Сначала вроде ничего, потом стали гайки закручивать. Мечети строить, ну, и вообще… Следующие выборы отложили – обстановка-де сложная. К тому времени противных депутатов запугать уже капитально успели. У кого жена, у кого любовница, дети… Все люди. Полыхнуло, впрочем, лишь летом 20-го, а мы весной. Туда. Мужика одного вытащить надо было. Кто и что – так и не узнал, но судя по тому, что болтал на английском, физик, рулил тем андронным коллайдером. Не в смысле руководил – типа, за главного мозга был. Сам-то прибор накрылся. Землетрясения и прочее… Потом, кстати, виделся с ним… или не с ним – черт разберет. Физиком тем то есть. Когда шунтовое управление одной ну очень интересной летающей штукенцией отлаживали. С моим, разумеется, участием. Я бы даже сказал, без ложной скромности, под руководством… Чутким. Фокусы с гравитацией и все такое прочее… Забавно было.
Тогда же я по первому разу с реальными выездными мокрушниками работал. К тому времени уже снова ПГУ КГБ
[135]
. Нужен был им хороший форточник. То есть моей где-то комплекции и с навыками скалолазания да промальпинизма. На всякий случай. Которого не случилось. А случилось совсем другое. Чего и не ждали вовсе.
Девица к нам прибилась… в Бельгии еще. Парижанка. Подарок от нелегалов. Типа проводник, ну и вообще. Местный кадр. Особо надежный. Заверили – убежденный борец, не сдаст. Ага, конечно…
Внешне ничего особенного, тощая, черная и злющая, как черт. Жанна. По-моему, псевдо. Судя по некоторым… реакциям. Но в будущей Свободной Франции имя ж то тогда уже самым популярным стало. Что ни малышка, то Жанна. Д’Арк. Она этих вот, своих… муслимов, так просто терпеть не могла. Зато перекинувшихся натурально порвать готова была… на чем и спалилась в конце концов. И нас чуть не попалила. У нас, в России то есть, черных ходов не бывает, а там почти как правило, особенно в старых домах. Вот через него она и смылась. По-тихому. У нас-то оружия вообще не было. Чтоб не засветиться до срока. Эта же где-то достала и ну пулять… В коллаборациониста. Особо полюбившегося, что ли. У них того добра более чем… хватало. Еще и живой взять далась… По ТВ увидели. Без малого в режиме реального времени. Командиром у нас был… Кэп. Он так представился. Капитан, наверное. Звание. Сразу засуетился, рацию свою хитрую развернул. Связамшись, загрустил… А потом как-то очень неловко рацию эту самую вдруг взял да и задел. При его-то координации. Выставленным, что забавно, локтем. Которыми вовсе не имел обыкновения по сторонам размахивать. А та, рация в смысле, прям на пол. Кафельный. Да еще если б так, а то в развернутом состоянии…
Все мы тогда вышли, хоть и малыми группами, и мужика того Кэп вытащил… левыми какими-то маршрутами. Полагаю, через север Африки. Все отморозки оттуда давно в Европу умотали к тому времени, пограбить и так… поразвлечься. Кэп же по-арабски изъяснялся, как на родном… не мог он тех мест миновать, ну никак. Опять же, приличные люди во всякой нации имеются. Даже среди арабов. Наверное.
Потом, когда отчет писал… по первому разу тогда, всю правду и написал. Как и остальные. Ничего, кроме правды. Радиостанция упала – связи не было. И точка.
Так что рация – не всегда хорошо, а нет рации – не всегда плохо. На этих без малого философских размышлениях наблюдаю тройку «чаек», что сменять нас на взлет двинулась. Не забывая ну очень внимательно контролировать воздух. Самые большие гадости почему-то обычно под самый конец случаются. Вот и сейчас. С севера – хитро! – четыре крошечных пока точки. Точно неприятности. Но теперь уже не у меня. Коль скоро заметить успел.
