– Дверь! Всем стоп!
Прикрытая стальная дверь – четкие прямые линии в мире неровностей. Что за дверью – непонятно. Видимо, выход – в какое-то здание, или подвал, или куда-то еще. Старший лейтенант Халеми прислушался – с той стороны доносился какой-то неясный шум, но что это за шум – понять было невозможно. Осторожно, стволом автомата начал открывать дверь, готовый в любой момент отпрянуть, нырнуть назад во тьму и понимая, что это не поможет.
Автостоянка. Длинные ряды машин, дежурное тусклое освещение. Ни души!
– Вперед!
Вчетвером по стоянке можно было пройти – четыре человека как раз на четыре сектора огня по девяносто градусов каждый. Зачистить вчетвером огромное помещение, где за каждой оставленной на ночь машиной может скрываться стрелок – невозможно. Али огляделся, увидел выезд – идущую вверх бетонную спираль. Те, кто ушел, ушли именно этим путем, здесь они задерживаться не стали бы.
Минус второй этаж. Минус первый этаж…
– Не двигаться! – Шедший первым Али вскинул автомат – и тут же понял, что сделал глупость. Стоявшие у расстрелянной машины люди моментально вскинули свое оружие.
– Не стрелять! Мы из флота, не стрелять!
– Представьтесь! – крикнули от машины, не опуская оружие.
– Старший лейтенант Халеми, военно-морской флот! Я опускаю оружие, со мной еще трое!
– Выходите, и без резких движений!
– Не стреляйте! Перестреляться не хватало, придурки синепогонные, вашу в якорь мать!
– Кажись, и вправду с флота, – громко сказал кто-то из жандармов, – только там так выражаются.
Уже не обращая внимания на столпившихся жандармов, Али подошел к машине, заглянул внутрь. Изорванные пулями тела, забрызганный кровью салон – но ему нужно было увидеть.
– Он там… – за спиной раздался знакомый, до боли знакомый голос. Старший лейтенант Халеми обернулся.
– Он действительно там. Мы сделали это – ты, я – мы все. Больше ничего не будет.
Возможно, те, кто стоял у расстрелянной машины – и князь Воронцов, и старший лейтенант Халеми, и жандармы, – они все думали, что война кончилась, кончилась со смертью человека, которого называли Пророк. Но все они ошибались – война только начиналась…
Средиземное море, литораль
Десять морских миль от берега
Поздний вечер 30 июня 1992 года
Кто рискует – побеждает. Этот девиз изначально принадлежал знаменитому британскому двадцать второму десантному полку. У двадцать третьего и двадцать четвертого полков девизы были другие – но по умолчанию этот удачный девиз считался девизом всей Специальной авиадесантной службы. И нельзя сказать, что этот девиз не подошел бы всем силам специального назначения в целом – как, например, морским котикам. Спецназу МВС (море – воздух – суша), усиленная рота которого сейчас находилась меньше чем в десяти морских милях от берега и в пятнадцати – от объекта, который им предстояло атаковать. Кто рискует – побеждает…
Атомный реактор удалось усмирить буквально у самой последней, красной черты, нормально прошла и расстыковка с кораблем-носителем. После чего предстоял небольшой – сорок морских миль – переход к месту базирования лодки. Над Средиземным морем барражировали русские поисковые самолеты-охотники, так называемые «морские змеи», но их маршруты патрулирования были хорошо известны, и курс лодки был проложен так, чтобы последний переход не был засечен с воздуха. Была еще и сеть подводных микрофонов, улавливающих и передающих для анализа подводные шумы, – но эту систему обмануть было легче. При модернизации лодки «Джорджия» на нее установили огромный восьмилопастной вид малой скорости хода вместо обычных, устанавливаемых на подлодках. Звуковая сигнатура этого винта была подобрана таким образом, что она ничем не отличалась от звуковой сигнатуры судов торгового флота, которыми Средиземное море просто кишело. Поэтому последний переход к месту стоянки прошел удачно – без сучка без задоринки…
Удачно выбрали и место, где лодке предстояло провести несколько суток – она должна была залечь на грунт буквально в десятке метров от затонувшего несколько лет назад с расколовшимся при шторме корпусом большого сухогруза. Русские поисковые самолеты помимо прочего имеют магнитометры и отслеживают появление больших металлических масс в воде. Но тут, согласно картам русских, лежал затонувший корабль, возмущение приборов имело логическое объяснение, и поэтому лодку так обнаружить не могли. Тем более что она должна была лежать на дне, прикрывшись расколовшимся корпусом сухогруза и в режиме максимальной скрытности, остановив все издающие шум механизмы, которые только можно остановить. Правда, перед этим лодке нужно было связаться с главным штабом Атлантического командования ВМФ САСШ, сообщить о своем местоположении и получить подтверждение на продолжение операции. А также высадить боевых пловцов, совершить еще одну операцию, возможно самую важную, и только потом идти к точке, где она заляжет на дно.
Сейчас лодка, двигающаяся вперед по инерции со скоростью не более двух миль в час, замерла на глубине сорока метров под поверхностью. Столько же было под днищем лодки.
– Всплываем на перископную глубину! Подготовить пакет для отправки!
Шум продуваемых цистерн главного балласта не спутаешь ни с чем, он сам по себе – сигнал тревоги для тех, кто осуществляет противолодочную оборону. Хорошо, что, по данным разведки ВМФ, никаких датчиков у русских в этом районе, в такой близости от берега, не было, а до прохождения над квадратом очередного «Морского змея» оставалось более четырех часов.
– Есть перископная глубина!
– Перископ в рабочее положение!
Современный перископ на подводной лодке – это не просто длинная раздвижная труба с системой линз, как было раньше. Сейчас это сложная система, позволяющая наблюдать за обстановкой сразу через несколько каналов – обычный оптический, ночной, термовизорный. Более того – с использованием перископа можно сразу было наводить на цели торпедное оружие, передавая координаты в первый отсек лодки.
Капитан Гэри Сойстер почему-то не любил смотреть в перископ. Не любил, и все, ему неприятна была сама мысль, что над водой появляется перископ, демаскируя подводную лодку. Поэтому он смотрел на большой дисплей, на который выводилась картинка, получаемая с перископа, а перископом управлял кто-то из находившихся в рубке офицеров.
– Визуальное наблюдение – горизонт чист!
– Подтверждаю, горизонт чист, ближайший объект шесть точка четыре морские мили, гражданское судно, – эхом отозвался второй специалист, заведовавший радаром.
– Отправить пакет! – скомандовал Сойстер.
– Пакет отправлен, жду подтверждения, – через долю секунды произнес специалист, отвечающий за связь.
Пакетом было шифрованное сообщение, содержащее основные параметры лодки и ее местонахождение и сжатое в несколько сот раз. От него остался лишь импульс, длительностью несколько миллисекунд, и сейчас этот импульс со скоростью света метнулся на спутник, был им принят, обработан, и через две секунды он уже был у адресата – в Главном штабе Атлантического командования ВМФ САСШ в Норфолке, штат Виргиния. Связь творила чудеса, засечь такую передачу было просто невозможно, на экране любой следящей аппаратуры она проходила как радиовсплеск непонятного происхождения. Запеленговать точку передачи тем более было нереально.
