– Еще раз пристанешь к моей жене – убью, козел! Слышишь меня? Убью!
Ну да, конечно.
– Разошлись! Разошлись!
– Ты врешь, гад! Пустите! Да пустите!
Какой-то мужик, по виду работяга, встал передо мной.
– Остынь, парень, – веско и миролюбиво сказал он.
Краем глаза я заметил Майка. Двадцать пять метров, наблюдает. Опасно… у него пистолет с глушителем, снайперская винтовка в машине, и показать знак я не мог – британец наверняка знает жестово-символьную связь и поймет, что это такое.
– Чертов ублюдок! Козел!
Англичанин сел в машину. Резко сдал назад, чуть не спровоцировав ДТП. Нажал на газ…
– Сволочь!
– Остынь, парень. Все нормально…
– Это кто такой?
– А черт его знает… Мы его никогда не видели, парень. Это из-за той женщины, да?
– Ну да… черт, он ей не муж!
– Муж не муж… Бабенка богатая, сразу видно. А ты – с места и в карьер, парень. Так нельзя, можно и на нож налететь.
– Как бы я его… Пойдем, выпьем, что ли?
– Угощаешь? – моментально оживился работяга.
– А то… Я же деньги приготовил. Надо куда-то девать…
– Вот, это правильно. Это дело…
Майк ждал меня в «Фарго». На заднем сиденье, накрытая одеялом, лежала бесшумная снайперская винтовка, под сиденьем был короткоствольный автомат, я сам там его крепил. Взгляд у него был настороженный.
– Что произошло, сэр? Облажались?
– Нет… дай аспирина.
Я выпил сразу две таблетки. Запил глотком колы.
– Парень решил разобраться с ухажером своей жены. Вот и все. Он не просек. Просто набил морду.
– Может и просечь.
– Может. У нас этот день и завтрашний. Не больше. Поехали.
Любовь, любовь… что ты делаешь с людьми. Виконт де Вальмонт, служивший в северной Ирландии, в Британской Индии, побывавший в Персии во время замирения, по определению не мог быть глупым и доверчивым человеком, иначе бы он не выжил в схватках с ИРА, подпольными сетями исламистов и русскими. Однако в данной ситуации он повел себя так, как повел бы себя первокурсник, пораженный недугом. Как в детском саду – вместо того, чтобы насторожиться от попытки установить контакт с охраняемым лицом, вместо того, чтобы тихо проследить и проанализировать, что происходит, он решил действовать напролом. Потому что он не думал, его мозг был поражен болезнью и отключился.
И имя этой болезни – любовь…
Ночь на 24 июля 2012 года
Северная Атлантика
Русская авианосная группировка
Крейсер УРО «Екатеринбург»
Несмотря на то что русские не вели открытой войны с Британией, в Атлантическом океане постоянно находились две русские авианосные группировки, в северной и южной части Атлантики – для защиты судоходства Российской Империи и для демонстрации флага. Когда началась война, британцы не осмелились предпринимать какие-либо действия против русского флота, отчетливо понимания, что бесконечной ситуация с Августейшими заложниками быть не может, и после этого им надо будет как-то жить на одной планете с разъяренным медведем. Авианосная группа русских включала в себя атомный ударный авианосец «Императрица Елизавета», крейсер УРО «Екатеринбург» проекта «1080 Факел», средний противолодочный корабль «Капитан Левченко», три эскадренных миноносца океанской зоны и две атомные ударные подлодки, страхующие группировку от удара из-под воды.
Британцы постоянно прощупывали оборону группировки, едва ли не доходя до наглости, но напасть не решались. Вчерашний визит двух самолетов – ракетоносцев закончился тем, что один из истребителей предпринял опасный маневр и едва не вогнал идущий над самыми волнами ракетоносец в воду. Мимо русской корабельной группировки шли суда снабжения для Канады, десантные суда с подкреплением, британцы нервничали, отчетливо понимая, что может натворить находящаяся в центре их оперативного построения авианосная группировка. Но сделать ничего не могли.
Капитан первого ранга Максимов, довольно молодой для кап-раз офицер, командовал одним из четырех уникальных для русского флота «переходных» кораблей. В семидесятые годы во всех флотах мира окончательно отказались от артиллерии как от основного средства поражения, и началось увлечение ракетами всех видов и классов. В результате на адмиралтейских верфях были заложены и построены четыре крейсера УРО, вооруженных не крылатыми, а баллистическими ракетами «Эльбрус». Правда, было их ни много ни мало двести штук, поставленных в шахтные пусковые контейнеры вертикального старта. Каждая из них способна была доставить заряд на расстояние до одной тысячи километров, в том числе химический или ядерный. Предполагалось, что под прикрытием авианосцев эти неуклюжие, с сильно разнесенными надстройками корабли будут болтаться у берегов вероятного противника, оставаясь для него постоянной угрозой.
Изначально корабли показали себя не лучшим образом – управляемость, как у перегруженной рыбацкой шаланды, волну держат плохо, с ракетами на жидком топливе тоже постоянные проблемы. С закладкой серии «Аврора», вооруженной уже твердотопливными ракетами и с более гармоничным вооружением, «Факелы» и вовсе хотели списать на металлолом – да не списали. Вместо этого их перевооружили на новейшие твердотопливные ракеты «Лом»
[37]
и поставили приемники системы «Легенда». «Лом» мог быть вооружен боеголовками с дальностью полета до тысячи восьмисот километров и возможностью маневра на заключительном отрезке траектории полета, а система «Легенда» встраивала эти корабли-арсеналы в общую систему разведки и целеуказания и могла выдавать цели не с метровой, а с сантиметровой точностью. В результате переоборудованные корабли-арсеналы стали одними из самых ценных в русском флоте, превосходя по огневой мощи даже авианосец со всеми его палубными эскадрильями.
