Потом они увидели городок. Небольшой городок, который был известен тем, что здесь одна частная фирма по заказу Министерства обороны утилизировала подбитую и непригодную к восстановлению технику, ее везли сюда трейлерами, самолетами, тайно, чтобы скрыть истинный масштаб потерь. Но это было дальше, а пока они видели какой-то серый и неприветливый городишко, дорога к которому вела вниз.
Граф Ежи поправил микрофон.
– Всем повнимательнее…
Колонна двигалась так: первым «Шевроле Субурбан» частной охранной структуры, за ним – первый «Линкольн», в котором были Ее Величество с Наследником и граф Ежи на переднем сиденье, за ними – второй «Линкольн», в котором было четыре человека, и замыкал колонну – тот самый «Степ деливери ван», который они увидели у ворот, черного цвета. Наряд охранников состоял из десяти человек, шесть в «Субурбане» и четверо – в вэне.
Они уже въехали в город, продвигаясь по его главной улице, как вдруг черный пикап «Ф550» с кенгурятниками, сдвоенной кабиной и полицейской мигалкой на крыше – взревел сиреной, замигал огнями над кабиной и перегородил дорогу.
– Пся крев… а это что?
«Субурбан», подчиняясь приказу полицейского, остановился. При этом связи между «Субурбаном» и «Линкольнами» не было, и скоординировать действия было невозможно.
«Форд Ф550» был больше похож не на патрульную машину, а на штурмовой грузовик SWAT, и люди, которые высадились из него, больше были похожи не на полицейских маленького городка, оплачиваемых за счет местных налогов, а на группу спецназа из Нью-Йорка.
Граф Ежи достал автомат и снял его с предохранителя.
– Готовность всем!
Один из полицейских махнул палкой с красным катафотом на конце, подтверждая приказ остановиться. У всех у них были специальные ремни Джиллса, позволяющие держать оружие на груди в полной готовности, и граф Ежи видел, что это не ружья, а Северо-Американские полуавтоматические винтовки.
Или автоматические, запрещенные для полиции?!
Полицейские не успели подойти к «Субурбану», те, кто там сидел, что-то поняли. Оглушительно бахнуло ружье, и один полицейский упал на моментально подкосившиеся ноги, а остальные моментально вскинули винтовки и открыли огонь по конвою длинными очередями.
В этот момент был единственный шанс прорваться, и он был бы реализован, если бы охраной занималась единая, профессиональная команда или если бы это была группа армейского или флотского спецназа. «Субурбан» по размерам если и уступал «Форду», то немного, он имел таранный бампер, кенгурятник, семи с половиной литровый дизель от легкого грузовика и бронирование по классу В7 – то есть он мог выдержать очередь из ротного пулемета. Охранники сделали то, что и должны были сделать, то, чему их учили на спецполигоне в Аризоне, прежде чем отправить в Мексику. Водитель выкрутил руль, взревел двигатель – и «Субурбан» с яростью разъяренного носорога, осыпаемый градом пуль, пошел на таран «Форда», чтобы разблокировать дорогу. Восемьсот с лишним ньютон-метров тяги, бронированный кузов и таранный бампер сделали свое дело – «Субурбан» ударил «Форд» в моторный отсек и, ревя двигателем, протиснулся мимо него, свозя на обочину и открывая путь конвою…
– Головы вниз!
Град пуль ударил по лобовому стеклу «Линкольна», граф Ежи едва успел нырнуть вниз, под защиту мотора и приборной доски. Если «Субурбан» вполне мог выдержать даже массированный обстрел, то «Линкольн», увы, не мог.
На остатки лобового стекла брызнуло красным, обмяк на водительском сиденье водитель, и граф Ежи почувствовал, что его правая рука как онемела – попали! Полицейские – или кто там был в их форме – били точно, перейдя с очередей на одиночные и короткие очереди. Двое упали под ответным огнем, один, кажется, был ранен, а другой – убит, но их сноровисто оттащили в укрытие, продолжая вести огонь. «Форд» тоже оказался бронированным, это и впрямь была машина спецназа.
