Иначе, чувствую, пришлось бы слушать всю ночь. Увы, объяснить сему недобитому Гомеру, что «краткость – сестра таланта», Антон Павлович, по известным причинам, пока не удосужился. Потому-то он повествовал о каждом своем мелком шаге и событии, да еще и забивая повесть чудовищно красочными эпитетами и сравнениями.
Если коротко, то дело было так. Когда Тов’хай подкрался к лагерю аиотееков, там, видно, только-только закончилась первая фаза драки. По крайней мере на земле уже валялось несколько трупов.
Если я правильно интерпретировал все сказанное мне нашим соглядатаем, то события там происходили примерно такие. Заметив на дороге брошенную супостатами краденую отару, двигающуюся по направлению к другому лагерю, «наши» верблюжатники решили, что виновники удирают сейчас со всех ног, чтобы затеряться в толпе, и пришпорили своих верблюдов.
И разумеется, достигнув лагеря, они покарали первых, кто попался им навстречу, вполне логично заподозрив в них злобных обидчиков своих драгоценных верблюдов. Что и говорить, покромсать верблюда оуоо – это куда хуже, чем в мое время нацарапать слово «пидор» на «мерсе» какого-нибудь авторитетного братка. «Хуже» для того, кто это сделал или кого заподозрили в подобном дерзновенном попрании основ. Убивать будут без разговоров и вопросов. Только, в отличие от братков, не просто защищая честь, авторитет или имущество, а мстя за смерть друга и собрата по оружию! Все-таки аиотееки-оуоо это вам не какие-то там братки, а рыцари! Хотя дела их и мало чем отличаются от поступков братков.
Так что первым подвернувшимся под горячую руку оикия пришлось не сладко. А тот факт, что они не знали, чем вызван гнев союзников, и не были готовы к отпору, как словесному, так и вооруженному, лишь усугубило их положение. На вопрос о потерях Тов’хай начал неоднократно тыкать мне под нос свои грязные пятерни и отдельно взятые пальцы. (Тут-то у Витька и появился повод отыграться на предмет презрительно-высокомерных взглядов.) Если я правильно понял, то «народные мстители» завалили не меньше чем целую оикия, но и сами потеряли одного всадника. Очень неплохой результат и для той, и для другой стороны!
Но затем на защиту своих подчиненных пришли уже местные оуоо, для которых столь варварское избиение подотчетных им людей тоже было немалым оскорблением, и все испортили!
Рыцарь – он ведь рыцарь даже в каменном веке, и остается таковым, даже если оседлал верблюда или ослика. И первое, что его отличает от тупоголовых кровожадных рубак-дикарей, – это следование правилам и этикету. Рыцарь рыцарю просто так морду набить не может.
Как только среди человечества стали появляться люди, имеющие привычку везде и всегда ходить вооруженными, постоянно совершенствуя свою квалификацию убийцы, появился Этикет!
«Хамус Трамвайнус» просто не выжил бы в условиях, если бы всем пассажирам сего транспортного средства было бы позволено ходить с оружием и пускать его в ход по первому зову оскорбленного сердца!
Так что оуоо «наши» морды бить оуоо «не нашим» с ходу не стали. Сначала они провели переговоры, обмены любезностями и изысканными посыланиями на фиг. Вот где-то на этой фазе Тов’хай и занял свою зрительную ложу на балконе ближайшего холма и начал «лорнировать» невооруженным глазом сцену театра военных действий.
Короче, оуоо всех лагерей объединились, а вернее, уже почти договорились до чего-то. Но тут подъехало еще несколько всадников, привезших с собой живого, хоть и малость побитого свидетеля преступления против человечества, а главное, верблюжачества. Спор разгорелся с новой силой, и, видать, кто-то кого-то смертельно оскорбил. Был брошен вызов, и немедленно состоялась дуэль. Жалко, что меня там не присутствовало. Очень хотелось бы посмотреть на сей рыцарский поединок верхом на верблюдах, потому как в изложении Тов’хая это звучало очень круто, но абсолютно непонятно. Единственное, что я понял точно, что тактику таранного удара они не использовали (а жаль, – было бы красиво), а просто вертелись на верблюдах, один вокруг другого, маневрируя и обмениваясь ударами. Правда, если судить по восторженным описаниям Тов’хая, выглядело это так, будто бы два четырехногих и двухголовых чудовища дрались между собой, настолько искусны были всадники в управлении своими животными.
Ну а судя по тому, что ни один верблюд при этом не пострадал и даже не был ранен (я бы лично первым делом завалил верблюда – и мишень побольше и доспехами не прикрыта, и щитом от ударов не отмахивается), поединок велся по особым правилам в соответствии с рыцарским и дуэльным кодексами.
Короче, малость покружившись и хорошенько попотев под поднявшимся довольно высоко солнышком, один аиотеек завалил другого (кто кого, Тов’хай не разобрал), и на этом, как ни странно, конфликт между людьми благородными был исчерпан.
А вот перспективы простых оикия были унылы и безрадостны. Их руководство, поминутно расшаркиваясь и обмениваясь комплиментами с противоположной, не менее любезной и расшаркивающейся стороной, пошло чинить среди них суд и расправу.
И тут, кажется, мнения руководства и подчиненных о степени вины последних и справедливости наказания первых же попавшихся под руку неудачников диаметрально разошлись. Ведь одно дело – быть наказанным за дело. Но когда тебя обвиняют в том, что ты не только не делал, но даже и рядом не стоял с теми, кто делал...
Короче, как я понял, выбранные в качестве жертв парочка оикий взбунтовалась, и между ними и другими, сохранившими лояльность оикия и оуоо всех лагерей, пошла нехилая рубка. Тов’хай опять видел трупы.
Увы! В этот момент наш бесстрашный исследователь быта аиотееков заметил, что солнце уже давненько взошло в зенит, а значит, следуя указаниям своего Великого Шамана, ему пришла пора закончить просмотр развивающейся драмы и срочно линять отседова. Конечно, искушение задержаться и досмотреть до конца у него было очень велико. Но ослушаться приказа такого крутого и Великого Деятеля, что заставил своих противников драться между собой, Тов’хай не осмелился.
Не знаю, чем там у этих ребят дело закончилось. Скорее всего, взбунтовавшихся оикия все-таки перерезали. Но так или иначе, а наша эпопея на этом закончилась, преследователи от нас отстали, и мы, наконец, смогли вздохнуть с облегчением, пожрать горяченького и отоспаться на твердой земле. Но даже я до сих пор вспоминаю эти дни отчаянной гонки наперегонки со смертью и верблюдами с содроганием. А чего уж говорить о большинстве наших ребят, уже побывавших жертвами верблюжатников и с ужасом думающих о возможности повторения прежнего сценария.
Так что узнать, что там ожидает нас впереди, было бы совсем нелишним. Вот только Кор’тек прав. Увидев, что мы плывем в их сторону, противники рванут от нас что есть мочи или полезут в «последний бой». И кто-кого догонит – это еще бабушка надвое сказала, а потерять несколько лодок в отчаянной, но абсолютно никому не нужной борьбе, лично мне тоже на фиг не надо.
А что же делать? Выслать парламентера? У горских ребят подобный обычай вроде был. Они ведь присылают друг другу человека с предупреждением «иду на вы». А вот что насчет этого обычая у прибрежников?
