Раненым оказался Берген. Ему досталось неслабо. В первую же секунду он поймал две пули. Одна в бедро, едва не зацепив артерию и вызвав обильное кровотечение, вторая мазнула по голове, отчего он потерял сознание. И две пули добавил тот боевик, третий, который зашел нам в спину, с пандуса. Одна пуля в грудь, другая в живот. Около Бергена суетились врачи, стоял передвижной штатив с капельницами, пытались что-то сделать, но с первого взгляда было понятно – бесполезно. Несмотря на такие ранения, другого уже убившие бы, Берген был в сознании. Когда я опустился перед ним на колени, он перевел мутный от боли взгляд на меня…
– Все нормально. – Я взял его руку, сжал ее как мог.
– Скажи… – в горле Бергена что-то клокотало, он говорил хрипло, с трудом, – скажи… чтобы они ушли.
– Бросьте… Вам помогут, это же больница, черт возьми.
– Нет… Уже не помогут… ты должен… разгадать загадку…
– Что? Какую загадку?
– Не перебивай. – Было видно, насколько Бергену тяжело даются слова, но он держался. – Ты должен … британцы что-то затевают, я это знаю. Что-то…
– Что? Откуда вы знаете? – Я наклонился ближе, чтобы не упустить ни слова…
– Я … я работал на них… давно уже… сейчас все равно… для меня… все равно.
– На них? – Я не мог поверить сказанному. – Вы работали на них?!
– Давно уже… Помнишь… Маанию? Тебя ждали… потому что я предупредил…
– Зачем?!
– Неважно… Слушай сюда. Я твою женщину… спрятал, куда сказал… спрятал от них. Все… подстроено… Сноу… Они специально подставили тебе Сноу… он должен был сдать тебе… Бен Ладена… должен был, они все знали… И там, у дома… все тоже подстроено было…
– У дома?
– У твоего дома… тогда. Слушай! – На какое-то мгновение взгляд Ивана Ивановича, подернутый пеленой боли, прояснился. – Я не разгадал загадку… ты должен… что-то произойдет. Сегодня или завтра. Что-то, что не позволит нам… действовать как обычно.
– Что? – Берген нащупал мою руку и сжал, я замер, боясь даже дышать. – Что произойдет?
– Не знаю… что-то страшное… разгадай загадку… мне уже все равно… найди Цакая… Каха Несторович… скажи, что от меня… от Бергена… Расскажи ему все. Разгадай загадку… ты можешь… я уже нет…
Пальцы, цепко державшие меня за запястье, обессиленно разжались.
Вот так вот…
Я провел ладонью по лицу Бергена, закрывая глаза. Жил человек – и умер. Ради чего он предал? Ради всего этого…
Надо что-то делать. Причем сейчас, немедленно.
Тяжело опираясь на автомат, как на посох, я поднялся с колен, огляделся. Боевиков здесь не было – но в городе уже стреляли, стреляли много. Пока мы тут возились на пандусе – с другой стороны пандуса подъехало уже несколько карет «Скорой». До заката оставалось десяток-два минут, а что будет ночью – страшно даже подумать.
Последний из оставшихся в живых скорохватов сидел прямо на капоте одной из стоящих на стоянке машин и курил, жадно втягивая дым. По виду он был целехонек, что было очень странно и требовало разбора. Не ставя автомат на предохранитель, я подошел к нему.
– Представься.
– Ротмистр Голощеков, – выдохнул он вместе с очередным клубом дыма, – удостоверение показать? Кстати – сдайте оружие, вы, между прочим, задержаны.
И в самом деле, не понимает ничего, придурок.
Неуловимым движением – одна из училищных подлянок – я выбил у него из рук сигарету.
– Встать!!!
Неожиданность, помноженная на вбитое в подкорку требование подчиняться командам, сыграла свою роль – Голощеков еще и не успел осознать, что делает, а уже вскочил, вытянулся во фрунт. Хорошо. Это еще одна проверка кстати – если он ряженый, то на стандартную уставную команду он бы так не отреагировал.