Спокойно продолжаю строить из себя лоха. Даже головой не кручу, а так, искоса… поглядываю. Накручивая себе широченные такие виражи. Над аэродромом. С запада еще несколько точек. Повторяются, господа немецко-фашистские товарищи. Понравилось, значитца… Ну-ну. Ведомые мои пятью где-то сотнями ниже, тож круги накручивают. Сообщить им – никак. Первая пара на меня, вторая сразу на них. Посекут ребят… Пора, однако! Оглядываться бесполезно, в зеркальце не видно ни хрена – все на интуиции… Резко меняю шаг винта на без малого нейтральный, осаживая ретивую, трассы прошли спереди, шаг резко обратно и ручку слегка на себя, ведущий «худой» в прицеле, моя очередь, тут же от себя и вправо, к ребятам, савсэм «худой» ведомый проскакивает, а у меня в прицеле уже ведущий второй пары, увлеченно долбящий Толика, но далековато до него, а вот ведомый его очень даже в самый раз… снимаю ведомого.
Картина маслом. Толик горит, Саша мечется, как юная разведчица, ведущий первой украсился шлейфом, легоньким, впрочем, и на запад, ведомый его пошел в набор, ведущий второй следом, его-то ведомый совсем внизу уже, ща рванет… «Сто десятые» всей шестеркой заходят бомбить. Счетверенки зенитные им тьфу, а вот я, заходящий навстречу сверху, явно не ндравлюсь. Опять у меня все будто замедлилось, успеваю и подумать, и сделать все, что надумал. Контролируя останную пару «худых» – глаз да глаз за сволочью ентой нужен, – приспосабливаюсь максимально удовлетворить «толстых»… ну, «сто десятых». Они выцеливают в три пары друг за другом, ведомые чуть правее и сзади, дистанция порядка метров трехсот. Между парами. Кошерно. Сначала первого, потом, сдвинув нос вправо, второго, потом опять влево – третьего, и так далее, прям качели! Стараясь держаться выше курсов всей шестерки, поскольку в носы у них много чего понапихано. Неприятного. Первого пугнул – далеко, второго пугнул – опять же далековато, третьего, похоже, задел, четвертого определенно, пятому, кажись, еще круче досталось, шестого же чисто смахнул с неба, четырьмя-то струями в упор, и тут же в боевой разворот, потому как у паскудников этих еще и стрелки есть, сзади – оп, промазали! «Сто десятым» определенно не до бомбежки уже, на ведущего Саша нацелился, мимо, в то время как Толик… оп, вывалился, раскрылся… а на Сашу ушедшая было пара пикирует. Шугаю их трассами издали, те было отвалились, но тут же снова в набор и теперь уже на меня. Я же пытаюсь изобразить извращенный интерес к… четвертому, кажется, «сто десятому», вот ведь как бывает, казалось, пятому не в пример больше внимания уделилось, а движок обрезало у четвертого – судьбааа… Тот все равно быстрее меня – пока, – но, главное, «худые» поверили и очень меня хотят. Выдерживая ручкой горизонтальное направление, слегка давлю правую, чтоб ближе к балбесу Саше. Кто ж на «сто десятого» сверху заходит, стрелок у него там – присоседиться – педаль, и машинка моя уходит из-под трасс аккуратным таким скольженьицем, совершенно незаметным со стороны, и пусть пытаются они меня, договоримшись загодя, на сбросе скорости поймать – и у первого, и у второго трассы чуууть слева от меня проходят, потому что сброса нет, а есть скольжееение, и теперь чтоб второго достать, ведомого то есть, скорость в спешке толком не набравшего, воистину, поспешишь – меня насмешишь – лишь совсем капелюшечку довернуть надо! И абсолютно не усматриваю, отчего бы теперь благородному дону чуток не довернуть… Влево… Оп! Есть…
И все. Тихо-спокойно. «Мессеры» ушли. Не понравилось. Не все, впрочем. Пара «худых» осталась. Насовсем… вон, и второй чвамкнулся… и «церштерер», эти чисто мои, еще одного Саша добил. Таки. Неплохо. Для начала. «Худые» пошли уже «эмили». К чему бы это… С эмблемой на капоте. В виде геральдического щита, внизу что-то вроде моря, вверху типа как голова неведомого, но явно хищного пернатого вытянулась в направлении полета. Черного цвета. Вполне, на мой взгляд, символично отрубленная в области шеи
[136]
. Хрен знает, что такое. Никогда не увлекался геральдикой этой самой. Какая, в конце концов, разница, кого сбивать? Непревзойденному асу симуляторов всех времен и народов. Ясно, однако, что какой-то новый «ягдгешвадер» перебросили сюдоть. Надо думать, из-за того, что предыдущие мы проредили. Не слегка.
