Охрана интернет-клуба, как выяснилось, состояла не единственно из Никиты. Под землёй, удобно расположившись на складном стульчике и читая книжку, нёс вахту ещё один закамуфлированный организм. Резерв, надо полагать. Засадный полк на Куликовом поле. Был страж подвала выше своего наземного коллеги (тоже не мелкого) и шире в плечах. И даже его дубинка казалась длиннее. Других членовредительных орудий у стража Лесник не заметил. Это радовало – ситуация шла к развязке, наверняка неожиданной для продавца-наркоши… Проверить компьютер и расплатиться Пашик мог и в зале. Не оружие, в конце концов, покупает, и не наркоту. Ни один прокурор не докажет, что куплена заведомо украденная вещь.
Пашик погремел ключами, распахнул дверь, щёлкнул выключателем:
– Заходь…
Лесник вошёл. Пашик за ним. Третьим – охранник, сам, без команды, – процедура казалась хорошо отработанной. Встав, охранник несколько утратил человекообразность облика – сутулость и несоразмерно длинные руки делали его похожим на горную гориллу, спустившуюся на равнину и шутки ради наряжённую в камуфляж. Правда, у горилл голова побольше и взгляд посообразительней, но это уже нюансы…
Помещение оказалось просторным и весьма занятным: вдоль стены тянулся деревянный стеллаж, состоящий из полок с ячейками. В каждой ячейке лежала запечатанная бутылка. В углу термостат, стены обиты чем-то мягким – теплоизоляция. Прохладно, градусов десять-двенадцать… Короче говоря, подсобка была специально оборудована для хранения особенных, дорогих вин.
Это кто у вас тут такой ценитель? – подумал Лесник. Хотя неважно. Пашик пригласил сюда жалкого торчка не в видах дегустации, понятно. Теплоизоляция заодно и звук не пропускает. Хотя – и так подвал. Или у них тут в обычае огневые контакты?
Лампочка, кстати, тускло подсвечивала узкий круг у самой двери – вино не любит прямого света. Почти все винохранилище тонуло в густом полумраке. В общем, странноватое место для осмотра и проверки работоспособности краденой оргтехники. И для расчётов с поставщиками-забулдыгами.
Как и ожидалось, бармен бокалы не достал и закуску не приготовил. Прошёл в тёмный дальний угол, где смутно виднелся стол. Уселся, включил настольную лампу.
– Ну, греби сюда, проверим вместе…
Лесник подгрёб, наклонился над столом. Гориллообразный охранник остался у двери, поигрывая дубинкой. Пашик без особого интереса потыкал в кнопки, посмотрел на экранчик. Пухлые губы искривились, словно их обладатель собрался смачно плюнуть.
– Воровать нехорошо! – выплюнул-таки Пашик, и Лесник чуть не расхохотался. Сентенции прозвучала в этом антураже сюрреалистично. – Ты, мразь, с….дил вещь у белого человека! Понял, нет?! И он уже ходил сюда, спрашивал – не приносил ли какой мудак? Знаешь, что за такое бывает?! Я тя тут просто запру и звякну хозяину, понял, нет?! И куда он тебя увезёт и что с тобой сделает, мне по хрен!
Голос бармена звучал куда громче обычного. И хоть эха в помещении не было, Пашик явно надеялся заглушить осторожные шаги своего гориллоида, заходящего за спину глупого наркоши. Партитура проработанная, не на одного Лесника рассчитанная…
В принципе, комедию можно заканчивать. Действие переместилось из людного места, и маскарад стал излишен.
Но Лесник решил досмотреть до конца. И молча сгрёб со стола «компак». Дубинка тут же опустилась на его затылок – так, по крайней мере, показалось охраннику. Ещё ему показалось, что дубинка обрела непонятную самостоятельность, и рванулась из руки, и руке стало больно. Затем, мгновенно, без перехода, показалось, что винохранилище встало дыбом и пол ударил в лицо ослепительно-грохочущим ударом, а потолок ударил сзади, и голова расплющилась между ними…
На этом все кончилось. Больше любителю бить по затылкам не казалось ничего.
Пашик не понял деталей произошедшего. Но общую ситуацию оценил правильно. Сидел на стуле, как сидел, только беззвучно разевал рот.
Стул был единственным. Лесник уселся на край стола, повернул лампу, чтобы свет бил в лицо Пашику. Приём стар, как мир, но тем не менее всегда срабатывает.
– На чем мы остановились? Ты, кажется, куда-то хотел звонить?
Как выяснилось, Лесник недооценил Пашика. То ли тот был крепче, чем казался, то ли глупее, а скорее всего, бармена подвела инерция мышления – не смог осознать превращение противника из ничтожного червя в хозяина положения.
За спиной раздался лёгкий звук. Лесник бросил мимолётный взгляд через плечо. Все в порядке – ноги гориллоида судорожно дёрнулись и вновь застыли. Но вот Пашик… Воспользовавшись моментом, бармен незаметно потянулся к карману. Ему казалось – незаметно.
– М-м-мёртвый? – кивнул первый «нумер» на охранника.
Голос дрожал, но цель вопроса ясна – хочет, чтобы противник отвлёкся, ещё раз обернулся…
– Тебя это так волнует? – равнодушно спросил Лесник. – По-моему, у тебя есть более насущные заботы…
Но ненадолго отвернулся, любопытствуя: что там у жадного Пашика за козырь припрятан? Неужто действительно ствол?
Козырь у жадюги был помельче – газовый баллончик. Лесник дождался его полного извлечения, перехватил руку бармена, сдавил, – и ловко поймал падающую пшикалку.
Пашик, отчаявшись одолеть супостата своими силами, широко распахнул рот. Разрывающий уши вопль рванул наружу. Вернее, попытался рвануть – в его источник немедленно был засунут кляп. Тот самый баллончик – глубоко, головкой-распылителем внутрь.
И тут же Лесник ударил – на вид несильно, играючи. Стул рухнул, Пашик скорчился на полу. Когда управляешь противником, берёшь его под контроль, навязываешь силой свою волю – любую попытку к сопротивлению, даже любое несанкционированное действие надо сразу наказывать – ударом, уколом ножа, в крайнем случае – выстрелом (другим неповадно будет). Жёсткая аксиома, известная любому бойцу, участвовавшему в спецоперациях.
Оказавшись на ногах, Пашик обнаружил, что тело его утеряло большинство степеней свободы. Собственно, оно, тело, относительно безболезненно могло выполнять лишь одну функцию – согнувшись, ковылять в сторону двери. Любые попытки изменить скорость и направление движения либо остановиться – тут же рождали дикую боль в заломленной назад левой руке. Правая, поднявшая на страшного наркомана баллончик, до сих пор висела плетью. Баллончик, кстати, так и оставался во рту – ни вытолкнуть, ни выплюнуть – застрявшая в глотке головка казалось острой, угловатой и раскалённой… Бармен шёл, торопливо перебирая ногами – и мычал носом, негромко и жалобно.
К двери Лесник подвёл его не просто так. Винохранилище запиралось лишь снаружи – стоило предусмотреть появление незваных гостей и не дать возможности поймать себя в мышеловку.
Голова бармена ткнулась в угол между стеллажом и дверным простенком. Голос, негромкий и яростный, вонзался в ухо:
– Слушай сюда, урод! Я спрашиваю – ты отвечаешь! Быстро, не задумываясь! Ответов только два – кивнул головой – «да», мотнул – «нет». Промедлишь – будет больно. Не ответишь – ещё больнее. Соврёшь – убью сразу!! Понял?
