Раскол случился во время выборов четвертого халифа – им стал Али Аби Талиб, который принадлежал не просто к племени курайш, а к клану Бану Хашим, из которого происходил и сам Посланник Аллаха, он был двоюродным братом Посланника Аллаха и мужем его дочери Фатимы. Однако он не пользовался поддержкой большинства правоверных, которые просто проигнорировали его назначение. Его же сторонники образовали партию Али, если перевести это на арабский – это будет звучать как «шиат Али». Эти люди говорили, что наследование халифата может вестись только по прямой восходящей линии родства Посланника Аллаха среди членов семьи Пророка «ахл-ал-байт», хотя сам Посланник Аллаха никогда не претендовал на то, чтобы утвердить свою власть как монархическую. Так возникла особая ветвь ислама – шиизм.
В свою очередь, большинство в умме, считающее, что наследовать должен прежде всего достойный, не только из семьи Посланника Аллаха, но и из семей его верных последователей, объединились вокруг Муавии Аби Суфйана, который был опытен в государственных делах и авторитетен. Он не развязывал гражданскую войну и гибельный раскол в умме, это сделали остававшиеся в меньшинстве шииты, доказывающие права своего ставленника на халифат. Продолжительное и постыдное противостояние, когда, вопреки изложенному в Великой Книге запрету, правоверные гибли от рук правоверных, привело к тому, что появилось третье толкование Воли Всевышнего в вопросе наследования халифата – их называли хариджиты, и они полагали, что любой достойный и уважаемый мусульманин, вне зависимости от родства с Посланником Аллаха, мог стать халифом. Закончилось это противостояние жестоким убийством Али.
На шестьдесят шестой год хиджры в Куфе последовало восстание аль Мухтара, впоследствии подавленное. Он предпринял выступление от имени третьего сына Али, единственного, который к тому времени оставался в живых, Ибн-аль-Ханафии, которому к фамилии впервые была дана приставка Махди, и он был провозглашен восставшими единственным законным имамом, способным восстановить справедливость на земле и избавить угнетенных от тирании. Однако это привело лишь к новому расколу в умме и потере части завоеванных ранее позиций. В те же самые времена шииты выработали понятие «имам» – покровитель и единственный правитель правоверных, единственный, кто может толковать Коран и шариат и его смысл. А при имаме Ас-Садике (правдивый) шииты окончательно установили свою концепцию, включающую в себя теологическую концепцию имама, который являлся худжжат Аллах, представителем Аллаха на земле, подлинным имамом времени, подчинение которому стало обязанностью всех правоверных. Имам мог и не править, то есть не быть халифом, но он обязательно должен быть из Алидов, потомков убитого народом Али. Таким образом, халифат был отделен от имамата, а имам освобождался от непременной обязанности претендовать на трон халифа.
Старик хитро взглянул на Императора, сидящего напротив.
– Понимаешь что-нибудь?
– Пока нет, Айрат-хаджи.
– Сейчас поймешь. У Ас-Садыка был дядя, некий Заид. Когда разрабатывались эти концепции, по сути примиренческие, он выступил против них, публично провозгласил необходимость в справедливом имаме на троне и вменил общине в обязанность смещение несправедливого правителя, возможно и вооруженное. Заидиты – последователи Заида, а на его сторону встали тогда многие, создали два государства, одно – в йеменском королевстве, второе называлось Дайлам и располагалось в прикаспийских провинциях, примерно там, где находится сейчас Тегеран.
Позже, после смерти Ас-Садыка, в общине шиитов снова произошел раскол, часть встала на сторону старшего сына, Ас-Садыка Исмаила, провозглашавшего позиции, близкие к позициям Абу-Хаттаба, а тот, в свою очередь, был близок к заидитам. Так сформировалось движение последователей Исмаила – исмаилиты, которые, по моему убеждению, и стоят за происходящим на Востоке.
Старик перевел дух, прежде чем снова начать говорить.
