Камень самый обыкновенный, я вертела его в руках, всерьез надеясь обнаружить на нем тайные письмена, и даже слегка огорчилась, что их нет. Расправила смятую газету, одно из тех бесплатных изданий, что ежедневно бросают в почтовый ящик. Перевернула ее и ойкнула. Поверх печатного текста кто-то наклеил заглавные буквы, наверное, из той же газеты.
– «Убирайся отсюда, не то сдохнешь», – прочитала я, таращась на клочок газеты в своих руках в большом недоумении.
Не знаю, чего добивался тот, кто отправил это послание, наверное, рассчитывал меня запугать. Но ничего похожего на страх я не чувствовала, по крайней мере в ту первую минуту. Недоумение – да, а еще злость, к ним примешивалось подозрительное чувство удовлетворения, потому что выходило: я на верном пути, не зря потратила деньги на аренду. Путь-то, может, и верный, но блуждаю я в потемках. Кому вздумалось меня запугивать? А главное, с какой стати?
Мне по-прежнему ничего не известно о Виоле, все мои достижения в этом смысле совершенно ничтожны, и вдруг угрозы. Неужели того факта, что я поселилась в доме, да еще невинного разговора со старушками достаточно, чтобы кто-то всерьез забеспокоился?
Я вернулась в кухню, заварила чай покрепче и опустилась в кресло. Тело Виолы нашли неподалеку отсюда, но туда ее могли доставить уже мертвой. Где совершено убийство, я не знаю. А если все-таки здесь, в доме? Я поежилась, точно от холода. Захотелось включить свет во всех комнатах, а еще сесть в машину и уехать.
– Ну уж нет, – покачала я головой.
Прихватив фонарик (его я обнаружила, обшаривая дом в поисках вещей, оставленных Виолой), я вышла на улицу. Дорогу в этом месте освещал свет из соседних окон, но стоило мне свернуть, как мир погрузился в темноту.
Я шла вдоль забора арендованного дома, освещая себе дорогу фонариком, и вскоре нашла то, что искала: обычный деревянный ящик, перевернутый вверх дном. Его использовали для того, чтобы приподняться над забором. Еще вчера его здесь не было, а вот сейчас появился. Некто подошел со стороны леса, рассчитывая, что в темноте его не заметят… Швырнуть камень через забор, чтобы он угодил на веранду, не так легко. Хотя для мужчины, например, это не проблема. Но если воспользовались ящиком, значит… значит, метателем булыжника могла быть женщина и даже ребенок. Я взобралась на ящик, подхватив с земли камень, и попробовала зашвырнуть его на веранду. Он ударился об ограждение, а я кивнула: особой меткостью я никогда не отличалась.
Выбралась на дорогу, но возвращаться в дом не стала, отправилась дальше по улице. Вечер выдался душным, мошкара кружила в свете фонаря. Уже через несколько минут я была возле дома Алекса и смогла любоваться тем, как он сидит в кресле-качалке на своей веранде. Качалка чуть поскрипывала, мутный оранжевый свет, лившийся из французского окна, придавал этой идиллической картинке какую-то угловатую колючесть в стиле Тима Бертона.
– Я думал, ты появишься гораздо раньше, – усмехнулся Алекс, наблюдая за моим приближением.
– А как же девичья гордость? Я боролась с ней до последнего.
– Уверен, это была легкая победа.
Я облокотилась на балюстраду в трех шагах от него и сказала:
– Я все гадаю, с какой стати мы непременно должны быть противниками?
Он кивнул серьезно, вроде бы обдумывая мои слова:
– Извини. Это из-за вашего сходства тянет говорить гадости. Что ж, шампанское уже давно ждет тебя. – Он указал рукой на соседнее кресло.
Я поднялась на веранду и смогла убедиться, что шампанское действительно стоит в ведерке, а на столе перед Алексом два бокала: в одном янтарем отливал коньяк.
– Я помню, что крепкие напитки ты не жалуешь, – вполне по-человечески улыбнулся Верховцев.
Наверное, из-за загара, приобретенного в теплых странах, он казался мне похожим на испанского идальго, отдыхающего в своей усадьбе. Выражение глаз одновременно меланхоличное и решительное, что обычно достигается точно отмеренным количеством выпивки. И расслабишься, и головы не теряешь. Алекс подхватил бутылку шампанского, с легким хлопком пробка оказалась в его руке, и он поспешил наполнить второй бокал.
– С маркой я не напутал? – спросил насмешливо, но насмешка, скорее всего, относилась вовсе не ко мне, а к его чрезмерной старательности.
– Не напутал, – кивнула я и с удовольствием сделала несколько глотков, подумав: вот чего мне хотелось последние полчаса: хорошей порции алкоголя.
– Здесь потрясающие закаты, – глядя вдаль, произнес Алекс.
– Здесь и без закатов есть чем потрястись, – ответила я и удостоилась укоризненного взгляда.
– Я пою тебя шампанским и пытаюсь вести светскую беседу…
– Светская беседа не совсем то, на что я рассчитывала.
– Я не сомневался, что у тебя ко мне множество вопросов, просто не спешу лишать себя удовольствия. Летняя ночь, разговоры ни о чем…
Я вытащила из кармана платья клочок газеты и протянула Алексу. Он взглянул на него и покачал головой.
– Ну и ну… Надеюсь, ты не считаешь, что это я развлекаюсь подобным образом.
– С трудом представляю, как ты вырезаешь из газет буквы и старательно их наклеиваешь.
– Слава богу… мне бы такое и в голову не пришло.
– Но кто-то это сделал. Потом завернул в газету булыжник и зашвырнул мне на веранду.
– Есть подозреваемые?
– Выбор невелик: три старушки, один мент и ты…
– Значит, все-таки я? – усмехнулся Алекс.
– Я уже ответила на этот вопрос. Старушки и мент кажутся такими же бесперспективными.
– А можно задать вопрос? – разворачиваясь ко мне, спросил Алекс. – Что ты здесь делаешь? В этом поселке, я имею в виду? Я, конечно, могу потешить свою гордость и решить, что ты тут в надежде быть поближе к моему горячему телу, но, если честно, здорово в этом сомневаюсь. Вероятность так же велика, как и в случае моей предполагаемой возни с газетами.
– Ты знал, что Виола жила здесь полгода назад?
– Нет, – покачал он головой.
– В восьмом доме на Верхней улице. Теперь его арендую я.
– А вот это я знаю, – кивнул Алекс. – Два часа назад позвонил мой адвокат, с ним связались из риелторской конторы и сообщили, что некая девица, арендующая дом в Лебяжьем, интересовалась, когда и кем приобретены вот эти хоромы.
– И вашим, и нашим, – усмехнулась я, впрочем, у Анны была причина так поступить. – Ты купил дом, находясь за границей, то есть даже не видя его. Я правильно поняла?
– Угу, – прихлебывая коньяк, промычал Алекс.
– И выложил кругленькую сумму. Так зачем тебе понадобился этот дом?
– Детка, я покупал не дом, а землю. Через пять лет она будет стоить в два раза дороже. Я был готов купить любую развалюху, которую выставят на продажу. Дом я планировал снести и построить новый, но когда увидел его… в общем, он мне понравился. Осенью продолжу ремонт, но принципиально менять ничего не буду… Ты задаешь вопросы, но до сих пор не объяснила, с какой стати арендуешь дом, в котором она жила…
