– Значит, ее мать не знала?
– Я не говорил, и Лариса не успела… – Он поднялся и рукой махнул. – Разбередили вы мне душу… лучше б тогда как следует искали, а не сейчас с вопросами лезли.
– Извините, – тихо сказала я, он опять махнул рукой и вышел из комнаты. Лариса пропала в мае, срок беременности три месяца… значит, родить должна в ноябре… живот уже был заметен, ребеночек крупный или их было двое? Все поплыло перед глазами, мне не хватало воздуха…
– Яна, что с тобой? – тряс меня за плечо Лебедев.
– Что? А… все нормально.
Я вскочила и чуть ли не бегом припустилась из караулки. На улице мне стало легче, я смогла отдышаться и тут же матерно отругала себя за дикие фантазии. Женщина, поссорившись с любимым из-за фасона платья, уезжает в неизвестном направлении, бросив убитую горем мать? Рожает детей и подбрасывает их, точно котят? И двадцать пять лет о ней ни слуха ни духа? А перед мысленным взором вдруг возникла картина Виолы: мрачный подвал или яма…
– Как думаешь, сколько времени он держал девушек в подвале, прежде чем убить? – повернулась я к Лебедеву. По лицу его прошла судорога.
– Ты хочешь сказать… Лариса могла быть его жертвой? Но это невозможно… тогда он уже старик. В двадцать лет молодые люди обычно все еще живут с родителями, да и не мог двадцатилетний все организовать…
– Допустим, ему было двадцать пять или тридцать. Значит, сейчас не больше пятидесяти шести. Это далеко не старость.
– Яна, успокойся, – обнял меня за плечи Лебедев. – У нас нет никаких фактов. Так можно всех пропавших когда-либо женщин считать жертвами одного и того же маньяка. Не понимаю, почему на тебя произвел такое впечатление этот разговор… А что касается твоего вопроса… вряд ли он их держал особенно долго. Думаю, несколько дней, от силы – месяц. Ведь жертву нужно кормить… вода-то точно нужна. А на его частое появление в одном и том же месте непременно бы обратили внимание.
Конечно, Лебедев прав. Держать женщину в яме шесть месяцев, да еще беременную… Предположим, она с кляпом во рту, но роды могут начаться в любой момент, да еще в таких условиях. В восемь месяцев, в семь… Дети будут кричать, и их услышат. И что это за маньяк, пристраивающий детей в дом малютки? И уж тем более невероятно, что он позаботился о приданом малышам, ведь, по словам матери Виолы, на девочке была хорошая одежда, и завернули ее в теплое одеяло… Нет, исчезновение Ларисы не имеет никакого отношения к тому, что случилось с Виолой.
– Успокоилась? – спросил Лебедев, понаблюдав за мной.
– Да, извини…
– Давай немного пройдемся, – предложил он, взяв меня за руку. – Здесь кафе неподалеку, выпьем кофе…
– Спасибо, но… лучше просто прогуляемся…
Мы направились к ближайшему скверу. Жара спала, и прогулка в другое время доставила бы мне удовольствие.
– Ты просила навести справки, – заговорил Лебедев. – У Татьяны нет племянника. И никогда не было. Вообще никакой родни. Она детдомовская.
– Но соседи говорят, у нее жил мальчик… жил все лето и потом приезжал через шесть лет… – Я остановилась и теперь смотрела на Лебедева в ожидании ответа. Он пожал плечами:
– У нее нет никакой родни. Это точно. Я проверял. Либо соседки напутали, либо он не родственник.
– А в этом случае найти его будет нелегко. Придется поговорить с Татьяной. Она, кстати, внезапно уехала в санаторий.
– Почему внезапно? – спросил Лебедев, вновь взял меня за руку, продолжая движение.
– Раньше она никуда не ездила…
– Она на давление жаловалась… возраст, приходится думать о здоровье…
– А что с докторским сыном?
– Тут тоже не все ясно. Сразу после того, как врач застрелился, его жена и сын перебрались в Москву, к ее брату. В ближайшее время надеюсь выяснить, где он сейчас. Ты сможешь вести машину? – вдруг спросил он.
– Конечно.
– Тогда поехали, хочу тебе кое-что показать.
Мы вернулись к пожарной части.
– Сделаем так, – прежде чем сесть за руль, сказал Сергей. – Оставишь машину на парковке возле супермаркета, так надежнее. У нас, бывает, ребятишки шалят, то зеркало свистнут, то магнитолу… Я жду тебя в переулке за супермаркетом.
Я кивнула, и мы расстались. Лебедев поехал впереди, я за ним. Супермаркет вскоре возник слева, Лебедев свернул и направился в переулок, а я на стоянку. Забита она была основательно, пришлось сделать круг, прежде чем я нашла место. Оставив машину, я проследовала к переулку. С одной стороны, глухая стена супермаркета, с другой – заброшенная стройка. Что здесь понадобилось Лебедеву? Он сидел, запрокинув голову и закрыв глаза, слушал музыку по радио.
– Надо бы воды купить, – сказал, вздохнув, когда я устроилась рядом. – Сзади на сиденье лежит бутылка, но теплая… Ладно, не думаю, что мы надолго… – Он завел машину и переулком выехал на шоссе. – Городок совсем маленький, за пять минут объедешь… – заметил с улыбкой.
– Куда мы?
Прежде чем ответить, Лебедев немного помолчал, вроде бы что-то обдумывая.
– Я все это время голову ломал, где он мог держать Виолу. Вдалеке она видела огни, и когда прочесывали округу, особое внимание уделяли тем местам, что ближе к жилью. А если все не так? Поднявшись по лестнице, она сразу же бросилась бежать… значит, это был не погреб. У погреба есть дверь, крыша… Допустим, это просто яма. Виола не помнила, чтобы рядом были деревья… но это точно в лесу. Значит, лес, и в лесу поляна, небольшая… В общем, неподалеку есть такое место. Очень подходящее. Совсем рядом с дорогой, но ближе к дороге топко, и лес вокруг сплошной бурелом. Грибники там не останавливаются. В одном месте есть удобный съезд. Если не в распутицу, на любой машине проедешь. Дело было в августе, и лето стояло жаркое… Вдруг огни, которые видела Виола, – это фары проезжающих машин? И овраг там есть, довольно близко к поляне, но если она плутала по лесу, бегала кругами…
В этот момент у меня зазвонил мобильный, я поспешно вынула его из кармана, а Лебедев замолчал. Звонил Арсений.
– Как дела? – бодро поинтересовался он.
– Отлично. Отдыхаю.
– Где отдыхаешь?
– В настоящий момент в лесу.
– Одна, в лесу?
– Почему одна, я под надежной охраной.
– И кто там такой надежный?
– Знакомый полицейский. Устроит?
– У тебя есть знакомые полицейские?
– Теперь есть.
– Ладно, тогда я спокоен. Звоню по поводу твоей просьбы. У Татьяны Васильевны Осиповой нет никакого племянника. Она детдомовская…
– Опоздал ты с этим известием, – усмехнулась я. – Не очень-то спешил выполнить мою просьбу.
– Ну, извини… когда домой возвращаешься? Я соскучился.
– Кончится отпуск, и вернусь. Перезвоню через час, еще просьба есть.