Графу Ежи удалось левой рукой перехватить автомат, он выставил руку с зажатым в ней автоматом и веером выпустил все сорок пуль через разбитое и осыпавшееся в салон лобовое стекло. Он ни в кого не целился, ему важно было сорвать атаку, сорвать планы нападавших, заставить их залечь. И хоть он этого не видел, но у него кое-что получилось. Один неосторожно высунувшийся из-за укрытия полицейский упал на дорогу, взмахнув руками и выпустив винтовку – он был мертв. Остальные вынуждены были спрятаться за «Форд» и стоящий у тротуара микровэн и перегруппироваться…
В этот момент и была возможность вырваться. «Субурбан» уже пробил коридор, двигатель «Линкольна» еще работал, нужно было только чуть повернуть руль и давануть на газ хоть рукой. Но увы…
Старший группы в «Субурбане» пять лет оттрубил в Мексике и привык к тому, что полицейские – это не оплот законности и порядка, а жадные и разложившиеся типы, перевозящие наркотики, подрабатывающие продажей изъятого, а кто – и киллерами. И если бы типичный американец, не сомневаясь, открыл полицейскому дверь бронированной машины, буде тот попросит, то у старшего группы внезапное появление полицейских, перекрытие дороги именно перед конвоем вызвало серьезные подозрения…
– Готовность к прорыву, – отрезал он, как только полицейские начали высаживаться из пикапа. Между ног у него стоял пятизарядный «Моссберг» с прикладом как у штурмовой винтовки, он начал медленно подтягивать его к рукам так, чтобы не было видно полицейским.
Бдительность принесла свои плоды – он увидел, как за «Фордом» из переулка появился человек, в такой же полицейской форме, но в руках у него было что-то наподобие гранатомета…
– Контакт справа!
Толкнув коленом бронированную дверь, он специально отпер ее – старший группы с двух метров шарахнул в «полицейского» запрещенной к гражданскому применению пулей двенадцатого калибра с вольфрамовым сердечником. Такие пули продают только правоохранительным органам, их применяет и Морская пехота, а он сам четыре года стоял на часах у посольства САСШ в Сальвадоре и связи в Корпусе сохранил.
– Прорыв!
Взревев мотором, «Субурбан» тяжело ударил «Форд», водитель был опытным и бил так, чтобы сдвинуть машину противника в сторону, прилагая для этого как можно меньше усилий. Пули били по кузову внедорожника подобно граду, все стекла моментально покрылись белыми разводами трещин, но пока еще держались. С треском, с грохотом, с искрами – но «Субурбану» удалось проломиться на свободу и проложить путь остальным. Сдвинувшийся в сторону «Форд» сбил с ног и придавил неосторожно занявшего позицию за ним гранатометчика, он не был убит, но из строя вышел. Сопротивление внезапно ослабло – и «Субурбан» рывком прыгнул вперед, к свободе…
Впереди с криками разбегались немногочисленные люди, которым не повезло оказаться на улице в то время, пока на улице шло побоище…
И тут открылась дверь стоящего дальше по дороге вэна, из кузова выскочил человек, держа на плече большую толстую трубу. Через избитые пулями окна ничего видно не было, стрелок встал на колено, труба окуталась пламенем, выбросив термобарический снаряд, которому и лететь-то было не больше тридцати метров. Пущенный точной рукой, огненный комок в секунду преодолел расстояние от стрелка до едущего по дороге «Субурбана» – и со вспышкой провалился в салон. Пламя хлынуло изо всех окон машины одновременно, две двери, которые были приоткрыты – были просто вырваны, и пламя плеснуло и через них. И авангард конвоя, который еще мог сыграть свою роль в бою – сгорел буквально в пару секунд, от них остался только пепел в салоне съехавшего на обочину горящего бронированного внедорожника…
