Но сейчас, особенно после вооруженного мятежа в Мексике, все изменилось. Так, в этой машине на троих было четыре автоматических ствола. Два им дал только что Хулио – «Бушмастер М4» с передней рукояткой и венгерский АМД, который не был похож на «калашникова», но тоже являлся реинкарнацией АК. Еще два ствола у них были до этого – русский СКС, переделанный в США на стрельбу автоматическим огнем и принимающий магазины от АК, и китайский МАК-90, легендарное оружие маньяков-убийц
[21]
. Кроме того, у них был полицейский дробовик «Ремингтон-870» со складным прикладом, пистолет-пулемет «Карл Густав», он же легендарный «Шведский К», и пять пистолетов и револьверов на троих. Ко всему этому имелись запасные магазины, а к автоматам – более тысячи патронов. Луис и Хорхе сейчас ругаясь, набивали запасные магазины патронами, пока Альфредо вел машину. Короче говоря – это была банда, причем банда опасная, вышедшая на тропу войны, имеющая твердую цель и намеревающаяся проложить к ней путь градом свинца. Они были бандитами и раньше – но вот сегодня, после речи Хулио и машины оружия, которую он роздал, – что-то изменилось. Ни один из них не мог выразить словами, что именно изменилось, но каждый это понимал и готов был действовать по-новому.
Машина резко вильнула, Хорхе ударился головой о борт и выругался. Патрон, который он пытался засунуть в магазин, вырвался из его пальцев и куда-то покатился…
– Черт, ты что делаешь, долбаный придурок! Совсем мозги пропыжал?!
– Ништяк… ха-ха… – Альфредо было смешно все это, – только что я чуть не столкнул в канаву тачку с тремя телками.
– Три телки… – сказал Луис, – и нас тоже трое.
– Заткнись, придурок. Черт… как же больно…
– Скоро все эти телки нашими будут!
Где-то позади катящегося на грани допустимой скорости фургончика взвыла полицейская сирена, небольшой внедорожник резко развернулся и устремился в погоню за нарушителем правил. На крыше внедорожника переливалась синим огнем сирена.
– Черт, копы! Копы!!!
– Не бзди! Это – наша земля!
Все знали правила. Одно дело – воевать с негритянскими бандами, копы, среди которых до сих пор было немало белых – особо не опечалятся, когда две банды постреляются, избавив их и суд штата от лишней кропотливой работы. Но совершенно другое – пострелять копов. А то, за что непременно последует самая жестокая кара, – сознательно напасть на копов. Копы были просто самой большой и самой крутой бандой в окрестностях. И самой дебильной – у них было оружие, но вместо того чтобы с его помощью зарабатывать деньги, они защищали какой-то полумифический закон, давая работу адвокатам, прокурорам, судьям и прочей богатой мрази. Но правила были неизменны – нападение на своих не прощается, копы держались друг за друга и убийцу копов, тем более – сознательного убийцу копов просто не стали бы брать живьем. В этом копы ничем не отличались от обычной банды, и все бандиты знали эти правила и уважали их.
Но, может быть – пришло время отринуть все правила?!
– Что? Ты что, парень, свихнулся?! Копы!
– Дай автомат!
Луис взял венгерский автомат – уродливую, угловатую железяку, предназначенную только для того, чтобы быстро отнимать жизни – и присоединил магазин. В темноте фургона лязгнул передернутый затвор.
– Много магазинов готовы?
– Восемь. Ты чо задумал, парень, нам же…
– Хулио правильно сказал. Или мы мужчины, или нет. На, держи. Подашь мне магазин, как только этот кончится. И не тормози, блин.
Хорхе был на грани, он почти что сдулся. Одно дело – среди своих орать всякую ересь, совсем другое – здесь, в фургоне, здесь их всего трое и копы на хвосте. Он знал, что были парни, которые осмеливались вступать в схватки с копами, но правоохранительная система обрушивалась на них, как тонна кирпичей, и путь их заканчивался одинаково. Либо у какой-нибудь обочины с пистолетами в обеих руках, либо в тюрьме штата с иглой в вене. Никогда не было по-другому – и сейчас они были у самой грани, чтобы вступить на этот путь. Почему-то даже порученное им задание не пугало Хорхе так, как это.
Луис тем временем, уверенно держа незнакомый автомат, переместился к самой задней дверце фургона – она не была заварена, как это делают некоторые, открывалась.
– Черт, парень, они у нас на хвосте!
Луис дернул за защелку двери, пихнул створку в сторону и вскинул автомат. Ветер и вой сирены ворвался в салон, но это его не пугало. Внедорожник – это был небольшой, дешевый «Шевроле» – был совсем рядом, он видел, как у копов на переднем сиденье вытянулись лица, когда они поняли, что происходит. Но он не давал им ни единого шанса, чтобы выправить ситуацию, он просто прицелился из своего венгерского автомата и открыл огонь. Автомат задергался в руках ощутимо, но удерживать его в руке было приятнее, чем обычный «калашников», благодаря передней рукоятке. Лобовое стекло полицейского внедорожника мгновенно пошло дырами, полицейская машина вильнула, пытаясь уйти от гибельного огня, но водитель был или тяжело ранен, или убит и с управлением не справился. Машина пошла еще резче вправо, а потом ударилась об отбойник, перевернулась и пошла кувыркаться по шоссе.
– Да! Черт, да! Иех-ху!
Фургон тоже резко вильнул, створка двери захлопнулась и ударила Луиса по рукам, отчего тот чуть не выронил автомат на дорогу. Но все равно было классно.
– Надо сваливать. Черт, надо сваливать, мы убили копов!
– Слабак! – припечатал Хорхе Луис. – У нас есть дело, и мы его сделаем. А следующего копа грохнешь ты, слабак, чтобы доказать, что не зря носишь мужские штаны. А иначе – я грохну тебя.
Примерно в это же самое время, когда полицейский внедорожник кувыркался по шоссе, а молодой мексиканский бандит Луис праздновал свою первую кровавую победу над представителями органов правопорядка, в шести южных штатах проявился неизвестный компьютерный вирус, атаковавший прежде всего системы передачи информации и дата-центры, то есть центры хранения и обработки данных. Через три минуты передача информации была затруднена, а еще через пятнадцать – парализована.
Тюремная корпорация «Джастис Инк» была организована парой бизнесменов и бывшим высокопоставленным служащим Министерства юстиции страны как совершенно новый, доселе невиданный бизнес – бизнес на содержании заключенных. Испокон века карательные функции, функции принуждения к исполнению закона исполняло государство, это было одной из его основных и неотчуждаемых функций. В Соединенных Штатах Америки двадцать первого века эту функцию стали все больше передавать частным компаниям.
Соединенные Штаты Америки – страна полицейских и тюрем, страна с максимальным уровнем принуждения и насилия. В этом с «самой свободной страной мира» не сравнится ни одна современная страна мира, включая самые недемократические. На 2007 год была составлена статистика, согласно которой за последнюю четверть века численность заключенных в США почти утроилась и достигла к концу 2007 года семь миллионов триста тысяч человек, на начало пятнадцатого года эта цифра составляла уже одиннадцать с четвертью миллионов человек. В США отбывал наказание каждый четвертый заключенный мира. Каждый тринадцатый к седьмому году и каждый одиннадцатый американец к году пятнадцатому в той или иной степени находились под надзором пенитенциарной системы. Страна стремительно скатывалась в дикую пучину беззакония, и очередные «кровавые» законы, которые принимало больное, очень больное общество, приводили к тому, что обществу требовались очередные тюрьмы, но спокойнее на улицах городов не становилось.
