Молодой скучающий аристократ с Праймари наблюдал на тонкой пленке информационного экрана, как гибнет сад в его родовом имении. Коричневая пена захлестнула тонкие нежно-розовые стволы, каплями крови взлетели в небо бесценные плоды эльфийского дерева, и на месте сада воздвиглась уродливая пирамида мыслительного узла инфосферы.
Аристократ поморщился. Происходящее было странным и неприятным. Правда, корабль полностью подчинялся управлению, но сообщения, приходившие из различных концов Империи, говорили о том, что произошло нечто грандиозное и жизнь меняется навсегда
Изображение пропало, по экрану побежали зеленые строчки: «Изменение условий контракта. Сумма вознаграждения удваивается в случае выполнения условий в течение пяти стандартных суток. Кроме того, в случае выполнения условий контракта биологическому организму, выполнившему условия, гарантируется полное подключение к ресурсам Информационной Сферы».
Сообщение несколько озадачило аристократа. Впрочем, долго размышлять ему не пришлось — на экране развернулось новое сообщение — подробнейшая аналитическая справка о возможных перемещениях объектов контракта.
* * *
Грузовоз удивительно изящно вошел в атмосферу планеты. Он медленно проминал густую подушку облаков, наросты на его корпусе мигали неярким фиолетовым светом, отчего казалось, что в темной воде плывет огромное глубоководное чудовище.
Облака закончились — внизу расстилалось черно-зеленое сумрачное море, слева по курсу уходил в белую мглу острый изогнутый росчерк скалы, напоминавший меч космического гиганта. Бесшумно и плавно, используя антигравы, корабль развернулся и направился к каменному лезвию.
Изрезанная трещинами и провалами стена заполнила обзорные экраны пассажирского салона, в котором собрались все, кроме пилота.
Его не видел еще никто из пассажиров. В первый же день путешествия Хорит объяснил Огерду и Яну, рвавшимся пожать руку спасшему их асу:
— До конца путешествия Лесглейва нельзя беспокоить. Он в полном единении с кораблем, и эту связь разрывать нельзя. Настройка на навигацию происходит в течение нескольких дней перед рейсом, и состояние это не слишком стабильно. Удержание огромного количества пространственных и временных вероятностей, соединение их с космическими координатами — это почти магия. Я так и не смог, — улыбнулся он с оттенком сожаления.
Корабль продолжал спуск, и Ян задумался: а какой же высоты деревья там, внизу? Масштабы и расстояния определить было невозможно, никаких ориентиров экран не давал. Экран потемнел — по нему мазнул лист, и только теперь стало ясно, насколько огромны деревья.
Корабль снижался, проходя между ними, паря меж циклопических, удивительно стройных стволов. Темноты не было, откуда-то исходил нежный зеленовато-золотистый свет.
Ян присмотрелся — казалось, светился сам воздух. Ветви деревьев, изгибаясь изящными арками, касались друг друга, именно поэтому сверху лес казался черно-зеленым ковром, а под ним...
— Храм, — неожиданно выдохнула Татьяна, — мы словно в храме.
Андрей серьезно кивнул:
— Теперь понимаете, почему мы называем это Местом Покоя? Скоро мы сядем, и вы сами сможете прогуляться по лесу. Мне будет ужасно его не хватать.
— Возможно, планету не придется покидать. Вы же не можете знать точно, что и когда произойдет? — не отрываясь от экрана, сказала Татьяна.
— Мы с Хоритом почти не можем, но Видящий Веер — может. Не всегда и не для каждого человека, но может. Место Покоя придется оставить. И времени осталось немного.
Андрей резко замолчал, будто хотел сказать что-то еще, но в последнее мгновение остановился.
Корабль чуть заметно дрогнул, выдвинулись посадочные опоры, и тут же еще один мягкий толчок возвестил о приземлении.
— Пойдемте, нам пора, — обратился к остальным Андрей.
— А пилот? — Ян не терял надежды с ним встретиться.
— Он присоединится к нам позже. Сейчас ему помогут отключиться от связи с кораблем. Это занимает часа два, иногда чуть меньше. Пойдемте. У нас мало времени.
* * *
Корабль аристократа с Праймари напоминал причудливую раковину мифического морского существа. Корпус закручивался спиралью и расширялся в центральной части, затем, изгибаясь, сужался, превращаясь в запятую с острым черненым хвостом боевого излучателя. Витки покрывал причудливый рисунок, созданный с помощью хитроумных технологий в мастерских бога Лантоя, где корабль и создавался.
Он обошелся своему владельцу в умопомрачительную сумму, но аристократ никогда не жалел денег на свой дом.
А корабль стал его домом. Даже возвращаясь в родовое имение, он приземлялся на специально оборудованной площадке и продолжал жить в корабле, всегда отстраненный, всегда готовый сняться с места и покинуть планету.
Его гость казался неуместным в утонченной обстановке салона. Грубая куртка из кожи неизвестного зверя с фронтира валялась, небрежно брошенная на снежно-белый диван, а ее владелец развалился на прозрачном стуле, обхватив толстыми пальцами пузатый бокал с редчайшим виски с Праймари.
— Между прочим, вы пьете напиток, который считался бесценным еще когда Империя только делала свои первые шаги, — со смешком заметил аристократ, вдыхая аромат напитка. Сделав крошечный глоток, он посмаковал его, после чего проглотил и облизнул острым языком кроваво-красные губы.
Его собеседник проглотил свою порцию одним махом, после чего длинно выдохнул.
— Хороший букет, барон. Урожай шестнадцатого... нет, пожалуй, семнадцатого года. По мнению Надсорса Кандитаре, отличается удивительно сбалансированным вкусом и может служить эталоном настоящего виски.
Аристократ улыбнулся:
— Я снова убедился, что вас не зря называют Хамелеоном. Вы производите удивительно обманчивое впечатление.
— На самом деле я просто использую обстоятельства и максимально удобные и естественные инструменты для каждого случая. Всё настолько просто, что нет смысла скрывать. Всё равно никто не поверит. Так чем я обязан столь любезному приглашению? — резко сменил тему знаток виски.
— Вы, как и я, пытаетесь выполнить условия контракта. Контракт на четыре объекта, вчера пришло сообщение об изменениях условий и данные о предположительном местонахождении целей.
Хамелеон протянул свой бокал, и барон снова наполнил его. Теперь его гость медленно потягивал ароматный напиток, наслаждаясь каждым глотком.
— Да... действительно, бесценная жидкость. Символ исчезнувшей эпохи. Даже — исчезнувшей цивилизации. Вы не задумывались об этом, барон?
— Всё когда-нибудь кончается и всё на самом деле имеет свою цену. Вы так и не ответили на мой вопрос, Хамелеон.
— А вы его не задали, — по-волчьи ухмыльнулся Хамелеон, — вы выдвинули несколько предположений. И что?
— Я не хочу, чтобы всё проходило. И не хочу платить высокую цену. Потому предлагаю объединиться. Я до конца не уверен, кто заключил с нами контракт, но если верить тому, что они обещают — мы сможем прекрасно жить в новом мире. Который, — он нагнулся к собеседнику, лицо его заострилось и стало хищным и жестким, — вообще-то для таких как мы не предназначен.
