– Я-то помню. Николай – нет. При дворе стало слишком много людей оттуда, он привык к восточной лести.
– Святой Бог…
Конечно… я в какой-то мере понимаю Николая. Ему проще всего с людьми оттуда. Когда началось… многие, слишком многие бросили ему в лицо – ты не прав. Мы, русские, – свободны и рождены свободными. Там – люди изуродованы настолько, что будут славословить, если даже Николай будет пить кровь младенцев. Ему должно быть очень неуютно, когда вокруг – молчаливая стена осуждения и недоверия. Прошли времена… у русских дворян осталась честь, и все должны поступать правильно, даже Император. Многие удалены от двора… а те, кто туда пришел, уважают действо и намерение российского самодержца, каким бы оно ни было. Получается, что все удаленные будут группироваться около Ксении, больше не у кого. Это – дворянство и офицерство, в основном – гвардия, наиболее подготовленные части. Никому не понравится, что при дворе сейчас засилье персов, мало кто будет с этим мириться.
Другие, конечно же, постараются расшатать ситуацию. Кому нужна конституционная монархия, кому республика, кому и того чище – агрессивный большевизм и гражданская война. На Востоке сразу активизируются… не могут не активизироваться исламские экстремисты, их есть кому поддержать, цель все та же – отторжение от России Востока и создание халифата – открытой террористической клерикальной диктатуры. Святой Господь… Николай, этому ли тебя учил отец? Твой отец, который был примером служения и до последней своей смертной минуты думал о России?! Этому ли тебя учила вся твоя жизнь? Ты же георгиевский кавалер… что же ты Россию на бабу-то меняешь?
Черт, ты же Император Всея Руси! Разве тебя не устраивают подданные, которые не лгут и не боятся?
Император ли ты – до сих пор?
Тут меня пронзила еще одна мысль… как клинком. Не сыграли ли тогда втемную – меня самого? Господи… ведь это я подвел к Николаю Анахиту! Ведь это благодаря мне происходит все то, что происходит!
Это я виноват в том, что происходит. Значит – и разгребать мне.
– Что делать? – спросил я, хотя уже двадцать лет не задавал этот вопрос. Как маленький мальчик… прости Господи…
– Надо помочь. России, Николаю… всем нам.
– Что говорит вдовствующая императрица?
– Мама… он отослал ее. Отослал в Москву.
В сказанное невозможно было поверить. Николай всегда любил мать, любил ее намного больше, чем отца. Ксения всегда любила отца, мать почти что не признавала – а Николай считался маменькиным сынком до того, как пошел в десант.
– Он с ума сошел. В это невозможно поверить, но он сошел с ума.
Я встал со стула. В «пузыре» чувствуешь себя голым… в каком то смысле я и есть голый. Я… Ксения… Нико… мы все беззащитны перед грядущим. А оно ничего хорошего не обещает.
– Где Путилов?
– Путилов… – в голосе Ксении прозвучала горькая ирония, – Путилов, наверное, уцелеет при ядерном взрыве.
– Как он относится ко всему этому? Ты с ним говорила?
– Как относится! Ты знаешь первый принцип предательства?
– Предавать только в пользу сильных…
– Вот. То-то и оно. Я не хочу давать Владимиру Владимировичу такого козыря. Нет… он этого не дождется.
Так… ладно!
– В заговоре против Николая я не участвую, – поставил условие я.
– А ты постарел… – каким-то странным голосом сказала Ксения, – раньше ты соображал быстрее. Иногда ты угадывал мои желания раньше, чем я их произносила… и даже тогда, когда я не могла их произнести, потому что была порядочной девушкой.
– Я действительно постарел. И нервы ни к черту, предупреждаю сразу.
– Вижу. Мог бы догадаться, что мне от тебя нужно. Ты был военным и гражданским наместником Персии до опалы, до того, как поставили Андроникова…
– Как он работает, кстати?
– С этим тоже придется разбираться… В свое время. Но сначала о главном. Я хочу, чтобы ты отнял брата у этой.
– Но как? – Ходить надоело… как тигру в клетке. Я сел. Пытаясь ухватиться за что-то, собрать распадающийся на осколки мир.
– Ты скажи мне – как. Ты привел Анахиту в наш дом, – Ксения говорила жестко и безжалостно, – теперь скажи, как ее оттуда вывезти.
Я ничего не ответил. Ксения снова коснулась моей руки… она всегда знала, что и как сделать, чтобы получить нужное.
– Это надо сделать… Я ни в чем не обвиняю тебя… просто это надо сделать. Пока мы не узнаем, откуда она взялась, как она оказалась около Николая, кто она такая, пока не поймем, что она задумала, – мы не сможем ничего сделать. Переворот – не выход, на нас накинутся со всех сторон. В этом мире… пахнет кровью.
– Хорошо, что ты это понимаешь.
– Но если ты не сможешь… начну действовать я.
– Недавно я был в САСШ… ну, ты знаешь. Павел сказал, что ему нужна винтовка… чтобы защитить маму.
Мы оба помолчали…
– Он защищает маму. Я защищаю страну, – безжалостно проговорила Ксения, – я тоже Романова, во мне – кровь Романовых. Отец всегда говорил, что плохо, что я родилась девочкой.
Ксения мысль не продолжила, но было понятно и без слов. Екатерина Вторая была одной из величайших правительниц России. А узурпации престола намерены не допустить слишком многие… и любой ценой.
В свое время так погибла великая Персидская империя. Шах Кавад из династии Сасанидов, приблизив к себе царицу Есфирь из рабынь-иудеек, сначала отдал первого министра Амана и весь дом его, и все имущество его иудеям, а самого Амана и десять сыновей его повесили. Потом Есфирь и приблизившиеся ко двору правители из иудеев в одну ночь уничтожили большую часть персидской знати, которая по преданиям была бела кожей, голубоглаза и светловолоса. Потом, когда одни иудеи разорили данную им страну и скрылись – другие подняли мятеж, возглавив недовольство народа, разграбили персидских купцов и разделили достояние их между собою. Но тут из провинции вернулся третий, младший сын шаха Кавада, царевич Хосров, и вернулся он во главе конного войска из тысяч всадников. Отца он по одним преданиям отстранил от власти, по другим – убил, всю иудейскую знать, первого визиря Маздака, царицу Есфирь и все ее потомство повелел бросить на корм хищным зверям. А потом встал на царствование и первым своим указом повелел перебить всех иудеев в своих владениях, от грудных младенцев и до последних стариков. Приказ монарха был исполнен, но никогда более Персия не достигала былого расцвета, ее лучшие роды, на которых держалось государство, были изведены под корень, народ голоден и озлоблен, а экономика разрушена.
Нет… такого не должно случиться с Россией. Это – не про нас.
– Я…
– Подожди.
В этот момент я окончательно принял решение. Страна или друг… Я выбираю страну.
– Мне для начала нужен один человек. Здесь… и как можно быстрее.
