— Мир вам, именем Аллаха!
— Ты правоверный? — настороженно спросил капитан.
— Нет, нельзя сказать, что я правоверный, потому что я хоть и верю в Аллаха, но не совершаю намаз пять раз в день. У меня нет на это времени. Но я солдат, такой же, как и вы. Солдат.
— Ты не солдат, а бандит.
— Смотри не на одежду, смотри на человека.
— На твоей голове повязка, на ней написана шахада.
— Я солдат. Что бы ни было написано на моей головной повязке.
— И какой же армии ты солдат?
— Я солдат Великой Османской империи, чье падение принесло народам Востока рабство и неисчислимые беды, — ответил неизвестный.
— Великой Османской империи? — презрительно ответил капитан. — Должно быть, ты сумасшедший.
— На этих танках есть детектор лазерного облучения, — сказал неизвестный — пусть один из твоих людей проверит. Но только один, потому что второй — умрет.
С этими словами неизвестный поднял левую руку, очень медленно поднял ее вверх, чтобы это не выглядело как попытка бросить нож и гранату. Именно в этот момент капитан убедился, что никакой это не сумасшедший, а дело серьезнее, чем кажется. Он имел дело с американцами, американцы построили несколько учебных центров для новой иракской армии. Рядом с его центром, где его обучали ездить на танках, был тренировочный полигон иракского полицейского спецназа SWAT, их тренировала американская «Дельта». Он заметил, что американцы все делают левой рукой. Он спросил почему, и ему сказали, что правая рука должна быть всегда свободна, чтобы успеть выстрелить. Именно то, что незнакомец поднял левую руку, свидетельствовало о том, что он прошел серьезную специальную подготовку.
— Мустафа, проверь!
— Так точно!
Невысокий, как и все танкисты, молодой иракец бросился к своему танку.
— Значит, ты говоришь, что ты солдат Великой Османской империи?
В этот момент лейтенант краем глаза заметил движение, довольно далеко от того места, где он стоял и где стоял неизвестный. Примерно полмили… немного поменьше. Такое движение, осторожное, почти незаметное лучше видно именно боковым зрением — и лейтенант понял, что их окружают.
— Да, это так.
— Может, это твоя империя вторглась в нашу страну утром?
— Мы не вторглись. Мы пришли с миром.
Лейтенант достал пистолет.
— Расстрелять!
Неизвестный даже не пошевелился — в абсолютной тишине лейтенанта танковых войск иракской армии вдруг ударил невидимый кулак, он пролетел метра два и только потом упал на землю. В груди его была огромная, действительно огромная, больше чем с кулак дыра.
— О Аллах…
— Стоять! Стоять! — Неизвестный правой рукой мгновенно выдернул пистолет и выстрелил несколько раз в воздух. — Строиться!
— Господин лейтенант, мы под… — Мустафа не договорил до конца, потому что докладывать было нечего. Но все поняли, что он хотел сказать. Мы под прицелом…
— Строиться! Слушать меня!
Иракские танкисты, привыкшие сначала к властной, жестокой руке Саддама, а потом пришедшие в новую армию — в основном при Саддаме были феллахами, крестьянами, в армию пришли после процесса «дебаасификации», когда из армии изгнали всех баасистов, а небаасистов в армии не было вовсе, и новую иранскую армию американцы строили с нуля. Только потом начали обратно принимать каких-то солдат на офицерские должности… этот лейтенант, видимо, и был из таких. Остальные — просто феллахи. И поэтому они просто выстроились заново перед властным и решительным человеком, у которого был всего лишь автомат против двенадцати танков и стольких же БМП.
— Все вы помните, что раньше вы были частью единой империи! Османской империи со столицей в Константинополе! Кто тогда смел напасть на вас?! Кто тогда смел прийти на ваши земли с мечом?! Кто тогда указывал, как вам жить?! Кто тогда запрещал вам молиться Аллаху?
Неизвестный резко махнул рукой.
— Арабы смогут жить, как они хотят, только восстановив империю! Только в этом случае мы сможем получить справедливую цену за богатства этой земли! Только в этом случае никто не будет бомбить наши города и безнаказанно вторгаться в наши земли, как это сделали американцы! Я турок! И я горжусь тем, что я турок! Мы вынуждены были отступить с этих земель, наши прадеды не сохранили империю — но сохранили Турцию! Наши деды и отцы — сделали Турцию сильной! Наше дело — воссоздать Великую империю. Вы можете стать врагами империи и погибнуть прямо здесь и сейчас, и я погибну вместе с вами! Вы можете принять протянутую мной руку и стать частью Великой армии Османов! Той самой армии, которая дошла до Вены, той армии, от страха перед которой дрожали все жители Европы, которые несколько лет унижали вас на вашей же земле! Если вы пожмете протянутую вам руку — никто не посмеет вас больше обидеть! Никто не посмеет вас больше унизить! Итак, я протягиваю вам руку и жду вашего решения!
Иракские танкисты — их было больше двухсот человек, если считать экипажи БМП и мотопехоту — переминались с ноги на ногу, украдкой смотрели по сторонам.
— Так вы не американец, бей? — нерешительно спросил кто-то.
Бей! Дело сделано. Бей — так звали турецких визирей и управляющих крестьяне этой земли сто лет назад. То, что вбивалось в подсознание столетиями, покорность туркам, — не выбить уже ничем, это глубоко в подкорке, это передается с кровью. И иракский танкист обратился к турецкому офицеру именно так, как его прадед обращался к турецкому хозяину.
— Ты идиот? — спросил его майор. — Или Аллах лишил тебя зрения? Где ты видел таких американцев, как я, придурок?
Засмеялся сначала один танкист. Потом еще несколько. Через минуту смеялись, истерически хохотали уже все.
Немного подождав, майор Гуль достал зеленую дымовую шашку, дернул за кольцо, бросил на песок. Потом снова выстрелил в воздух из пистолета, и все замолчали.
— Вы в армии! И команды ржать не было! Построиться в четыре шеренги! Приготовить солдатские книжки! Стройся!
Наступление
12 июля 2014 года
Десантный вертолет «СН-53»
Воздушное пространство над Ираном, провинция Хузестан
— Добрый день уважаемые дамы и господа, мать вашу!
В вертолете было шумно — но голос взводного все слышали.
— Мне, конечно, не сдалось быть стюардессой у таких хитрозадых ублюдков, как вы, но приказ есть приказ. Рамирес, закрой пасть!
Взводный шел в хвост вертолета, с кем-то обмениваясь рукопожатием по-морпеховски (это когда сталкиваются кулаки), кому-то просто кивая.
— Сегодня у нас на обед жаркое из перса, только не кота, как некоторые из вас могли подумать. На закуску — наше коронное блюдо калибра пять-пять-шесть, вашу мать! Довожу, б…, до вашего сведения, какого хрена нас подняли по тревоге и в какую задницу мы летим! Вчера евреи как следует надрали задницы этим ублюдкам с полотенцем на головах, а сегодня до нас дошли чертовски неприятные сведения! Разведка считает, что эти скототрахи намереваются использовать заглушенный ядерный реактор в Бушире для того, чтобы достать оттуда всю дрянь, которая там есть, и распылить это по всему Востоку. Чтобы здесь был… как там, у русских, было, мать их?
