Ху Хао в отчаянии схватился за голову:
– Сумасбродная девчонка, ты хочешь всех нас погубить! Ведь только недавно был издан указ ловить и уничтожать всех колдунов. А ты что делаешь?!
И он снова принялся бить дочь.
– Спасите! – закричала Юнъэр.
Услышав за стеной крики, тетушка Чжан переполошилась и побежала успокаивать разбушевавшегося соседа. Дверь оказалась запертой, и, стоя снаружи, она уговаривала Ху Хао:
– Юаньвай, не бейте ребенка, простите ее!.. А вы, мать, почему позволяете бить дочь?..
– Эта девчонка прячет у себя непотребную книгу! – выкрикнул разъяренный Ху Хао и тут же осекся.
– Какую книгу? О чем она?
– О всяких глупостях…
Решив, что девочка прячет какой-то любовный роман, соседка вскричала:
– Господин юаньвай, ваша дочка еще слишком молода, чтобы понимать такие книги. Разве за это бьют?!
От этих слов Ху Хао словно протрезвел:
– Да, да! Вы правы, соседка! – сказал он и обратился уже к Юнъэр: – А ну-ка покажи свою книжку!
Юнъэр вынула из-за пазухи шелковый мешочек и отдала отцу.
Ху Хао вытащил книжку, повертел в руках и спросил дочь:
– Ты помнишь, о чем здесь говорится?
– Не помню, – отвечала девочка.
Велев жене разжечь очаг, Ху Хао бросил в огонь книгу и, когда она превратилась в пепел, сказал дочери:
– На этот раз я прощаю тебя ради нашей соседки. Но если это повторится и впредь – убью!..
Некогда в пламени
погиб рисунок священный,
Теперь юаньвай
священную книгу сжег.
Но прежде огонь
был самый обыкновенный –
С небесным огнем
никто бы бороться не смог!
– Нет, нет, отец, я больше не посмею! – заверила дочь.
– Смотри же! – предупредил Ху Хао. – И ничего никому не болтай! Узнают люди – плохо нам придется!
Однако не будем отвлекаться от основного повествования и продолжим наш рассказ о Юнъэр. Девочка в этот вечер долго плакала, и мать утешала ее…
Так прошла ночь, а на следующий день отец снова ушел. А мать ушла к соседке. Оставшись одна, Юнъэр заперла дверь и стала грустно размышлять: «Как жаль книгу, ведь ее ни за какие деньги не купишь. Старуха дала ее мне, желая добра. И пусть я сотворила немного денег и риса – все равно это лучше, нежели выпрашивать у людей. Жаль, что отец сжег книгу и я не узнала, о чем в ней дальше говорится. Правда, старуха сказала, что, если я захочу, она меня выучит искусству волшебства, только для этого нужно, чтоб я позвала Святую тетушку. Может, и вправду ее позвать? Вдруг у нее есть другая книга?»
Девочка прошла в надворный флигель и, обратив лицо к небу, тихо позвала: «Святая тетушка!» И в тот же миг, опираясь на бамбуковый посох, во флигель вошла старуха. Юнъэр поклонилась ей, пожелала всяческого счастья и рассказала, как отец сжег книгу.
– Книга не сгорела, она у меня! – сказала старуха, вытаскивая из рукава шелковый мешочек.
Испуганная Юнъэр упала на колени, но старуха подняла ее и ласково сказала:
– Дитя мое, в одной из прежних жизней я была твоей матерью. И сейчас, увидев, как ты страдаешь, я пришла тебе помочь. Я могла бы снова дать тебе книгу, но ведь ты все равно не сможешь пользоваться ею дома. Так что доверься мне и слушай, что я скажу. Старайся выспаться днем и набраться сил. Укладываясь спать на ночь, не раздевайся. Поздно ночью, когда все уснут и ты услышишь крик журавля, знай – это за тобой явился мой посланец. Потихоньку выйди из дому и садись на него верхом. Он принесет тебя ко мне, а утром точно так же доставит обратно. Я обучу тебя всем волшебным способам, описанным в книге, и ты будешь обладать таким могуществом и пользоваться таким счастьем, какие и не описать словами.
– Я бы рада, но только боюсь, как бы родители не обнаружили ночью, что меня нет, – нерешительно произнесла Юнъэр. – Что я им скажу по возвращении?
– Об этом не беспокойся! – сказала старуха и протянула девочке свой бамбуковый посох. – Возьми вот эту палку и хорошенько спрячь ее. А вечером, когда будешь уходить, положи в свою постель и прикрой одеялом. Родители увидят и подумают, что это ты спишь.
Обрадованная девочка взяла посох, а старуха, взмыв к потолку, исчезла.
Юнъэр сделала все, как ей велела старуха, и стала ждать ночи. Вскоре после наступления сумерек она действительно услышала крик журавля, сунула посох в постель, прикрыла его одеялом и потихоньку вышла во двор. Там ее уже дожидался журавль. Юнъэр села ему на спину, птица взмыла в воздух и вскоре опустилась в неизвестном месте. И тут девочка увидела перед собой старуху, но уже одетую не так, как прежде: на ней была звездная даосская шапка и накидка из перьев аиста. Старуха протянула руку вперед – тотчас журавль исчез в ее рукаве; затем встряхнула рукавом – из него выпала маленькая фигурка бумажного журавлика. Испуганная Юнъэр упала перед старухой на колени.
– Не бойся, дитя мое! – успокоила ее старуха.
Юнъэр поднялась и вдруг почувствовала, что находится не на земле, а на каком-то возвышенном месте.
– Где я? – спросила она.
– Мы с тобой на верхней террасе храма Первого министра
[141]
, – отвечала старуха. – Это самое лучшее место для наших занятий – сюда никто не заходит. А теперь слушай! Прежде всего я научу тебя, как изменять свой облик, проникать через окна и щели, входить и выходить сквозь закрытые двери. Затем выучу летать на скамье и перепрыгивать горы и скалы. Любая скамья по первому твоему знаку поднимется в воздух и унесет тебя, куда ты пожелаешь…
Юнъэр всецело доверилась старухе и с этих пор каждую ночь тайком уходила из дому…
Не станем рассказывать о том, как училась Юнъэр, а продолжим рассказ о Ху Хао. Время не стояло на месте, и вскоре рис, добытый Юнъэр, был съеден, а деньги израсходованы. Просить помощи больше было не у кого, семье вновь грозил голод, и вот тут-то мать и вспомнила, как выручала их дочь.
– Вот ты побил дочку и сжег ее книгу, – стала упрекать она мужа, – а теперь и сам голодаешь, и нас хочешь уморить.
– Что ж теперь поделаешь? – разводил руками Ху Хао.
– Надо было раньше думать! Или ты вообразил, когда жег книгу, что деньги и рис нам больше никогда не потребуются?
– Теперь я понял, что поступил необдуманно, – признался Ху Хао.
– Слишком поздно понял!
– Ничего не поделаешь – придется просить у дочки прощения. Может, она припомнит свой способ и добудет нам немного денег и риса?
