— Зачем вы утруждаете себя? — пытался удержать его си-цао-юань Шао Ди. — Ведь у Чжун Хуэя войск в шесть раз больше, чем у Дэн Ая, и он прекрасно выполнит ваше повеление.
— Напомнить тебе твои же слова? — улыбнулся Сыма Чжао. — Ведь ты сам доказывал мне, что Чжун Хуэй способен изменить! Вот поэтому я и иду в поход!
— А я думал, что вы забыли! — рассмеялся Шао Ди. — Но держите это в тайне!
Цзя Чун тоже не доверял Чжун Хуэю и сказал об этом Сыма Чжао.
— Я все это знаю, — отвечал ему Сыма Чжао. — Подозрения мои вполне естественны. Пошли в такие места кого угодно, хоть тебя — все равно надо быть начеку! Скорей в Чанань, а остальное я сделаю сам!
Лазутчики донесли Чжун Хуэю о том, что войско Сыма Чжао выступило в поход. Чжун Хуэй немедленно пригласил Цзян Вэя на совет.
Поистине:
Едва лишь полководцы Шу сдались врагам своим на милость,
Как тут же из Чананя рать в поход губительный пустилась.
Если вы хотите узнать, что предложил Цзян Вэй, прочитайте следующую главу.
Глава сто девятнадцатая
в которой рассказывается о том, как Цзян Вэй пытался осуществить хитрый замысел, и о том, как еще один император отрекся от престола
Чжун Хуэй обратился к Цзян Вэю за советом, как схватить Дэн Ая. И Цзян Вэй сказал:
— Прикажите это сделать Вэй Гуаню. Дэн Ай несомненно убьет его, а вы за это накажете Дэн Ая.
Чжун Хуэй, тотчас же вызвав Вэй Гуаня, приказал ему отправляться в Чэнду и арестовать Дэн Ая и его сына. Вэй Гуань беспрекословно подчинился приказу. Но когда он собирался в путь, один из военачальников осторожно намекнул ему:
— Стоит ли вам ехать? Ведь Чжун Хуэй рассчитывает на то, что Дэн Ай вас убьет, а это даст ему повод обвинить Дэн Ая в измене.
— Не беспокойтесь, я живу своим умом! — ответил Вэй Гуань.
Затем он написал три десятка воззваний и разослал их по округам. Воззвания эти гласили:
«Я получил повеление взять под стражу Дэн Ая, но это не касается его военачальников. Если Дэн Ай явится ко мне с повинной, он сохранит за собой все свои титулы и звания. Если же он посмеет ослушаться, три ветви его рода будут уничтожены».
Сам Вэй Гуань выехал в Чэнду. При нем были две колесницы, на которых обычно возят преступников.
Ранним утром, едва пропели петухи, воззвание попало в руки военачальников Дэн Ая, и они явились к Вэй Гуаню на поклон.
Дэн Ай еще лежал в постели, когда Вэй Гуань со стражей ворвался в его спальню.
— Получен приказ арестовать вас! — объявил Вэй Гуань.
Перепуганный Дэн Ай кубарем скатился с ложа. Стражники набросились на него, туго связали веревками и водворили в колесницу. Его сын Дэн Чжун, прибежавший на шум, тоже был схвачен.
Возмущенные чиновники и военачальники хотели отбить арестованных, но вдалеке увидели большое облако пыли и догадались, что это приближается войско Чжун Хуэя. Приверженцы Дэн Ая быстро попрятались.
Вскоре к дворцу подъехали Чжун Хуэй и Цзян Вэй. Увидев связанного Дэн Ая, Чжун Хуэй принялся бить его плетью по голове, приговаривая:
— Пастух! И еще смеет бунтовать!
— Деревенщина! — вторил ему Цзян Вэй. — Тебе посчастливилось пройти через горы, так ты уж и загордился!
Дэн Ай отвечал бранью. Тогда Чжун Хуэй приказал отправить Дэн Ая и его сына в Лоян, а войска их принял под свое начало. Молва об этом быстро разнеслась по всей стране.
— Вот теперь осуществилась мечта всей моей жизни! — сказал Чжун Хуэй, обращаясь к Цзян Вэю.
— В старину Хань Синь не послушался совета Куай Туна и погиб во дворце Вэйян, — произнес Цзян Вэй. — Дай-фу Чжун тоже не послушался Фань Ли и пал от меча в Уху. Но разве не гремит в Поднебесной слава об этих двух мужах? Неудача постигла их не потому, что они задумали свое дело слишком рано, а потому, что они не понимали, как надо действовать на пользу себе, а не во вред! Вы совершили великий подвиг, и слава ваша пугает Сыма Чжао. Почему бы вам сейчас не исчезнуть подобно тому, как исчезают следы лодки на воде? Ведь вы можете укрыться в горах Эмэйшань, как это сделал Чи Сун-цзы
[114]
.
— Ну, вот еще! — усмехнулся Чжун Хуэй. — Мне еще нет и сорока, надо думать об успехах, а не пребывать в безделье!
— Если вы не хотите удаляться на покой, то вам надо действовать! — сказал Цзян Вэй. — А для этого нужен светлый ум! Не судите меня строго за мою откровенность.
— Вы поняли мое желание! — Чжун Хуэй хлопнул в ладоши и весело рассмеялся.
С этого дня два полководца стали неразлучны и не решали ни одного дела, не посоветовавшись друг с другом.
Цзян Вэй послал Хоу-чжу секретное письмо.
«Потерпите, государь, еще несколько дней, — писал он. — Я устраню опасность для династии и восстановлю порядок в стране. Ханьский правящий дом не может быть уничтожен, как солнце и луна, которые исчезают для того, чтобы появиться вновь».
Как раз в то время, когда Чжун Хуэй совещался с Цзян Вэем, ему подали письмо Сыма Чжао. Цзиньский гун сообщал, что он сам прибыл в Чанань, опасаясь, что одному Чжун Хуэю будет трудно справиться с Дэн Аем, и обещал увидеться в ближайшее время.
Чжун Хуэй встревожился:
— У меня войск в несколько раз больше, чем у Дэн Ая! Ведь Цзиньский гун знает, что я и один прекрасно справлюсь с его поручением! Зачем же он явился? Не подозревает ли он и меня в мятеже?
— Если господин подозревает своего слугу в преступных замыслах, слуге остается недолго жить, — сказал Цзян Вэй. — Разве вам мало примера Дэн Ая?
— Правильно, — воскликнул Чжун Хуэй, — я уже принял решение! Если меня ждет удача, то вся Поднебесная достанется мне, а если нет — я уйду в западную часть Шу и сделаю так, как в свое время сделал Лю Бэй!
— Между прочим, мне недавно стало известно, что умерла императрица Го! Вы можете объявить, что она оставила вам повеление покарать Сыма Чжао за убийство государя. А ведь с вашими способностями покорить Поднебесную так же легко, как свернуть цыновку!
— Согласны ли вы быть начальником моего передового отряда? — спросил Чжун Хуэй. — В случае успеха мы поровну разделим богатство и почет.
— Готов служить вам так же верно, как служат человеку собака и конь! — воскликнул Цзян Вэй. — Но у меня есть опасение, что ваши военачальники не захотят повиноваться мне.
— Это мы уладим! Завтра праздник Юань-сяо, мы зажжем во дворце фонарики и пригласим военачальников на пир. Если кто вздумает своевольничать — убьем, и только!
На следующий день все военачальники получили приглашение на празднество. Когда вино обошло несколько кругов, Чжун Хуэй, держа в руке кубок, вдруг заплакал.
