Пропустив дозорных вперед, стал ждать, когда пройдет основное ядро группы. Интересно, сколько же их? Вряд ли много. И как они решили вопрос со следом, который оставил Якоб, пошел ли за ним кто-нибудь?… Если поисковики разделились, шансов уйти чисто будет еще меньше. Вопросов пока больше, чем ответов. По ухваткам получалось, что это наемная команда, иначе нас бы перебили еще пару часов назад. А вот и они, тоже идут «строчкой», все в экзоскелетах и лохматых накидках. Видимо, пасут нас давно: одеты для глубокого рейда, десантировались, а не вышли с базы, иначе прикинулись бы полегче. Все вооружены «абаканами» с глушителями. Тихари не местного производства, а армейские… Командир идет в тылу, по левому флангу колонны, радист замыкает, рация импортная, работает только на прием. Черт, точно кто-то из бывших коллег!
Когда понимаешь, что оказался по разные стороны линии огня с человеком, который, возможно, в недалеком прошлом делил с тобой последний сухарь и глоток воды, делается муторно на душе. Ты знаешь, что все равно придется с ним воевать и пощады давать и просить не следует. Но это похоже на бой с самим собою или с близким другом, невольно оказавшимся в роли врага, не учебного, а реального – хитрого, расчетливого и беспощадного, как ты сам. Превратности войны именно таковы: не всегда получается стоять плечом к плечу, часто приходится и направлять друг на друга оружие, и тогда вариантов решения проблемы только два: спустить курок самому или получить выстрел в ответ.
Колонна прошла, и через полчаса появилось двое из тылового охранения. Всего преследователей было двенадцать человек. Я выждал еще пару минут и двинулся следом.
2.3
Уже в сумерках мы подошли к хутору. Преследователи остановились, тыловое охранение заняло позиции, развернувшись на север. Как я и предполагал, огонек костра заметили и выслали разведчиков. Видимо, побоялись спугнуть и просто пронаблюдали издали. Главное было вычислить, где сидит снайпер. Уберу его, и противник лишится главного козыря – звена поддержки. А потом следует уничтожить связь. Некоторые ошибочно считают, что голова всего в подобных отрядах – это командир. Могу разочаровать, это не совсем верно, и если сосредоточить внимание именно на звене управления и связи, можно только чуть снизить эффективность подразделения, но не более того. Если это тот, о ком я подумал, то бойцы будут действовать по схеме автономно, не отвлекаясь на второстепенные цели, их не обязательно понукать по рации. Поэтому, раз уж пошли серьезные дела, лучше реально притормозить «дальнобойщика» и его приятеля, а уж потом свести более короткое знакомство с их начальством.
Сумерки становились все гуще, противник уже занял место для ожидания – выставил наблюдателей и скоро выдвинет штурмовиков на позицию. Рассуждая здраво, так и следовало поступить: устранить всех, кто мешает, и захватить тех, кто нужен. Тем более, что, по прикидкам, нет вокруг ни одного подходящего места для укрытия. Поэтому пора сворачивать операцию и выводить бойцов в точку эвакуации, пока вертушка еще сможет прилететь. На разведку и выдвижение у противника уйдет около сорока минут, которые следует отыграть в свою пользу, не спугнув штурмовиков, ударить им в спину.
Я развернул карту и прикинул позицию снайперской пары: если бы я был «дальнобойщиком», то где бы я сел?… Мест таких оказалось всего два, и оба на расстоянии семисот метров от развалин: холмы, могущие выступить в качестве господствующих высот, и склон мусорной горы на удалении тысячи двухсот – тысячи четырехсот пятидесяти метров, чей радиационный фон был не так высок, как у ее «сестер» на Свалке.
