И сейчас Кемаль, сидя на краю сорокаметровой бездны, жадно смотрел на распростершуюся перед ним панораму горящего города, вдыхал теплый воздух, наполненный ароматами боя – запахом горящей резины, пороховых газов, поджаривающегося мяса, крови. Он с жадностью впитывал все это, запоминал – пожары, то тут, то там распарывающие небо строчки трассирующих пуль, редкие вспышки гранатометов.
Внизу промчались две машины, набитые братьями – Кемаль недоуменно посмотрел на них – в город, что ли, собрались? Они же специальная группа, им определена цель – аэропорт, и они никуда не имеют права уезжать отсюда!
И тут – машины как раз притормозили перед поворотом на ВПП – будто карающий меч Аллаха обрушился на них. Потрясенный до глубины души Кемаль увидел, как пульсирующий желтым силовой луч ударил с черного ночного неба – передняя машина моментально исчезла в огненном аду. Через секунду то же самое произошло со второй машиной.
– Харуб, Юсеф! – завопил Кемаль, дернулся, и бездна едва не поглотила его, он едва успел ухватиться за холодный металл пассажирской площадки. – Вставайте!
– Что? Что там?
Снова громыхнуло – на сей раз в отдалении, за ангарами. Харуб и Кемаль, забыв так и не пробудившегося Юсефа, прильнули к стеклам, потрясенно смотря на разбухающий за амбарами огненный куст артиллерийского разрыва.
– Давай ракету! Русские здесь!
– Где?
Оттолкнув своего брата, Кемаль ринулся к противоположной стене, пальцы безошибочно сомкнулись на толстом зеленом тубусе ПЗРК. Лихорадочно вспоминая то, чему их учили инструкторы в лагере, он выскочил на пассажирскую площадку причальной дирижабельной башни, вскидывая на плечо оружие – и тут мир вокруг него исчез, разорванный летящим потоком раскаленной стали…
– Есть попадание, причальная башня уничтожена. – Оператор наведения вглядывался в экран, на котором было видно, как медленно падает на бетон верхушка причальной башни, срезанная потоком крупнокалиберных пуль подобно тому, как казачья шашка срезает лозу. – Наблюдаю цель у главного здания, направление от вышки на шесть часов, группа машин и боевики. Очередью из большого, прием!
– Есть!
Через пару секунд самолет содрогнулся от глухого удара. Потом, почти сразу – еще и еще. Стодвадцатимиллиметровое орудие заряжалось своего рода обоймой и могло выпустить пять снарядов за тридцать секунд, правда, потом нужен был небольшой перерыв. Сейчас один снаряд был израсходован, в обойме оставалось четыре.
– Аллаху Акбар!!!
– Русские здесь!
– Занимайте оборону, братья!
– Амира убили!
– Они с воздуха бьют!
– Какого воздуха, корабли из бухты бьют!
– Шайтан!!!
Группа боевиков, оправившись от первого шока, бросилась к скучившимся около главного здания аэровокзала машинам. Кто-то решил рассредоточиться по полю, чтобы русским было сложнее попасть, ну а кто-то, если говорить честно, решил делать ноги. Решение делать ноги было правильным. Но запоздалым…
– Есть попадание, группа машин и боевики уничтожены. Наблюдаю группу боевиков, семь часов от вышки, огонь малым, прием!
– Есть!
Командир самолета переключил рацию на внешний канал связи.
– Внимание, для Барса-главного, я Гром-два, нахожусь в зоне посадки. Заканчиваю зачистку зоны и ухожу на дозаправку. В городе идет огневой бой, ожидайте сильного противодействия. После дозаправки буду готов работать по вашим заявкам, как поняли, прием!
Бейрут
Вечер 01 июля 1992 года
– Что это?
Мы стояли посреди стоянки в полной темноте – электричество отключилось сразу после взрыва – и рассматривали расплывающееся в небе светлое, словно подсвечиваемое изнутри облако…
– Это жопа, – коротко и непечатно подытожил я. – Причем самая настоящая. Понял, ротмистр?
– Понял! – ответил он. Проблема старшинства в нашей группе, пусть и всего из двух человек, разрешилась сама собой. Оно и к лучшему.
– Собери оружие трофейное. Вон там лежит и там. Бери все, лишним не будет.
– Понял!
– В армии отвечают «есть»!
– Есть!
Ротмистр пошел собирать оружие, я огляделся по сторонам, пытаясь осознать ситуацию и понять, что делать дальше. Только сейчас, когда везде отключилось электричество, я понял, что город горит – и горит во многих местах. То тут, то там из-за темной стены домов виднелось зарево…
Машина. Надо раздобыть машину и ехать в министерство.
И только я успел подумать насчет машины – как громыхнуло. Громыхнуло в воздухе, прямо над нами – да так, что упругая волна воздуха, словно могучий кулак великана, сшибла меня с ног. Ударная волна метлой прошлась по стоянке.
Поднял голову – огненно-рыжая клякса расплывалась в черном, совсем уже ночном небе…
Это что, еще один ядерный взрыв?
Почти сразу же глухо громыхнуло южнее – три раза, один за другим, каждый взрыв отдавался неприятным ощущением где-то под ложечкой, и еще раз – восточнее. Хотелось прижаться всем телом к ноздреватому бетону площадки, укрыться спасительной тьмой – и не вставать.
Снова взглянул вверх – тьма взяла верх, поглотив кляксу взрыва, и облака, какое всегда бывает при ядерном взрыве, – его не было. Похоже, не ядерный – но кто-то обстреливает нас ракетами или чем-то в этом роде. Тряханул головой, приходя в себя, – со всех сторон стреляли, строчки трассеров вспарывали темное ночное небо. Поднялся – руки, ноги, голова целы – значит, можно и должно выполнять боевую задачу. Ту самую, которую поставил себе сам.
– Ротмистр! Ко мне!
– Я здесь…
А в голосе-то страх – чувствуется, чувствуется… Это не людей арестовывать, тут – покруче на порядок.
Ротмистр лежал между двумя припаркованными машинами, вжавшись в бетон от страха.
– Цел?
– Да… так точно.
– Уже лучше.
А ведь удачно это он место нашел. Как раз одна из машин нам и подойдет. «Даймлер»-седан, сто двадцать четвертой серии, надежная и неубиваемая, в то же время престижная машина. И угнать ее достаточно просто.
– Что … происходит?
– Происходит то, что на нас напали. Вы же должны были доставить меня в основное здание МВД, ведь так?
– Так …точно.
– Ну, вот и выполняйте приказ, ротмистр, слышите?
Голощеков поднялся с бетона, вид у него был совсем не ухарский, меньше чем за час от того уверенного в себе и в своей власти здоровяка, что встречал нас на пороге госпиталя, не осталось и следа.
– Оружие раздобыл?
– Так точно!
– И пистолет и автомат взял?
