– Ну вот, видите, – все также, улыбаясь, продолжил мужчина. В том и отличие, кукол от людей, что все слишком, идеально. Люди имеют больше погрешностей, потому что их так долго не совершенствовал никто при их жизни. Совершенствование людей рассчитано на длительный срок, на тысячелетия, и естественно результат будет виден лишь на их потомках. Это совсем другая технология и другая задача. В случае с механическими фигурами, полагаться на саморазвитие и отбор нельзя. Потому что как вы понимаете, нам нужен ожидаемый результат при нашей жизни. При жизни мастера, который делает эти куклы. Потому что он сам ждать тысячелетия не может и не хочет. Филипп снова улыбнулся доброй улыбкой, с какой мать разговаривает со своим ребенком. – Ведь это новые экземпляры для нашего музея механических фигур.
Мишель отметила, что манера общаться у ее нового собеседника настолько обезоруживающая естественная, без капельки фальши, позирования и самолюбования, но, не смотря на простоту в общении, Мишель ощутила, что за ней что-то стоит. Какое– то скрытое превосходство и благородство.
– Хотите посмотреть эту сцену еще раз? – спросил мужчина, глядя ей прямо в глаза. Во второй раз вы, возможно, увидите некоторые погрешности, и это будет для меня очень полезно. Простите, я забыл представиться! Филипп, – слегка наклонил голову мужчина.
– Мишель, – ответила она.
– Мишель, – посмотрел на нее немного просительно Филипп сложив руки лодочкой на подбородке. Для обычных посетителей это запрещено, видеть кукол в стадии доработки, – сказал он. Наша задача скрыть имеющиеся недочеты до того, как мы представим кукол публике. Нужно создавать у публики иллюзию, что это живые существа, но только до определенного момента. Посетитель должен смотреть и не сомневаться даже чуть-чуть, и только тогда, когда это нужно мастеру, они получают каплю сомнений, вот тогда– то и рождается тайна, чудо, необъяснимое и непознанное. Одни верят, что кукла может быть одушевленной, другие отрицают это, рождаются споры, домыслы и поиск истины. Сейчас ведь модно изучать такой мир. Нестандартный мир, – загадочно повторил Филипп. Но вам я приоткрою немного секрет нашего музея, тем более, что вы по моей вине увидели это сами. Я забыл закрыть дверь, – пояснил он. – А эта экспозиция только еще готовится к выставке в зале. Это очень дорогой экземпляр, и осталось лишь немного обыграть его и позаботиться о достаточности эмоций в составляющей этих характеров. Я надеюсь, вы меня не выдадите, и никому не расскажете, что видели здесь?!
– Конечно, конечно! – пообещала Мишель, хотя не совсем поняла витиеватый разговор Филиппа, но почувствовала интерес к его словам. Два раза он упомянул об одушевленности фигур. Она и сама почувствовала эту одушевленность. Слишком нежно смотрел юноша на девушку. Слишком страстно он прижимал ее к себе во время танца, давая ощутить свои чувства, и в то же время, не давая заподозрить, что он подчинил ее движения себе. – Это была очень тонкая грань, и румянец! На щеках девушки и юноши зажигался румянец, когда чувства перехлестывали их. Нет! Это были люди, фигуры так наполненными страстями и любовью быть не могли! – подумала она.
Между тем Филипп кивнул Мишель и подвел ее ближе к оркестру, который стоял все в той же позе, с поднятой дирижерской палочкой и готовностью начать играть.
– Видите кнопку. Если ее нажать, то сценка повторится, – сказал Филипп.
– Кого же изображают эти куклы? – спросила Мишель, – разглядывая оркестрантов.
– Да это сценка из жизни короля и его фаворитки. Они жили в восемнадцатом веке.
– Вы знаток истории? – спросила Мишель.
– Да, я консультировал художников, зная историю королевской семьи, и историю костюма. Я очень хорошо изучил эту эпоху. Самое интересное, что их потомки дожили до сегодняшних дней, немного хитровато улыбнулся Филипп. Им досталась счастливая сторона истории. Хотя если брать весь это промежуток времени до наших дней, то и трагедий было достаточно. Эту даму гильотинировали. Вот так.
Филипп нажал на кнопку, но из дверей никто не вышел, хотя мелодия оркестра зазвучала.
Мишель вопросительно глянула на Филиппа, – так значит, это все же были люди! – погрозила пальцем она.
– Нет, просто я хотел протанцевать этот танец вместе с вами, если вы не возражаете. Вы будете исполнять роль Шарлотты, – улыбнулся он. – Для точного создания движений кукол, нужно пропустить их ощущения и чувства через себя. Тогда в них не будет изъянов. Иногда не хватает всего лишь маленького поворота головы или наоборот отклонения от принятых правил, и все идет насмарку. Нужно чтобы чувства точно ложились на движения. Без малейшего пропуска. Это как звук и изображение на пленке. Это как движения губ певца, поющего под запись своей песни. Звук будет длиннее, движения укорочены и гармония потеряна, и тогда фальшь видна невооруженным глазом. Я запишу гармонию чувств, которая родится у вас.
– Но как можно записать чувства, они же не материальны в отличие от движений. Они в сердце в душе, ну я не знаю еще где… – возразила Мишель. Тем более как соединить и поселить это в механические фигуры? Фигура это предмет, а предметы не могут обладать чувствами.
– Вы ошибаетесь! – воскликнул Филипп. Каждая вещь, каждый предмет имеет свою душу и свои чувства, как и свою память. И этому существует множество доказательств! В детстве у вас была любимая игрушка, и вы чувствовали, как вам с ней тепло и приятно спать, – утвердительно сказал он. Вы думаете потому, что вы любили игрушку, за ее приятный для вас вид, за память, которая приятна уже потому, что выходит из детства? Не только!
Мишель сделала непонимающее лицо.
– Еще и потому, что и она вас любила! – закончил пример Филипп. – Вы теряли ключи, и находили их, когда уже отчаивались? Почему? Да потому что, их крик доходил до вашего сердца, и вы шли на него. Вы, бывает, не знаете, почему не любите какое-то место, какой-то дом и даже мебель, а ведь этому есть причина. Причиной тому волны, которые источают эти предметы, которые возможно не любят вас! Вещи думают, хранят информацию и даже говорят на своем языке. Нужно только уловить и суметь расшифровать колебания волн жизни и мыслей предметов на уровень понятный и слышимый человеком. Если это постигнуто, то у мастера нет предела его возможностей!
– Но это фантастика! – воскликнула Мишель.
– Это целая наука! – возразил Филипп – И очень тонкое мастерство, которое вкладывает душу в кукол. Но кроме таланта, мастерства и вдохновения, для этого нужно иметь образец чувств, матрица которых переносится сначала на прибор, а потом на предмет, на изготовленную форму куклы. В сущности это также как написать портрет. Если есть оригинал, то будет и его портрет. И кстати этот вид искусства, живопись, дает нам наглядный урок, вкладывание души в предмет. Ведь сначала это только краски и холст. А потом? Посмотрите в глаза Монны Лизы, по вам пробегут мурашки. Может ли случиться такое, от тюбика красок? От их смеси? Даже, от готового портрета, если картина не завершена полностью! Я имею ввиду, не последний мазок, а последний вдох! А восковые фигуры!? Попробуйте побыть с ними ночью в их пространстве. Не тренированный человек вряд ли выдержит такое! И это уже не просто кусок воска! А еще раньше божки, карты, руны! Господи, да история вложения души в предметы или наоборот прочтение их мыслей и душ, человек использует уже давным– давно!