– Вольно, ротмистр, садитесь, – опередил я его.
– Неплохо… – скривился он, – что дальше?
– Дальше, – я протянул руку, – старший лейтенант флота Воронцов. Будем знакомы.
Еще один психологический прием. А как думаете – нас на разведфаке не по плацу чеканить учили, мы на плацу вообще два раза маршировали – при поступлении и на выпускном.
Ротмистр руку мою пожал – его рука была твердой, но влажной от пота. Нервничает.
– Теперь по делу. Вы знаете, кого вы должны были брать? Кто вас послал?
Ротмистр взглянул на меня и усмехнулся – не скажет. Секретно. Ладно, с другой стороны зайдем…
– Ты знаешь о том, что и я, и тот человек, которого вы задержали и которого сейчас убили – действительный статский советник Кузнецов, – выполняли задание особой важности? За то, что вы сорвали наше задание, – вплоть до высшей меры светит. Соображаешь?
Ротмистр снова ничего не сказал, но по глазам вижу – проняло. Теперь главное.
– Куда вы должны были нас отвезти?
– В основное здание министерства. В Санайех, знаете, где это?
– Бывал. Совсем недавно побывал. Кто там?
– Не знаю. Начальство приехало, видел.
Начальство – это хорошо.
– Ну, вот и поехали туда. Вместе. Поднимайся.
Ротмистр поднялся на ноги – и тут всю стоянку высветило мертвенно-белым, пронзительным светом. Я ошеломленно поднял голову – и увидел, как в вечернем небе медленно, поразительно медленно разбухала ослепительно-яркая сверхновая звезда, высвечивая беспощадными лучами нависшие над городом черные тучи.
Такое я видел только один раз – в засекреченном учебном фильме, который показывали нам на втором курсе нахимовского. Это был фильм о проводимых нашей армией испытаниях – такого рода испытания в воздушной среде не проводились уже лет тридцать, но учебный фильм остался.
Ядерный взрыв…
Западная Сибирь
«Дворец гномов»
Вечер 01 июля 1992 года
День сменялся ночью, а ночь – новым днем, но здесь, на глубине сто тридцать метров под землей, под многотонными пластами камня и бетона не было места ни ночи, ни дню. День и ночь обозначались интенсивностью свечения ламп – «днем» они светили ярче, «ночью» – тусклее. Просто для того, чтобы обитатели этого подземного города не потеряли связь с реальностью, с временем и пространством, не сошли с ума. Многим здесь действительно было очень тяжело находиться психологически, особенно новичкам. Казалось, не стальные колонны, не многометровые стены из преднапряженного армированного бетона, а человеческие плечи находившихся здесь людей держали на себе находившуюся над ними многометровую каменно-бетонную твердь.
А те, кто уже привык к многосуточным дежурствам здесь, находили это место очень даже неплохим. Небольшие, но уютные комнаты на одного, где можно отдохнуть от смены и поспать, пятиразовое бесплатное питание – кормили «от пуза», чистейший кондиционированный, обогащенный ионами воздух, бильярдная, небольшой тир с лазерными имитаторами стрельбы, кинотеатр на пятьдесят человек. Просто комнаты психологической разгрузки, где можно полежать, послушать музыку, выпить кислородный коктейль. Единственное, что напрягало здесь бывалых, опытных людей, – это ответственность. Напряжение было разлито в кондиционированном и отфильтрованном воздухе, а ответственность за принимаемые здесь решения буквально давила, давила почище той самой пресловутой толщи над головой. Это было одно из двух мест такого уровня защиты на Земле – вторым был «Хрустальный дворец» – центр НОРАД
[140]
в Скалистых горах – где в любой момент могло быть принято решение о жизни и смерти всего человечества.
