Не приподнимая задницы, стелюсь по-пластунски к ближайшей опушке. Метрах в полутораста. Костик, похоже, к такому способу передвижения непривычный, но это дело наживное. У нас же в разведроте такому прежде всего прочего обучали. Не спеша и вдумчиво. До мозолей на брюхе. Так, аварийного запаса у нас никакого нет. Видимо, позже ввели
[64]
. А есть – ТТ с запасной обоймой в идиотской кобуре на висюльках, и более ни черта. Даже нож отсутствует в наличии. Ну, Костик, свинюка поросячья… Бритву-то прикупить не забыл, Казанова доморощенный… Планшетка с картой тоже в «птичке» осталась. Сорвало, видимо, когда из кабины выпрыгивал. Впрочем, на зрительную память не жалуюсь. Без карты обходиться тоже учили в свое время. Даже без навигатора. И слава богу. Когда все жахнуло, в апреле 19-го, не один крутейший спецназ стал плутать. Координаты-то посбивались все. А наши – хоть бы хны. Ну, почти…
Дополз до осинничка, убогого, но густого, поднялся на обе нижние кости. Нормально вроде. Без вывихов и прочих подобных пакостей. Хорошо быть компактным. Значит, так, от моста мы на бреющем шли почти прежним курсом, на запад и чуть к северу. Получиться должно было без малого километров пять вдоль реки. Западного, значитца, Буга. Который должен быть, полагаю, километрах в полутора. К северу. За площадкой, на которую приземлился… не так чтобы очень мягко. По уму, следовало бы ночи дождаться. Но влом. Да и не похоже, чтоб было зачем. Вокруг никого и ничего. Военные делом заняты – убивают да умирают, а гражданские по хатам сидят. Или в подполах. У кого есть. Немцы, опять же, набежать могут. Посмотреть, что и как. Я таки изрядно им досадил.
Потратив минут с полчаса на то, чтобы поудобнее пристроить пушку в кобуре за пазухой – в нашем деле мелочей не бывает, – потихоньку, опушками, обхожу поляну. Покос, подсказывает Костик. Разок уже скосить успели, вот и получилась для меня без малого ВПП. Дорога грунтовая, почти не езженная, виляет куда-то к юго-западу. Не по пути. Аккуратненько рывком пересекаем ее и вдоль почти неприметной тропки, скачущей в слаломе промеж деревьями, к реке. По тропке все ж таки стремно как-то. Привычка – вторая натура. Умом осознаю, что мелких противоступневых мин и прочей гадости не изобрели еще, а вот не могу – и все тут.
Роса уже сошла, и сапоги, слава богу, не мокнут. Удобная, кстати, обувка. Пожалуй, не хуже берцев будет. А то и получше. Я бы, впрочем, голенища покороче обрезал. И липучку сверху, чтоб голенище к ноге прижать. Был бы тогда полный циммес…
Видимо, здесь уже долина реки. Берег низкий, большей частью поросший какой-то пародией на лес. Наверное, в половодье здесь море разливанное. Довольно сыро, и комары лютуют кошмарно. Выхожу к реке. Совсем недалеко оказалась. Меньше километра. М-да… Как говаривал, помнится, наш преподаватель эмбриологии, «путь сперматозоида к яйцеклетке тернист и не усыпан розами». Берег топкий, солидно заросший всяким сорным кустарником, то ли деревом мелким. Так… Посмотрим, как у нас с маскировочкой. Комбез и сам по себе непонятного цвета темно-коричневых колеров, так еще подвыцвел и копотью… местами. Не маскхалат, конечно, но за неимением сойдет. Намазав морду лица и шею жирным прибрежным илом, аккуратно высовываюсь. Железнодорожный мост должен быть справа, но его не видно за поворотом реки. Там вяло постреливают. Не слышно почти. Далеко… Чуток слева, кажется, брод. Во всяком случае, дорога к реке подходит. На том берегу – заливные луга. Выкошенные. До леса далековато. Метров восемьсот, пожалуй. И река… неширокая, но метров за пятьдесят наберется. Как-то надо и ее… А, рискну!
Сначала долго и внимательно прислушиваюсь-присматриваюсь. От торопливости меня еще в разведроте отучили. Капитально. Поспешишь – людей насмешишь. И даже обрадуешь. Причем именно тех, кого категорически не хотелось бы. А главное, себя, любимого, ой как огорчишь… Место удобное – небольшой пригорочек над водой с ивой, в сторожких ветвях которой так удобно прятаться. Листья узкие, надежно закрывают наблюдателя, а сквозь многочисленные промежутки между ними прекрасно видно противоположный берег, густо поросший камышом, пробитую в зарослях тропку к двум плоскодонкам, полузатонувшей и вполне себе ничего, крупных стрекоз, неспешно парящих над водной гладью не шибко торопливой равнинной реки, водомерок, сучащих растопыренными лапками по глади заводи, что под ивой со стороны, противной течению. На войну указывают только обильные нефтяные пятна по поверхности и редкая, едва слышная вдалеке стрельба. Доты боеприпасов не жалеют. Наверное, единственное, чего вдосталь. Хватит до конца жизни. Недолгой. А так – никого и ничего.
Ищу корягу подходящую. Ага, вон у берега приткнулась. Потом снимаю шмотки. Все. Заматываю с сапогами в рулон. Стягиваю ремнем. Пистоль в кобуре сверху. Хоть застрелиться смогу, ежели что. Креплю к коряге ремень с рулоном и медленно, без всплеска, соскальзываю в воду. Довольно теплую у берега. Осторожно ступая по топкому дну, вывожу корягу на стремнину и, не высовывая головы, потихоньку толкаю ее к противоположному берегу. Течение довольно быстрое, но река не широка, и далеко отнести не успевает. Над головой в разверстой синеве неба недлинная белая полоса. Разведчик. Дальний высотный. Возвращается. Немец, конечно. У нас таких до конца войны так и не было
[65]
. Как воевать умудрялись, да еще и победить к тому же – ума не приложу. Воистину, в Россию можно только верить… И нужно! Несмотря ни на что. Вот уже и берег. В комфортно густых камышах одеваюсь, выйдя на более-менее сухое – обуваюсь. Очень тщательно. Не дай бог ноги сбить. Далее ползком. До леска. Проскочил, слава богу.
По перелеску идти веселее. Стараясь не шуметь, скольжу между деревьями. Прежние навыки восстанавливаются быстро. Так протопал километра три. Подлесок не густ. Ухоженный лес. Европейский. Отзвуки боя доносятся уже сзади. Выхожу к дороге. Не используется. Давно. Пересек привычно рывком тем не менее. Дальше Семятичи, слева. Лепота, в общем-то. Передовые части немцев прошли уже на восток, тылы еще не подползли. Однако не все. Сначала шум движков услышал, затем голоса, потом, подойдя и выглянув чумазой рожей, увидел их. Немцев. Небольшая группа, где-то до роты. Что-то типа хутора. Домов на пять. Расставили посты, как положено. Пулеметные гнезда по сторонам. Все по уставу. Но уставы те давно писаны. Для меня подустареть успели. Капитально. Сейчас бы группу сюда мою бывшую, славненько порезвились бы. А так – спокойненько себя чувствуют. Вполне. Даже друзья человека, слава богу, благоразумно молчат. Не то постреляли бы уже. Небольшой штабец какой-то, полкового, может быть, уровня, или, скорее, узел связи. Как говаривали у нас в спецназе: «Штабы бывают двух типов: свои и вражеские. Вражеские уничтожать можно. Свои, к сожалению, нельзя». Шутка.
