– Ерунда.
– Далеко не ерунда. В русских сказках не раз и не два упоминается о паранормальных способностях отвода глаз, есть упоминания про шапку-невидимку. В семидесятых – в ЗАПТОЗ работала целая группа русских специалистов, нацеленная на поиск подобных загадок. Это могло быть прорывом в боевых действиях.
– Откуда вы все это знаете, господин вице-адмирал?
– Мой отец был в ЗАПТОЗ.
– Военный наблюдатель?
– По документам – так. Что было на самом деле – не знаю. Он не успел мне ничего рассказать – его убили в Багдаде. И мать – тоже.
Ругид покачал головой:
– Вас, русских, напалмом не выжжешь.
Я должен был обидеться. Но не обиделся – не самый худший эпитет для народа.
– Потому мы и русские. Эти джунгли – все равно что клад, здесь никто и никогда не изучал ни растительность, ни животный мир, ни индейские племена дальше, чем на расстоянии несколько километров от воды. Никто толком не описывал индейские племена. Все, что здесь делалось, – так это варварская вырубка леса, выращивание наркотиков на тайных делянках, да подпольная добыча золота и драгоценных камней, когда в реку течет смертельный яд! Не исключено, что мы имеем дело с чем-то нам неведомым.
– И это неведомое принесло солдатский медальон?
– Именно! Оно достаточно разумно. И хочет предупредить, чтобы мы не ходили сюда. Оно хочет предупредить нас о том, что здесь были другие люди и они погибли. Идемте, у меня появилась идея.
Вместе с полковником мы зашли в палатку, которая охранялась отдельно. Это был центральный пост охраны, в этой палатке был расположен командный центр аналога нашей системы «Монолит». Системы электронного контроля периметра объекта – причем это была не просто цепь датчиков и столбиков с лазерными излучателями, это была зона сплошного контроля, создававшая в зоне охраны непроницаемый купол, проникнуть в который можно разве что из-под земли. Мы все носили RFID – метки, чтобы система принимала нас за своих.
– Умеете на этом работать?
– Конечно.
– Тогда вот что. Здесь есть классификация объектов по весу?
– Конечно, есть. Иначе система будет реагировать на каждую мышь. Вы хотите сказать…
– Именно! Какой нижний предел?
– Сорок килограммов в пересчете на европейскую систему.
– Поставьте двадцать и посмотрите, что выйдет.
Полковник поставил нижний предел веса в двадцать килограммов – и мы увидели, что за прошедшую ночь у нас было шестьдесят девять нарушений охраняемого периметра. Мы все прошлой ночью имели реальную возможность уснуть и не проснуться. Присоединиться к тем, кто был здесь и погиб.
– Поставить систему на немедленное реагирование, выдать каждому вибродатчики. По реакции – отработать из пулеметов и посмотреть, что получится.
– Ночью? Как бы друг друга не перебить.
– Тогда использовать бесшумное оружие. У вас есть термооптика?
– Есть.
– И у нас есть. Эти дикари, наверное, даже не имеют понятия, что это такое.
– А вы имеете понятие, что такое яд древесной лягушки, господа? – вступил в спор я.
– О чем вы? – спросил полковник.
– О том, что мы почему-то сразу выбрали враждебную тактику. Прошлой ночью мы все имели возможность умереть, но не умерли. Они – кто бы это ни был – нас не убили. Более того, они оставили медальон, чтобы нас предупредить.
– Но владелец этого медальона погиб! И другие – тоже.
– Ну и что? Возможно, они сделали что-то такое, что не понравилось местным. Мы пока не погибли – и я уверен, что пока мы будем на этой поляне, пока мы не двинемся в джунгли. Подбросив медальон, они хотят нам сказать, чтобы мы не ходили туда.
– Со всем уважением, сэр, мне плевать, что эти дикари хотят нам сказать, – сказал один из морских пехотинцев.
– А яд древесной лягушки убивает за минуту, и смерть весьма скверная – от паралича мышц, отвечающих за дыхание. Кто-то хочет попробовать? Лично я – нет, если у меня под рукой не будет вертолета, который унесет отсюда мою задницу.
Морпехи заметно приуныли – они-то привыкли к часовой доступности воздушной поддержки, а тут…
– И что вы предлагаете, сэр?
– Делать то, что мы и планировали. Запускать беспилотники, производить исследования. Мы планировали начинать активные действия только тогда, когда мы локализуем место падения самолета и выясним, что там происходит, какой фон радиации. Не думаю, что те, кто наблюдает за нами и сейчас, поймут, что именно мы делаем. Они поймут только одно – что мы вняли предупреждению и не уходим в джунгли…
Это были мужчины и женщины, но это были необычные мужчины и женщины очень необычного племени. Они переговаривались странным, ни на что не похожим языком, который не понимал ни один живущий на земле человек, – но имели свой алфавит и письменность. Они жили на деревьях и не спускались с них до того, пока в этом не было самой настоятельной необходимости. Они жили здесь всегда – и мало кто уже помнил, какова была жизнь там. Они помнили только одно – их род происходил со звезды…
Сейчас несколько разведчиков, ловко перемещаясь по лианам, подражая обезьянам – они использовали при перемещениях в основном руки, а не ноги, – прибыли в один из городов, которые построили эти люди – городов на деревьях. В этом городе жило не то племя, к которому они принадлежали, но это не имело значения, потому что они считали друг друга братьями, и между ними никогда не было войн.
Конечно же, разведчиков сначала накормили. Они питались практически всем, что было в джунглях, – съедобными растениями, мясом животных и птиц, они могли нырять в притоки Амазонки в поисках рыбы и находиться под водой без дыхания больше тридцати минут. Все это они узнали у окрестных индейских племен и теперь поступали точно так же, потому что в гостях у хозяев следовало вести себя как в гостях, а не как дома. Это были существа, очень хорошо умеющие мимикрировать, приспосабливаться к окружащему их миру.
После этого их провели к вождю. Вождей племени они стали выбирать тоже, подражая местным индейцам, хотя выборный вождь вступал в свои права только при непосредственной опасности, угрожавшей их роду, а без этого – каждый жил сам по себе. Они помнили – и не терпели никакого угнетения.
– Приветствую вас, братья мои! – сказал вождь, ничем не отличавшийся от окружавших его сородичей. – Какие пути привели вас в нашу обитель?
– Люди прилетели снова, – сказал разведчик не только для вождя, но и для всех остальных, – война будет.
Война – генетическая память сохранила весь ужас войны на их прародине, откуда они вынуждены были спасаться. Это был мирный и поразительно развитый народец – и так было до того, пока в воздухе не появились мечущие смерть стальные птицы. Их кораблям, исключительно гражданским, торговым – пришлось прорываться через блокаду, чтобы бежать, спасая остатки своего народа и ища себе новое пристанище. Прорвались немногие.
