– Доказательства… – Воронцов покачал головой, – в таких делах доказательством серьезности чьих-то намерений обычно является убитый президент. Кому, как не вам, следовало бы знать, что хорошая служба безопасности просто обязана работать на опережение. Но доказательства есть. Я дам вам послушать запись, сделанную недавно при очень необычных обстоятельствах. Кнопка включения справа, нажмите ее и все, кроме этой записи там больше ничего нет…
Рядом с Марианной шлепнулся на диванную подушку телефон. Отделанный золотом и очень дорогой, такие делают в основном в Российской империи, в других странах украшать так телефоны не принято, кроме разве что Италии…
– Снайпер выстрелит еще один раз…
– Что? По кому?
– Он собирается… убить президента… убить президента…
Марианна Эрнандес, старший агент Секретной службы САСШ, осторожно положила телефон рядом с собой – как будто это была граната с выдернутой чекой…
– Что это?
– Это запись предсмертного признания сэра Колина Монтескью, сделанная мною. Вам известно, кто он такой?
– …Кажется, какой-то чиновник из Министерства иностранных дел Великобритании. Последняя жертва… Лондонского снайпера.
– Это не так. Сэр Колин Монтескью – глава Секретной разведывательной службы Великобритании. Он им был до того, как его убили.
– Что?! – взвилась Марианна…
Ее можно было понять. В любой системе спецслужб существует система допусков к секретной информации. Обычно служба, занимающаяся охраной высших должностных лиц государства, имеет максимальный, наивысший уровень допуска. Все дело в том, что уровни допуска определяются теми лицами, которых они охраняют, и никому из сильных мира сего не понравится идея умереть из-за того, что его службе безопасности отказали в ознакомлении с каким-то документом. Своя личная жизнь – в отличие от жизней остальных людей – у сильных мира сего всегда высоко ценилась…
– Это так. В британской Секретной разведывательной службе существует два директора, это традиция еще с прошлого века. Один для публики и для административных вопросов. Другой непосредственно занимается разведкой. Вы этого не знали?
Марианна действительно этого не знала, но решила не подавать вида.
– Британская разведка, как таковая, была создана в начале нынешнего века.
– Ошибаетесь. Она существует, как минимум, три века и даже больше. Просто в разные времена она называлась по-разному, и ее существование раньше вообще не предавалось огласке.
– Как вы получили эту запись? Александр Кросс – ваше имя?
– Александр Кросс – мой псевдоним прикрытия. Я работал под ним какое-то время в Северной Ирландии. Сэр Колин Монтескью умер у меня на руках и перед смертью решил облегчить душу. Число людей, знающих об этой записи, невелико, можно посчитать на пальцах одной руки. Теперь вы входите в их число.
Марианна Эрнандес напряженно думала. Получается, что незнакомец фактически признался ей в шпионаже. Теперь понятно, почему британцы выходят из себя, вполне понятно. Но много в этой истории и непонятного…
– То есть вы его убили.
Тот, кто называл себя Воронцовым, тяжело вздохнул.
– Да нет же… Его убил Лондонский снайпер. Ну же, сами подумайте – как я мог получить доступ к умирающему, если за несколько минут до этого выстрелил в него из снайперской винтовки через реку, мост – в общем, с солидного расстояния.
Получалось и в самом деле – никак. Если только эту запись не сделал кто-то другой. Но все равно – запись была, и слова были сказаны. Слова, заставляющие задуматься.
— Как вы получили эту запись?
– Очень просто… Я хотел похитить сэра Колина, чтобы получить ответы на свои вопросы, – именно похитить, но никак не убить. Все произошло случайно. Мы раздобыли карету «Скорой»…
– Кто это – мы?
– Я и мой помощник. Можно даже сказать, собрат по несчастью. Он далеко отсюда… первый раз я сказал неправду… Мы заняли позицию у моста, тогда мы просто прорабатывали операцию – и тут услышали выстрел. Дальше… я был бы дураком, если не попробовал…
– То есть вы хотите сказать, что вы умыкнули этого…
– Сэра Колина Монтескью.
– Не важно… прямо из-под носа охраны…
– В принципе, именно так. Конечно, они посадили одного человека в саму карету «Скорой» и отправили еще одну машину в качестве эскорта. Но один человек нейтрализуется за секунду при неожиданном нападении, а для машины у меня была приготовлена крупнокалиберная автоматическая винтовка. Впрочем, я их не убил – только повредил машину…
Старший агент Эрнандес умолкла. Потрясла ее безумная простота схемы. И в то же время – ее эффективность. Пусть в данном случае выстрел и карета «Скорой» никак не были связаны. А если будут связаны? Если, к примеру, у нее на руках окажется тяжело раненный президент? Согласно инструкциям, президента нужно доставить в ближайшую больницу на его же машине, на бронированном лимузине – но там ведь нет медицинского оборудования! Да, там есть запас крови нужной группы, расширенная аптечка первой помощи и есть агент, прошедший курс оказания экстренной медицинской помощи, – но неужели она откажется от отправки на настоящей санитарной машине с настоящими врачами, если та окажется под рукой? Да она расцелует любого опытного врача «Скорой», оказавшегося поблизости, и не будет спрашивать у него документы. Поступит точно так же, отправит следом машину с охраной для прикрытия. В Америке люди привыкли беспрекословно верить врачам, это тоже одна из национальных традиций, уважение полицейских, пожарных и врачей. А потом? Несколько подготовленных профессионалов – и президент увезен в неизвестном направлении. Даже если следом пойдет «горилла»
[108]
– не поможет. Секретная служба интересовалась новинками в сфере вооружения – и Марианна, например, читала про русскую снайперскую винтовку «кобра», калибра больше полудюйма, бронебойным патроном с вольфрамовым сердечником, пробивающую броню бронетранспортера. А ведь по слухам русские выпускают спецпатроны для таких винтовок с сердечником из обедненного урана. Господи, да «гориллу» такая пуля пробьет насквозь…
Вообще-то президента, в случае ранения, должны эвакуировать специально выделенным вертолетом, оборудованным под санитарный, но это ведь не всегда возможно. А если террористы захватят вертолет?
– Век живи, век учись, агент Эрнандес…
– Что?
– Это такая русская пословица. Означает, что нужно всегда учиться чему-то новому. Но я вижу – моя запись вас не убедила?
– А вас бы она убедила? Просто чей-то голос, произносящий слова, которые можно истолковать как угодно. Я не права?
