Найденные на полигоне 734 инструменты, механизмы и чертежи авторитетные техи назвали невозможными. Да, стоило увидеть их лица, когда испытатель совершил успешный полет на летающем крыле, вообще не имеющем аналогов во всех колониях.
Покойный профессор Штейн не проводил опытов по записи сознания. Одно время он рассматривал эту идею, но затем отказался от ее осуществления. Письмо Свиридова, страницы мемуаров, запись в едином идентификаторе – умелые, но фальшивки.
Связь с Хрустальным островом… Он обманывал себя сам, выдавая желаемое за действительное, а Серж Росс щедрой рукой рассыпал намеки и недоговоренности, подпитывая ложную уверенность.
Ни один инж, даже научник, не мог иметь набор знаний и практических умений, которыми владел этот молодой человек. Тех академического уровня, хороший боец с офицерскими армейскими навыками, гибкий, талантливый, применяющий дьявольскую, изощренную логику оперативник, переигравший его агентов, заставивший их стрелять друг в друга. Особая статья – профессиональное владение самым страшным оружием из когда-либо созданного человеком. Оружием, стершим с лица земли непоколебимую Империю.
Окончательно сводили с ума выявленные паранормальные способности. Сенс – это уже слишком.
Опыт. Жизненный опыт, совершенно невероятный для двадцатипятилетнего. И все это – выброшенный на свалку, умирающий (или умерший?!) стертый юнец?
Ответ находился близко. Дающий на все вопросы четкое объяснение ответ. Голдман не сомневался, что, обратившись к церковникам, он получит именно его. Но рациональность и здравый смысл не позволили сделать последний шаг. Как выясняется сейчас – напрасно.
– Я вижу, полковник, вы выполнили условия нашего договора. Почти выполнили. С некоторыми погрешностями.
Судорожно сглотнув, Златов, чувствуя, как сбойнувшее сердце проваливается куда-то вниз, с ужасающей четкостью вспомнил произнесенные этим же голосом слова:
– Но запомните – если вы коснетесь близких мне людей хотя бы пальцем, хотя бы подумаете о том, чтобы причинить им боль… Я приду снова, даже после смерти, даже из самого Ада… И тогда оставшиеся сегодня в живых позавидуют мертвым.
Выдержав бесконечную паузу, собеседник продолжил заметно похолодевшим тоном:
– Излишнее любопытство наказуемо, господин президент.
– Я всего лишь…
Попытку оправдаться оборвало уверенное:
– Знаю. Соблюдайте договор, Голдман, и поручите это своему наследнику. Кстати, кандидатура Иванова и мне представляется вполне достойной.
– Хорошо, господин…
Человек в зеркале не назвал своего имени. Прошла еще одна волна ряби, и стало ясно, что его нельзя назвать и человеком. Создание потустороннего мира, невообразимый сплав бушующего пламени и сияющих ледяных кристаллов. Горящие жемчужным свечением глаза подарили прощальный непереносимый взор, и изображение растаяло. Проваливаясь в темную, несущую блаженное спокойствие пучину обморока, президент успел увидеть вбежавших в комнату личных медиков. Не возникло даже капли удивления – понятно, кто их вызвал, исчезая.
