Пришлось успокаивать. Что, когда один на один, истребитель против истребителя, и вроде как рыцарский турнир, все шансы в мою пользу. Кто бы меня самого вот так же убедительно заверил. В этом.
Выспаться, однако, надо. А то тревожно как-то на душе. Впрочем, может, и к лучшему. Мобилизует. Поужинал сначала. Машинально как-то. Потом к Ицхаковичу заскочил. С женой попрощаться заодно. Он ее с собой – как соразработчика. Разгрузок. Она молодец. Ни в слезы, ни лизаться. Сказала только – тихо так:
– Никогда не забуду… Никогда. И – отплачу!
– Ладно, – бормочу, – не бери в голову. Главное – сына береги. Нашего! Или дочь…
Потом двинул отяжелевшую к вечеру тушку – денек-то какой был! – в казарму. Полюбовался стекающими в дыру сумерками. В июне здесь поздно темнеет. И – как в омут.
Проснулся под рев моторов.
День восьмой
Проснулся под рев моторов… Рассвело давно уже, но меня не будили. Пока. Я же, если решу в какое-то время проснуться, обычно так и делаю. Автоматом. Хотя по возможности никогда не забываю подстраховаться. На всякий случай. Будильником или что там есть. Здесь – только дневальный. Слышу шаги. Касание руки. Пора!
После завтрака на КП. Там ничего нового. Ну, что шестеркой вылетели бомберов сопровождать, так это меня не касается. Короткий инструктаж, пожатия рук, «не подведи» и все такое. Четверка с Жидовым во главе через пять минут после меня вылетит. Прикрыть. Так, на всякий случай.
Место, в общем, подходящее. Там Пинская флотилия рулит, у шлюза № 1. Какого-то. Пригнали туда пару мониторов и еще какую-то речную мелочь, мобилизовали из отходящих сборный где-то примерно полк, танки и артиллерию даже нарыли каким-то неведомым образом, и теперь, поддерживая огнем, стопорят все еще занятых Брестской крепостью и потому не рвущихся особо вперед немцев на рубеже именно как раз восточнее этого самого Рудска. То есть, типа, над нейтральной полосой встретимся. Но без цветов. Во всяком случае, необычайной красоты.
Если что – пипл сэй, – сесть можно или с парашютом. К своим. Ну, спасибо. Успокоили.
Настроение какое-то мрачное и тревожное. Хоть и настраиваю себя – обычно-де это к лучшему, – а все равно не по себе. Вспоминаю свои бесчисленные бои с такими же вот «фридрихами». Виртуальные и не очень. Интересно, что данный конкретный фриц придумает? Вроде все уже перепробовано, а душу таки червячок точит. Сомнения. До места встречи, которое реально изменить нельзя, минут пятнадцать. На крейсерской плюс набор высоты. Еще раз осматриваюсь. Никогда не повредит. Лишний раз. Все нормально. Движок – как часы. «Птичка» – как тело. Городок этот, Рудск, уже виден. Адреналин пошел. Вот и фриц. Один. Лыцарь, однако. Чуток доворачиваю навстречу. Начало всегда – в лоб. Это даже не е2 – е4. Абсолютная обязаловка. При данном раскладе. Обороты и шаг на максимуме.
