— А если Цао Цао пошлет против Ляодуна войска? — возразил Гунсунь Кан. — Тогда уж лучше принять Юаней, пусть они нам помогают.
— Мы можем выслать разведку, — предложил Гунсунь Гун. — Если Цао Цао готовится к походу, мы оставим Юаней у себя, если же нет, сделаем так, как я сказал.
Гунсунь Кан согласился и выслал людей на разведку.
Юань Шан и Юань Си действительно решили поступить так, как предполагал Гунсунь Гун.
«Покоримся Гунсунь Кану, — думали они, — потом убьем его, завладеем его землями и, может быть, отвоюем свой Хэбэй».
С такими мыслями они и пришли к Гунсунь Кану. Тот велел поместить их на подворье, но сам их не принял, сославшись на болезнь.
Вскоре разведчики донесли, что армия Цао Цао не собирается нападать на Ляодун. Гунсунь Кан был доволен. Он спрятал в зале за ширмами вооруженных воинов и приказал позвать Юаней.
После приветственных церемоний Гунсунь Кан предложил братьям сесть. В зале было холодно, но на тахте, где сидели братья, не было ни подушек, ни покрывал.
— Нельзя ли разостлать цыновку? — обратился Юань Шан к Гунсунь Кану.
— Зачем вам цыновки? — бросил тот в ответ. — Ваши головы скоро отправятся в далекое путешествие!
Юань Шан перепугался.
— Эй, слуги! — крикнул Гунсунь Кан. — Почему вы медлите?
Тут из-за ширм выскочили воины и обезглавили обоих Юаней. Головы их были уложены в небольшой деревянный ящик и отправлены в Ичжоу к Цао Цао.
В это время в Ичжоу происходило следующее. Сяхоу Дуня и Чжан Ляо беспокоила бездеятельность Цао Цао, и они снова обратились к нему:
— Если мы не идем в Ляодун, то надо возвращаться в Сюйчан, — как бы у Лю Бяо не возник соблазн захватить город!
— Подождем, — невозмутимо отвечал Цао Цао. — Вот пришлют мне головы Юаней, тогда и вернемся.
Окружающие про себя посмеивались. Но вдруг прибыли послы Гунсунь Кана и привезли головы Юань Си и Юань Шана. Все так и ахнули от изумления.
Послы почтительно вручили письмо Цао Цао. Он щедро наградил их и отпустил обратно, пожаловав Гунсунь Кану высокий титул.
— Все вышло так, как предсказывал Го Цзя! — с торжествующей улыбкой воскликнул Цао Цао.
— Что же такое он предсказал? — поинтересовались чиновники.
— А вот что! — Цао Цао вынул письмо Го Цзя и прочитал:
«Мне стало известно, что Юань Си и Юань Шан бежали в Ляодун. Вам, господин чэн-сян, незачем посылать туда войска. Гунсунь Кан давно боялся, что Юани захватят его земли, и теперь, когда братья Юани пришли к нему, он, безусловно, начнет тревожиться. Если вы нападете на Ляодун, Гунсунь Кан объединится с братьями Юань, если же вы не будете торопиться, Гунсунь Кан и Юани сами передерутся — это несомненно».
Все были поражены. Цао Цао еще раз устроил жертвоприношение у гроба Го Цзя.
Го Цзя умер в возрасте тридцати восьми лет; одиннадцать лет провел он в походах и войнах и совершил немало удивительных подвигов. Потомки воспели его в стихах:
Го Цзя на землю ниспослало небо.
Он всех героев доблестью затмил.
Весь ход событий в голове таил он,
Войны искусство он в груди таил.
Фань Ли был равен он глубокой мыслью,
Взял у Чэнь Пина дар смотреть вперед.
Как жаль, что рано он покинул землю,
Он — Поднебесной слава и оплот!
Останки Го Цзя по приказу Цао Цао перевезли в Сюйчан и похоронили там.
— Сейчас, когда север завоеван, хорошо бы предпринять поход на Цзяннань, прежде чем возвращаться в Сюйчан, — предложил Чэн Юй.
— Ваш совет совпадает с моими мыслями, — сказал Цао Цао. — Мы так и сделаем.
Цао Цао провел ночь на восточной башне Цзичжоу. Облокотившись на перила, он наблюдал небесные знамения. Сюнь Ю стоял рядом.
— Видите, — обратился к нему Цао Цао, — там на юге какое-то яркое сияние! Боюсь, что в той стороне мне не добиться успеха!
— Что вы! Кто на свете может устоять против вашей чудесной силы? — удивился Сюнь Ю.
Вдруг им бросился в глаза золотистый блеск, исходящий из земли неподалеку от башни.
— Там зарыто сокровище! — воскликнул Сюнь Ю.
Цао Цао спустился с башни и велел людям копать на том месте.
Поистине:
Все знаменья неба вели полководцев на юг.
А клад богатейший открылся на севере вдруг.
О том, что было найдено, вы узнаете в следующей главе.
Глава тридцать четвертая
в которой будет рассказано о том, как госпожа Цай подслушала секретный разговор, и о том, как Лю Бэй на коне перескочил через поток Тань
На том месте, где появился золотистый блеск, люди откопали бронзового воробья.
— Что это значит? — спросил Цао Цао, обращаясь к Сюнь Ю.
— Думаю, что это счастливое предзнаменование, — ответил тот. — В древности императрица увидела как-то во сне яшмового воробья и родила Шуня.
В честь такого счастливого события Цао Цао приказал на месте находки соорудить башню и дать ей название башни Бронзового воробья. В тот же день на реке Чжанхэ закипела работа. Башню приказано было построить в один год.
— Если уж строить, так надо строить сразу три башни, — предложил Цао Чжи, младший сын Цао Цао. — Высокую башню назовем башней Бронзового воробья, а справа и слева от нее воздвигнем башни Яшмового дракона и Золотого феникса. Хорошо бы еще соединить их перекидными мостами, тогда вид будет совсем величественный.
— А пожалуй, сын мой говорит истину! — воскликнул Цао Цао. — Эти башни будут мне утешением в старости.
У Цао Цао было всего пять сыновей, но Цао Чжи был самым умным из них и умел писать прекрасные сочинения. Цао Цао очень любил его и поэтому оставил вместе с Цао Пэем в Ецзюне на строительстве башни.
Отправив Чжан Яня охранять северный лагерь, Цао Цао вернулся в Сюйчан. Он щедро наградил всех чиновников и представил императору доклад о пожаловании Го Цзя посмертного титула Добродетельного хоу, а сына умершего советника Цао Цао взял к себе во дворец.
Затем опять был созван совет, чтобы решить вопрос о походе на юг против Лю Бяо.
— По-моему, сейчас выступать нельзя: ведь армия только что вернулась из северного похода, — сказал Сюнь Юй. — Подождем с полгода, соберемся с силами, и тогда враг падет от одного нашего удара.
Цао Цао последовал совету Сюнь Юя и расположил войска на отдых.
В это время Лю Бэй жил у Лю Бяо в Цзинчжоу. Лю Бяо всегда очень радушно принимал его. Однажды, когда Лю Бэй и Лю Бяо собрались выпить вина, им доложили, что военачальники Чжан У и Чэнь Сунь занимаются грабежом в Цзянся и замышляют мятеж.
