Фактор внезапности сработал на все сто – он был уже у самой аппарели, когда вокруг засвистели первые пули. Они ударили по обшивке вертолета, злобно свистнули рядом, а когда Петр провалился в темноту десантного отсека, ушел из прицела снайперов – одна напоследок жиганула по ноге… наплевать. Еще одна угодила в спину, в глазах потемнело от боли, но бронежилет был на нем, он выдержал… или нет? Он уже сделал то, что должен, и даже больше… он не чувствовал боли, потому что чувствовать ее было некогда. Американский пулемет был именно там, где он и должен был быть, он привычно подхватил его – у мобильных патрулей группы 601 такие пулеметы были. Разворот – лицом к опасности, как встречает опасность настоящий воин – и град пуль окатил площадку и рванувшихся к вертолету людей в афганской военной форме, бородатых и узкоглазых – всех. Петр бил неприцельной очередью, понимая, что только шквалом огня он может тормознуть, ошеломить, отыграть минуту, две, три – сколько нужно для того, чтобы поднять эту огромную корову с земли… Только бы не гранатомет… стоит только гранатометчику выйти на позицию и сделать один точный выстрел – им всем конец, по такой туше не промахнешься. Хоть еще один человек… было бы проще, но человека не было, и дыма тоже не было, потому что если пустить дым – то ему будет не видно врага и тогда точно – конец. Неизвестные, поняв, что вертолет уходит, и потеряв нескольких человек при безумной попытке рывком прорваться к вертолету, открыли пулеметный огонь… и еще одна пуля жиганула Петра, а может быть, и две – но он не заметил и их. Лента в пулемете кончилась, он бросил его назад и подтянул второй, удивившись, какой он тяжелый. В этом было не двести, а сто патронов в ленте, он не строчил, а гулко бухтел, выплевывая одну за другой тяжелые пули, от которых не спасает на таком расстоянии ни один бронежилет. Свинцовая буря бушевала над площадкой, и тут он почувствовал, что пол под ногами дрогнул.
– А-а-а!! – закричал чех, поливая позиции противника свинцом, и тут еще одна пуля ударила его, крик захлебнулся – но стрелять он не прекратил. Славяне – это он точно знал – не сдаются….
– Давай же!
По вертолету барабанили пули… неизвестные, которые считали этот американский вертолет стоимостью в пару десятков миллионов долларов своей законной добычей, просто не догадались стрелять по двигателям или пройти чуть дальше и врезать по пилотской кабине. За спиной тарахтел пулемет… поперхнулся, опять затарахтел… а он должен был просто сидеть и смотреть на указатель температуры газов в турбине. Если они не достигнут нужной температуры – вертолет так и останется на земле.
Цифра сменялась цифрой, а он просто сидел и молился.
Когда цифра сменилась на нужную, загорелся зеленый индикатор – готовность к взлету – он плавно… черт, когда он последний раз делал это, у него ведь даже допуска нет – вывел турбины на чрезвычайную мощность и принял ручку на себя. Вертолет сначала дернулся вверх, он это ощутил, потому что сидел в пилотской кабине, но мощности почему-то не хватило – и он остался стоять, разлапистый, мощный, черный и… совершенно беспомощный на земле. Просто кусок металла, бесполезная железяка, которая каким-то образом залетела из двадцать первого века в век восемнадцатый и которую расстреливают со всех сторон.
Пулемет поперхнулся.
– Давай!
И вертолет, словно послушавшись его, покачнувшись, неожиданно легко пошел вверх.
Ракета – это была ракета, он узнал ее по серому хвосту – пролетела мимо, просто божьей волей не задев вертолет. Им повезло – если бы это были моджахеды, они бы расстреляли вертолет из РПГ, там из трех боевиков один – обязательно гранатометчик. Но у группы китайского спецназа и пакистанских горных стрелков был всего один гранатомет на всех, они в основном действовали другим оружием, бесшумным или снайперским. Когда же гранатометчик вышел на позицию – было уже поздно…
– Смерт!!!
Выкрикнув это, несколько раз раненный надпоручик Петр, усилием воли заставивший себя двигаться, подполз к tailgun, хвостовому пулемету – тут, как в аппарели спасательных вертолетов Сикорского, стоял М3, мощный пулемет, изобретенный Джоном Браунингом еще в начале прошлого века и продолжающий службу и сейчас… к нему был большой фонарь-прожектор, чтобы можно было стрелять и ночью. Тогда он не мог им воспользоваться; чтобы избежать смерти, стрелок должен постоянно двигаться, перемещаться – но сейчас, когда они… Да какое они, он, этот американский сержант – спасатель сделал невозможное, поднял этот вертолет в воздух – настало время угостить этих ублюдков чем-нибудь покрепче.
Руки легли на рукояти управления, палец нащупал клавишу автоматического огня…
– Смерт!!!
Тяжелые пули калибра 12,7 полетели вниз, он стрелял неприцельно, веером – но пули, насквозь пробивающие одетого в бронежилет человека, заставляли стрелков залечь. И не все пули шли мимо цели…
Надо было сделать круг, посмотреть, что с Божеком и Симсом, но тогда их могли-таки свалить сосредоточенным огнем, да и при том что в экипаже всего один человек, из стрелков – один стрелок, и то непонятно, что с ним – это было бы сущим самоубийством. Ни Божек ни Симс – если бы они были живы – не сдались бы просто так, попытались бы пробиться к вертолету. Пустили бы ракету, в конце концов, обозначили бы себя дымом. Если ничего этого нет – значит, они мертвы.
Неуверенно ведя вертолет, – он был большим и сам по себе несколько инерционным, поэтому неуверенность не так чувствовалась, как чувствовалась бы на легком вертолете, – Нули пошел на северо-восток…
Гнездо
– Вертолет, внимание!
Майнер поднял голову, прислушался.
– Черт, это наш…
– Уверены? – чех внимательно смотрел на него.
– Черт возьми, уверен! Это наш!
Чех включил рацию на передачу в тактическом режиме
[35]
.
– Влтава – пулемету и гранатометам, наблюдение. Не открывать огонь без подтверждения.
– Черт, что это…
– Сэр, передача с вертолета! Это Нули!
Майнер переключил настройки на своей рации, нащупал канал, по которому шел обмен.
– Нули! – крикнул он.
– Да, сэр!
По голосу было понятно, что сержант если и не в панике – то близок к ней.
– Что ты там делаешь, в вертолете?!
– Сэр, я веду вертолет, сэр!
– Что?!
– Я веду вертолет, сэр! Симс погиб и остальные тоже.