Оп! Фриц идет свечой вверх. Быстро. У него. Получается. Хорош ероплан. Дальше? Ага, в полупетлю. Уже надо мной. Сваливается через крыло в пике. Круто. Такое бывало уже прежде. Мой ход. Пойду в разворот или вверх – успеет подкорректироваться и поймает. Вниз – тем паче. А мы пойдем себе и пойдем. Вперед. Проскочил сзади, ушел ниже. Хочет в брюхо. Ткнуть. А мы в вертикаль. Со всей дури. Фриц, конечно, хорош в вертикали. Спору нет. Но чтоб меня достать, ему пришлось скорость сбросить. Иначе никак. И в этом он тоже хорош – механизация крыла на уровне. Но ушедшего вверх меня проскочил и со сброшенной скоростью уже не настолько хорош в вертикали. Чтобы не выползти, подзависнув, прямо под клюв исполнившего горку меня. Метрах в ста. И нагоняю. Пока. За счет динамики. Сближаемся до едва ли не тридцати, потом начинает уходить. Немного «поерзав» крылатым телом, сползаю, чтоб чуток сбоку, вот так… Медленно уплывает от меня киль с множеством каких-то меток на руле поворота… типа шпал… оба, да это ж сбитые… за сорок, пожалуй… сверху наградный крестик в чахлых кустиках… еще чуток… На! И сразу бочку! И в разворот! Бью! Теперь вираж! Это еще четверка. «Фридрихов». Таких же, как свежеупокоенный. Решила поправить мне. Настройку бипланной коробки. Я, милостию божьей, еще когда сближался, засек. От солнца зашли. Но одного все ж задел. Кажется. Не смертельно, так. Но дымит. Остальные ушли вверх. Снова вираж. Пора уматывать. На восток. Навстречу наши. Все видели – но не успевали. Чтоб сразу. Предупредить же – никак… Снимают с хвоста несмело как-то пристраивавшихся фрицев. Те в драку не лезут, а, чуток покрутившись – больше для виду, уматывают к себе. Похоже, не тот настрой. Сегодня. У фрицев. Теперь. Чапаем домой. Оставляя позади жирную вертикальную полосу обильного черного дыма и пожар на земле. Прощай, гауптман.
Коля ждет. В глазах вопрос: ну как? Показываю из кокпита большой палец. Потом указательный – один, мол. Сбитый. Аж засветился весь. Переживает. Спускаюсь по крылу. Коля пытается помочь, оружейник тут же следом – зачем? Тело заряжено бодростью и силой, никакого отходняка от адреналина. Раны победителей воистину заживают быстро. Оружейник – надо узнать, кстати, как зовут, возле Коли уже, конечно, опять пристает насчет сбитых. Ну, хотя бы по летной книжке. Кстати, надо узнать. Там какие-то деньги положены, или как? Фросе… Костик не в курсе. Может, не ввели еще
[229]
? Спрашивать всяко не стоит – послезнание получится. Прокол то есть.
На КП встречают, как героев. С Пинской флотилии доложились уже. И наверх. Хорошим новостям каждый рад свои крылышки пришпандырить. Даже не корысти ради – маловато их просто, хороших-то. Кстати, немцы своего… этого… ну, эсэсмана главного. Нашли-таки. За рекой уже. Кровью истек и упал. Километров десяток всего не дотянул. Что ж, ни капельки даже и не жалко. Узнаю насчет летной книжки. Сиротин засуетился:
– Ваш, эт, начштаба, ну, со 128-го, как его… майор… дай бог памяти… Свиридов, во! Вывозил документацию, всю – под бомбежку попал. Сгорело все к херам – личные дела, книжки, формуляры всякие, бухгалтерия и так далее, комсомольские эти, партийные учетные, ну, карточки – все. Теперь гадают – то ли под трибунал, что не сберег, то ли награждать – за то, что знамя вывез. А также печати. Угловую и гербовую. Обе. Вот так. Тебе так мы хотели было новую завести, да ты ж не наш, а потом и вовсе пропал, теперь вот явился – заведем. Что, уже завели? Ну и правильно. Вот, смотри, вот твоя книжка. Новенькая. Вчерашний сбитый в ней уже, сегодняшнего сейчас. Запротоколируем то есть. Ну, в общем, молодец. Порадовал. Отдохни пока, вместе со всеми своими, самолеты обслужить, через час на дежурство. По номеру два.
Подхожу к Жидову с Харитоновым. Быстренько обсуждаем варианты действий. На случай ежели что. В общем, будучи по натуре одиночкой, тактикой интересовался мало. Ну, виртуалил когда. Не то что в составе группы – даже пары. То есть интересовался, конечно, но в сугубо гастрономическом аспекте. То есть как кого-нибудь схарчить, самому не попавшись. Под раздачу. Оно, впрочем, и к лучшему, пожалуй. Трудно было бы, зная, как надо, мучиться невозможностью тупо настоять на своем. Поскольку здесь каждый личность. Которой очень трудно что-то объяснить, а доказать – тем более. «Факты – упрямая вещь», – сказал осел
[230]
.