Побродив в окрестностях, холмы я исключил: вражеский стрелок умен и, скорее всего, осведомлен о вооружении Юриса. Даже на семистах метрах тот способен почти на равных потягаться с «дальнобойщиком» и вычислить его. ОЦ-48 давала моему другу возможность поиграть в пятнашки с вражеским стрелком, почти не напрягаясь. Помимо перечисленного, противник учел и фактор противодействия от мобильной группы, каковой я в настоящее время и являлся. Где стрелка не будут искать? Правильно, там, где опасно или на первый взгляд невозможно быть, а именно таким местом и был склон мусорной горы. Главным условием для профессионала всегда остается выполнение боевой задачи, а «мелочи» вроде последствий радоблучения отходят на второй план. Позиция была идеальная: вид на хутор с расстояния в полторы тысячи метров открывался отличный и развалины как на ладони. Если при штурме возникнут осложнения, то от пуль, прошивающих легкую броню, трухлявые бревна не спасут. Штурмовикам потребуется только скорректировать огонь стрелка и добить выживших (хотя после такого попадания шансов остаться в живых долее чем на полчаса нет).
Искал я группу так же, как искал Юриса, только на этот раз пришлось рискнуть и зайти с северной, противоположной стороны горы, дабы не быть обнаруженным. Дозиметр показывал полторы суточные нормы. Но с Даром было немного спокойнее, может, и удастся не стать настольным светильником через какое-то время, к тому же комбез неплохо защищал от излучения. Добрался довольно быстро, и тут вдруг ожила рация: три тона на командной частоте. Норд давал знать, что видит перемещения по периметру хутора. Осторожно кликнул один раз, давая сигнал «ждать». Пару я обнаружил спустя пять минут. Ребята залегли, используя мелкий строительный мусор и щебень в качестве укрытия. Наводчик залег справа и уже выставил перископ, давая шепотом наводку для стрелка. Ствол последнего замер, найдя цель. Нужно было убрать обоих в момент выстрела и перенацеливания на другой объект, чтобы выиграть время. Я вынул пистолет и прицелился в наводчика. Он единственный из пары сможет быстро выхватить оружие. Если что-то заметит, то стрелок потратит на движения в мою сторону слишком много времени. Винтовка чуть дернулась. Звука из-за массивного глушителя почти не было слышно, он напоминал хлопок вылетающей из бутылки с шампанским пробки. Одновременно с его выстрелом я произвел свой. Две бронебойные пули ушли в затылок наводчика и две в корпус. А после миллисекундной задержки ровно такую же операцию я проделал со снайпером, который даже не успел обернуться.
После этого, не медля ни секунды, я дал сигнал Норду: «работай». Сам же подошел к телам и проконтролировал обоих еще парой выстрелов в корпус, туда, где у экзоскелета размещался автоинъектор аптечки. Кто его знает, может, оживут еще… Но опасения были напрасны – оба уже не шевелились. Отбросив оружие в сторону от трупов и вынув затворы, я начал спускаться с горы, перехватив автомат на изготовку…
Дела у штурмующих были дрянь – Норд положил троих штурмовиков, пошедших, как они думали, под прикрытием своей «артиллерии». Начавшую перемещаться с северо-востока вторую группу приложил Коля, но не до конца: один боец укрылся за грудой камней и постреливал в сторону Колиной позиции в лесополосе, мешая ему взять верный прицел. Он вынуждал его или залечь, или попытаться сменить позицию, чтобы приложить, как только мой пулеметчик чуть приподнимется. На выручку Коле пришли Михай и Андрон – наш самый молодой боец кинул оборонительную гранату, и последний штурмовик замолчал. Но их обнаружила группа резерва: командир, радист и еще двое бойцов противника прижали моих парней к земле возле средней хаты, от которой осталась только одна стена да устояла печь. Ситуация застыла в той точке, когда все решает последняя капля, перевешивающая чашу весов на ту или иную сторону. Нас было меньше, мы были измотаны почти беспрерывными марш-бросками, но внезапность помогла несколько уравнять шансы. Двое давили Юриса, вынуждая его замолчать. Моего друга спасало только бесшумное оружие и хорошая маскировка, однако опытный боец довольно быстро вычислит направление, откуда ведется огонь, даже если демаскирующих факторов немного. Спецы били короткими очередями по лесопосадке, вынуждая снайпера отвлекаться. Рано или поздно они его зацепят. Ухнула с недолетом еще одна РГОшка, Андрону не удалось добросить гранату: огонь спецы не прекратили, ни один из четырех стволов не замолк.