– Исмаилиты виновны во множестве вопиющих злодеяний, имевших место уже в те времена. Так, в триста семнадцатом году Хиджры объявившийся из числа исмаилитов человек, называющий себя персидским Махди, прославился тем, что грабил направлявшихся в Мекку для совершения святого хаджа паломников. Выступив во время хаджа, он захватил Мекку, ограбил и перебил многих, после чего осмелился выломать Черный Камень ал-хаджар ал-асвад из стен Каабы и увез его с собой в Ахсу, откуда он вернул его за огромное вознаграждение золотом. Он объявил грехом шариат и все виды богослужения, а также подверг поруганию всех имамов и пророков. Можно ли было придумать что-либо страшнее этого? И ведь история повторяется.
Когда произошло то, что произошло, Совет Судей поручил мне, как человеку сведущему и беспристрастному, разобраться в происходящем, дабы можно было вынести свое суждение. В течение нескольких дней я читал книги и разговаривал с правоверными, которым волей Аллаха удалось спастись. В этой истории много символов, и символы эти вопиют о большой беде. Прежде всего – это сам таинственный Махди, человек, которого видели лишь избранные, и те, кого он допустил к себе – все они оказались не праведниками, но проливающими кровь ашрарами. Этот человек и поныне находится в дар аль-хиджра, тайном убежище, известном лишь избранным, и называет свое нахождение там сокрытием. В самом Тегеране зверствует, проливая кровь неверных и правоверных, не делая никакой разницы, высший совет, который исполняет роль халифа. Сам же Махди, по-видимому, претендует на роль имама и пользуется тем, что может находиться в сокрытии. Возможно, когда земля Персии и другие земли будут залиты кровью настолько, что не останется, куда поставить ногу, он выйдет из сокрытия и провозгласит свой имамат, соединив в себе роль халифа и имама, и возможно, он даже покарает тех, кто проливал кровь. Его правление и станет последними днями, как в это верят шииты. Последними днями.
– Но кто этот Махди? Вы можете хотя бы предположить, ведь этот человек не мог появиться ниоткуда?!
– Увы, могу. Никто не может прийти и объявить себя Махди, не имея на то права – он должен совершить нечто, способное заставить всех поверить в то, что он является худжжат Аллах. Он должен, как минимум, происходить из Алидов, и это должно быть доказано для правоверных. Вы помните, как звали погибшего на трибуне шахиншаха?
– Его звали Мохаммед, Айрат-хаджи.
– А как звали его жену?
– Шахиня Сорейя, Айрат-хаджи.
– Нет, не эту. Первую, что подарила ему двух сыновей?
Государь попытался вспомнить и не смог.
– Увы, но в памяти моей нет ее имени, к моему стыду, Айрат-хаджи.
– А в моей есть. Ее звали Фатима, точно так же, как единственную любимую супругу Посланника Аллаха! Вот тебе и первый символ.
– Я по-прежнему ничего не понимаю, Айрат-хаджи.
– Печально. Что ж, тогда поговорим о втором символе. Ты помнишь о заидитах, о которых я тебе рассказал? О потомках Заида, который ведет линию своего родства от Али, а следовательно, и от самого Пророка?
– Да, помню, Айрат-хаджи.
– Прекрасно. В свое время шахиншах Мохаммед, доказывая свое право на власть, потратил немало времени и сил на то, чтобы выяснить свою родословную. Ему важно было доказать собственную принадлежность к Алидам, потомкам Али, потому что в глазах шиитов это давало ему несомненную легитимность его пребывания на троне. И он ее доказал. Он провел линию своего родства прямиком от Ас-Садыка Исмаила, старшего сына Ас-Садыка и основателя исмаилизма. Тогда мы, осуждающие шиизм в целом и исмаилизм в частности за то, что они сделали в прошлом и продолжают делать сейчас, не придали этому факту большого значения, считая, что шахиншах Мохаммед просто пытается утвердиться на троне. Но последовавшие за этим события заставляют меня задуматься над тем, что шахиншах и впрямь мог быть исмаилитом и потомком Ас-Садыка. А это дает ему возможность и несомненное право быть главой, пиром ордена исмаилитов, тайной власти Востока, власти, принесшей немало горя и бед.
