Закончив с машиной, он прислушался. Стрельба то затихала, то вспыхивала вновь, били и одиночными, и очередями. С катушек, что ли, съехали…
К взлетно-посадочной он выбрался примерно через десять минут — просто приходилось идти тихо и осторожно — и сразу понял, что происходит. Бандиты выбрались пострелять, пятеро стояли на чем-то, напоминающем огневой рубеж, и палили вдаль, по мишеням. Остальные — стояли и подбадривали стрелков, причем стояли плотной группой. Никто, кто прошел хоть одну горячую точку, — не стал бы так стоять, не стал бы вообще стоять спиной к лесу, не выставив даже наблюдение. Хотя бы одного человека! Хоть один человек с оружием, стоящий и внимательно смотрящий в противоположную сторону, мог либо сильно усложнить задачу штаб-сержанта, либо сделать ее выполнение невозможным. Один крик, один выстрел — все! Он один против двух, а то и трех десятков стволов, хоть одна пуля из того шквала, что будет беспорядочно поливать лес, найдет свою цель. Они называли это «Дабл-Майк», ММ, Mad Minute — шквал огня из всех огневых средств группы в район контакта с противником. После «Дабл-Майк» пейзаж перед группой начинает походить на пейзаж Таравы или Иводзимы после высадки на них дивизии морской пехоты. Он видел это — но он видел это с правильной стороны ствола и не хотел увидеть это с другой. Здесь же… хоть у него и не было ни одной гранаты — сейчас будет настоящая ММ…
— Эй, парень! Ты держишь ствол, как я — свой член!
— Свой — чего? Он у тебя еще остался?
Немного постреляв, Альфредо отошел в сторону, полез в машину в поисках жестянки с пивом. В машине бухала музыка, так что стекла дрожали — ублюдочный гангста-рэп, рэп ниггеров, который все на словах презирали, но частенько слушали. В салоне холодильника не было — но на американских машинах перчаточный ящик чаще всего имеет функцию холодильника, он сунулся туда и вытащил большую банку «Буда»,
[103]
Дева Мария, настоящего американского «Буда»! В уши назойливо долбился ниггерский рэп, он пропустил тот момент, совсем недалеко раздался негромкий, но жуткий лязг, и только тогда, когда от стрелковой линии заорали, — он понял, что что-то не так. Наверное, кто-то отстрелил себе ногу… или яйца. Альфредо повернулся — прямо с банкой «Буда» в руках и увидел, что все лежат. Там стоял Гонсало с автоматом, он тупо пялился на него, а он — на Гонсало, а потом упал и Гонсало, как будто его со всей силы пнули в грудь…
Эффект неожиданности штаб-сержант Нулан использовал на все сто процентов. У него с Эй-стана было очень редкое в США и ценное умение — он умел точно стрелять из «АК» автоматическим огнем. Американцы не стреляют автоматическим огнем, на стандартной модификации «М16А2» есть режим огня по три выстрела, а автоматического нет вовсе. Дело все в том, что, если отстрелять три-четыре магазина из «М4» автоматическим огнем — задержка почти что неминуема, а из «АК», особенно старых моделей, можно выпустить без сбоев пятнадцать — двадцать магазинов,
[104]
что талибы и делали. Действуя в местностях, контролируемых талибами, сержант и его группа были вооружены автоматами Калашникова и научились бить из них непрерывным огнем и так, что автомат «не гулял» в руках. Это сложно было сделать, но при сноровке и достаточной физической силе такие фокусы можно было проделывать даже с М240. Вот именно это и сделал сейчас сержант — высадил в бандитов весь магазин одной очередью.
В первые же несколько секунд боя мексиканцы понесли критические потери — из тех, кто стоял и смотрел, двенадцать стоявших толпой человек были убиты или тяжело ранены, автоматный огонь смел с ног троих из пятерых стрелявших. Возможно, сержант завалил бы разом и остальных, но Варгас, оставшийся цел и невредим, потому что стоял чуть на отшибе от остальной толпы, дико крикнул: «Ложись!», и оставшиеся в живых метнулись за машины. Только две из них, кстати, были поставлены так, чтобы можно было быстро выехать на дорогу, остальные мешали друг другу. А еще через несколько секунд стало невозможно выехать и на этих, потому что сержант, сменив магазин, несколькими выстрелами прострелил передние шины и моторные отсеки машин, блокировав возможный прорыв к дороге. Еще одним выстрелом он сбил неосторожно высунувшегося из-за борта пикапа боевика Зетас.
Все! Все, что он мог в первые секунды, он сделал, на сто один процент. Теперь главное — не потерять темп, если даже те, кто остался в живых, скоординируют свои действия, ему конец. Уйдут в лес, потом зажмут с двух сторон — и все.
Альфредо так и упал у машины — с банкой пива в руке, у него не было даже пистолета — автомат он бросил в багажник машины, постреляв — и теперь до него надо было добраться, а потом снарядить магазин, потому что все снаряженные он выпустил по этим проклятым банкам, мать их так! И пистолета у него не было, он оставил его в сумке, а сумку — в машине. До машины — пятнадцать метров, но под огнем эта сумка могла с таким же успехом быть на Луне.
— Хосе! Мигель! — крикнул он.
Вместо ответа из леса снова раздались выстрелы — теперь уже громкие, отрывистые, одиночные. Бил снайпер.
Опустив автомат — он повис на ремне, на груди, — сержант потянул из-за спины снайперскую винтовку, одновременно смещаясь влево, но не бегом, а шагом — нельзя делать резкие движения, резкие движения всегда бросаются в глаза. Теперь надо было аккуратно выбрать остальных, причем постоянно давить на них, не допуская того, чтобы они собрались вместе, каким-то образом договорились, скоординировались.
Очередь протарахтела много левее и выше, видимо, стрелок стрелял просто для того, чтобы сделать хоть что-то и напомнить себе самому, что он еще жив, — сержант видел подобные вещи в Эй-стане. Он ответил выстрелом из снайперской винтовки примерно по тому месту, где только что прятался стрелок, — и тут же вынужден был броситься на землю, потому что вторая очередь была куда точнее, пули едва не попали в него. Хотя бы один из выживших был профессионалом, и его стоило опасаться. И надо было что-то придумать — иначе ему конец.
Кто-то перебежал, плюхнулся рядом — и Альфредо резко повернулся, готовясь вскочить. Сильная рука удержала его на земле.
— Лежи, pendeho, если пулю поймать не хочешь, — прохрипел Варгас. На его лице была смесь грязи и крови, превращающая его в чудовищную маску, и было непонятно, то ли он ранен, то ли просто испачкался. Но он был готов к бою — старый Galil, оставшийся у него с полицейских времен, и разгрузка, полная магазинов. Он лежал, всматриваясь в деревья и пытаясь увидеть противника.
Противник тем временем не дремал — два выстрела из винтовки, глухие удары пуль по металлу и дикий крик раненого. Потом, почти сразу же — у одного из бандитов сдали нервы, он вскочил в полный рост и побежал в сторону мишеней, по которым они стреляли, стреляя по лесу и изрыгая проклятья. Убежал недалеко…
