На следующий день со стороны реки послышался грохот барабанов. Воины бросились на холм и увидели, что по направлению к южному берегу, разрезая волны, стремительно несутся легкие сторожевые суда противника. Воины поспешили известить об этом Чжоу Юя.
— Кто осмелится выйти им навстречу? — спросил Чжоу Юй.
— Позвольте нам! — отозвались Хань Дан и Чжоу Тай, командовавшие передовым отрядом судов. — Это наше право!
Чжоу Юй приказал сообщить во все лагеря, чтобы там приготовились к обороне и ничего самовольно не предпринимали, а Хань Дану и Чжоу Таю велел взять по пять сторожевых судов и отразить врага.
Суда вышли на речной простор и устремились вперед, охватывая противника справа и слева.
Полагаясь на свою храбрость, Цзяо Чу и Чжан Нань смело вели вперед свои суденышки. Расстояние между противниками быстро сокращалось. Хань Дан в панцыре и с копьем в руке стоял на носу своего судна. Его противник Цзяо Чу был совсем близко и скомандовал своим воинам осыпать Хань Дана стрелами. Тот прикрылся щитом. Суда сошлись вплотную, и противники скрестили оружие. Поднялась рука Хань Дана, и Цзяо Чу упал, пораженный насмерть.
Тут подоспел Чжан Нань, но суда Чжоу Тая устремились ему наперерез. Чжан Нань с копьем наперевес стоял на носу своего судна. Противники принялись осыпать друг друга стрелами из луков. Чжоу Тай в одной руке держал меч, в другой — щит. Когда суда были на расстоянии семи-восьми чи друг от друга, Чжоу Тай одним прыжком перемахнул на судно Чжан Наня. Блеснул его меч, и Чжан Нань рухнул в воду. Чжоу Тай набросился на воинов и стал рубить направо и налево.
Враг повернул обратно. Хань Дан и Чжоу Тай преследовали его, но на середине реки столкнулись с судами Вэнь Пина, который спешил на помощь Цзяо Чу и Чжан Наню. Противники вступили в жестокий бой.
Чжоу Юй, стоя на холме, наблюдал за сражением. Ему было видно, как Вэнь Пин схватился с Хань Даном и Чжоу Таем, которые отважно бились с врагом. Вэнь Пин не выдержал натиска, повернул свои суда вспять и обратился в бегство. Хань Дан и Чжоу Тай погнались за ним. Но Чжоу Юй, опасаясь, как бы они не зашли слишком далеко, замахал белым флагом, давая знак вернуться. Хань Дан и Чжоу Тай прекратили преследование.
— Мачты боевых кораблей противника торчат густо, как заросли тростника! — сказал Чжоу Юй своим военачальникам, когда суда противника скрылись. — Да и Цао Цао хитер и изворотлив, поди-ка разбей его!
Внезапно налетел порыв ветра. Желтый флаг, возвышавшийся в центре флота противника, сорвался и упал в реку.
— Несчастливое для Цао Цао предзнаменование! — воскликнул Чжоу Юй и громко рассмеялся.
Ветер усилился. Великая река разбушевалась. Огромные волны свирепо бились о берег. Все вокруг завертелось, заметалось в бешеном вихре, и полотнище знамени хлестнуло Чжоу Юя по лицу. Страшная мысль пронеслась в его голове, он громко вскрикнул и без чувств опрокинулся на землю. Изо рта его текла кровь. Военачальники, стоявшие поблизости, подхватили его, но он уже никого не узнавал.
Поистине:
Недавно смеялся — вдруг, вскрикнув, упал на курган.
Так просто ли было южанам разбить северян?
О том, какова дальнейшая судьба Чжоу Юя, вы узнаете в следующей главе.
Глава сорок девятая
из которой читатель узнает о том, как на алтаре Семизвездия Чжугэ Лян приносил жертвы ветру, и о том, как Чжоу Юй сжег флот врага у Саньцзянкоу
Приближенные подхватили Чжоу Юя и унесли его в шатер. Встревоженные военачальники приходили справляться о его здоровье. Они переглядывались друг с другом и говорили:
— Почему с господином ду-ду должно было случиться такое несчастье? И в такой момент! Ведь враг, как тигр, приготовившийся к прыжку, готов ринуться на нас! Что будет, если войско Цао Цао выступит сейчас?
К Сунь Цюаню послали гонца с донесением о случившемся, и к Чжоу Юю пригласили лекаря.
Опечаленный болезнью Чжоу Юя, Лу Су пришел посоветоваться с Чжугэ Ляном.
— Что вы думаете об этом? — спросил Чжугэ Лян, когда Лу Су окончил свой рассказ.
— Я думаю, что для Цао Цао это счастье, а для Цзяндуна — бедствие! — ответил Лу Су.
— А если я вылечу Чжоу Юя? — улыбнулся Чжугэ Лян.
— О, если бы вы это сделали, вы осчастливили бы наше княжество!
Лу Су предложил Чжугэ Ляну вместе с ним пойти к Чжоу Юю. Чжоу Юй лежал на своем ложе, с головой укрытый одеялом.
— Как вы себя чувствуете, господин ду-ду? — спросил Лу Су, первый входя в шатер.
— Внутри все болит, — слабым голосом ответил Чжоу Юй. — Все время чувствую головокружение…
— А какие вы принимали лекарства? — осведомился Лу Су.
— Никакие лекарства в горло не идут, — сказал Чжоу Юй. — Тошно мне от них…
— Я только что заходил к Чжугэ Ляну, и он сказал, что может вас вылечить. Не позвать ли его? Он здесь возле шатра, ждет ваших приказаний.
Чжоу Юй велел просить Чжугэ Ляна и с помощью слуг сел на своем ложе. Вошел Чжугэ Лян.
— Простите, господин ду-ду, я давно не видел вас. Долго ли вы болеете? — спросил он.
— Жизнь человека зависит от судьбы, — отвечал Чжоу Юй. — Кто из нас может за себя поручиться?
— И неудивительно! Если само небо подчас не может распорядиться облаками и тучами, то что же может поделать человек?
От этих слов Чжоу Юй изменился в лице и застонал.
— У вас на душе, должно быть, лежит какая-то забота? — продолжал Чжугэ Лян.
— Да…
— Значит, вам нужно принять жаропонижающее лекарство и постараться рассеяться.
— Я уже принимал лекарство, но оно не помогает.
— Сначала надо поднять жизненные силы, — сказал Чжугэ Лян. — Когда в порядке жизненные силы, человек в одно мгновенье может выздороветь.
Чжоу Юй понял, что Чжугэ Лян все знает, и, чтобы вызвать его на откровенность, сказал:
— Я желал бы, чтоб все было так, как вы говорите, но какое для этого надо лекарство?
— Я вам скажу, господин ду-ду, — ответил Чжугэ Лян.
— Будьте так добры, — попросил Чжоу Юй.
— Дайте мне кисть и бумагу, — произнес Чжугэ Лян. Отпустив слуг, он написал что-то на листке и протянул его Чжоу Юю со словами:
— Вот причина вашей болезни!..
На бумаге было написано всего шестнадцать слов:
«Чтобы разбить Цао Цао, нужно при нападении применить огонь. Все уже готово, не хватает лишь восточного ветра».
«Настоящий ясновидец! — подумал изумленный Чжоу Юй. — Он разгадал мой сокровенный замысел! Что ж, придется рассказать ему об истинном положении вещей».
И, улыбнувшись, он промолвил:
