— Протест, — снова заявил Вахрамеев, — кем и когда это было доказано?
— Но в деле семьдесят восьмого года по обвинению Боруха Барского и его группы было достоверно установлено, что они являлись членами «Хаганы».
— Сударь, Борух Барский был исключен из «Хаганы», так как считал, что «Хагана» проявляет недостаточную террористическую активность. Тем же процессом было установлено, что Борух Барский покинул центральный совет «Хаганы» потому, что не нашел там поддержки своим злонамеренным умышлениям на так называемый «центральный террор» против представителей государственной власти. После чего он собрал группу приверженцев и стал готовить террористический акт самостоятельно и вне связи с «Хаганой».
— Сударь, неужели вы верите этим жидовским ухищрениям?! Совершенно очевидно, что это просто жидовская уловка, чтобы не понести суровую кару за умышление против Престола. Если бы, не дай бог, задуманное привело к успеху — «Хагана» первая бы заявила о том, что Борух Барский состоит в ее рядах!
— Господа, суд выслушал обе стороны! Достаточно! Что касается указанного дела, по которому возник спор, то суд считает, что не вправе оспаривать или ставить под сомнение законный вердикт другого суда, как не вправе это делать и любая из сторон процесса, обвинение или защита. Суд не будет принимать во внимание последние реплики сторон относительно «Хаганы» и умысла на убийство Его Величества. Продолжаем! Обвинение, прошу переходить к конкретике, у нас совершенно нет времени.
И это суд? И это суд?!!! Господи, я всегда считал, что суд необоснованно мягко подходит к делам о заговорах, терроризме и убийствах. Что подонкам, преступившим закон, предоставляется слишком много прав и привилегий. Но я и думать не думал, что существует еще и такой суд — суд, не имеющий ничего общего с законом, честью, совестью, суд, каждое слово в котором — злостное надругательство над самим понятием «правосудие».
И я участник этого суда.
— Слушаюсь, Ваша Честь. Итак, будучи членами «Хаганы», Зеев Кринский и Руфь Либерман неоднократно совершали тяжкие преступления террористической и антигосударственной направленности. Чтобы не задерживать внимание Высокого суда на малозначительных, по сравнению с другими, деяниях, я начну с самого главного, достаточного для вынесения того приговора, которое обвинение намерено требовать. Взрыв в отеле «Гарун Аль-Рашид», в результате которого погибли тридцать семь и были ранены сто пятьдесят три человека, был совершен группой террористов «Хаганы» под руководством Зеева Кринского.
И это больше всего убедило меня в том, что всё происходящее — фарс и не более того. Я не оправдываю «Хагану», это террористы, многих из которых надо повесить. Но надо быть полным идиотом, чтобы назначать встречу в отеле, рядом с которым припаркована машина со взрывчаткой. Я и Руфь разговаривали, когда это произошло, и она ни одним движением, ни одним взглядом не дала понять, что сейчас что-то произойдет. Более того — она сидела спиной к окну, невольно прикрывая меня от ударной волны и осколков стекла. Что ей мешало сесть как-то по-другому, подвинуть стул?
— Вопрос у меня, — сказал я.
Бойко уставился на меня.
— У обвинения есть материалы расследования сего инцидента?
Бойко растерянно посмотрел на генерал-губернатора. Тот молча стоял, давая понять всем своим видом, что вмешиваться не намерен.
— Да, есть, господин… заседатель.
— Извольте представить их суду. Суд желает ознакомиться с первичными материалами, прежде чем составит свое мнение об этом деле.
Через минуту я уже держал в руках толстую папку — скоросшиватель с надписью «Дело» — старого образца, картонную и с металлическим замком. Собранные в уголовное дело материалы. Самое интересное, что уголовное дело было возбуждено как положено, с присвоением номера. Потом его, конечно, закроют в связи со смертью подозреваемых или дадут следственное поручение на розыск и приостановят производство. Но в любом случае такое невозможно, если в деле не участвует прокурор.
Первое. Постановление о возбуждении уголовного дела. Подписано прокурором, действительным статским советником Глущенко, дело возбуждала полиция, следственный департамент. Всё сделано честь по чести, следователь возбудил дело, утвердил прокурором, приступил к производству
[79]
по делу. Фамилия следователя была Барзани, из местных. Не может быть, чтобы не был в сговоре, прокурора Глущенко я знал лично и не верил, что он опустится до заговора. А вот следователь не мог не понимать, что происходит.
Дальше шли допросы. Дело явно почистили, первый же допрос — и прямое попадание. Некий Асам Хасад показал, что он угнал машину, шеститонный фургон с пропуском в город, передал ее некоей даме, которая и заплатила за угон. Тут же подколота объективка на Хасада — неблагонадежен, шиит, подозревается в причастности к деятельности исламского комитета в районе аль-Сурабия. Заключение экспертов по транспортному средству, использованному для доставки бомбы, — фургон, шесть тонн, белого цвета, изотермический кузов (правильно, меньше шансов, что откроют при досмотре). Мощность взрывного устройства — около восьмисот килограммов в тротиловом эквиваленте. Тип ВУ — самодельное, бочки, в бочках азотные удобрения, перемешанные с дизельным топливом. Если бы подложили побольше взрывчатки или поставили машину поближе к отелю, на гостевую стоянку, я бы сейчас это всё не читал, хоронили бы в закрытом гробу. Интересно, почему же всё-таки не подложили, может, больше просто не было.
Полнейшая липа. Получается, что возможный член шиитской террористической организации угнал машину для евреев, чтобы евреи совершили теракт. Хоть плачь, хоть смейся. Хоть в анекдот вставляй. Совершенно ясно, что сам Хасад и совершил этот террористический акт.
— У суда вопрос. Некий Асам Хасад, подозреваемый в террористической деятельности, причастности к исламскому комитету. Угонщик машины, которая была использована для доставки устройства. Почему не исследована версия о его причастности к совершению самого террористического акта, не только к угону машины?
Бойко пожал плечами.
— Я не следователь. — Было видно, что он растерян и не готов к настоящему суду.
— И тем не менее ответьте, Ефим Павлович, — сказал генерал-губернатор, — вы же поддерживаете обвинение, ответьте суду.
Ефим Павлович забрал у меня папку, долго рылся в ней. Остальные переводили взгляд с меня на него с явным интересом.
