— Я люблю ее.
Фрея сглотнула комок в горле.
— У меня этого не было. Но это очень важно. Именно эта безусловная любовь не дает тебе сломаться, что бы ни случилось. Это стержень, который убеждает тебя в том, что ты чего-то стоишь.
— Чем я могу помочь ей? — Дэниел закусил краешек губы.
— Я мало знаю Миа, но мне кажется, девочка испытывает сейчас каждого, кто рядом. Ведет себя вызывающе, как только может, чтобы посмотреть, насколько далеко она может зайти, прежде чем ее отвергнут.
— Ты имеешь в виду меня?
— Не знаю. Но если ты отвергнешь ее, ты только подтвердишь то, чего она так боится. Она... — Фрея замолчала, когда официантка принесла им фрикадельки. — Спасибо.
Дэниел нагнулся вперед, взял кружку с пивом.
— Я действительно люблю ее. — Он печально улыбнулся. — Но она так не считает. Ты права — она меня постоянно испытывает.
Фрея взяла свою тарелку и попробовала кусочек «панини».
— Тебе лишь надо убедить дочь, что ты ее любишь. — Она остановилась на полуслове и склонила голову, чтобы положить в род очередной кусок.
Дэниел даже не представляет, как это необычно для дочери — любить кого-нибудь. Ведь она его тоже любит...
— Наверное, я уделял ей очень мало внимания, когда болела Анна, — сокрушался он.
— Но ведь это неудивительно, правда? — быстро сказала Фрея.
— Когда Анне стало лучше, мы решили поменять все. Переехали сюда. И начали этот бизнес, потому что я всегда хотел заниматься им. — Он искоса взглянул на Фрею. — Миа плакала, потому что у нее были друзья в Лондоне, но мы все-таки переехали. — Дэниел глубоко вздохнул. — Но через несколько месяцев после переезда болезнь снова взяла верх.
И Анна умерла.
Фрея молчала. Она очень хорошо знала, как трудно начинать свое дело. В первые два года она работала день и ночь, чтобы поставить на ноги свою компанию.
— Боже, какая неразбериха! — Он в отчаянии взъерошил волосы рукой. — Спасибо тебе.
— За что? За мою настырность?
— За то, что переживаешь за Миа.
Она переживала за них обоих.
Он взглянул на свои нетронутые фрикадельки.
— Я сегодня совсем не голоден.
— Жаль, они очень вкусные.
Дэниел попробовал одну.
— А как насчет твоих страхов? Ты все еще боишься?
О да!
Его голос был тихим и низким: казалось, он проникал до мозга ее костей. Она боялась того, чего сейчас хотела.
Фрея пожала плечами.
— Мне двадцать девять, не пятнадцать.
Но на самом деле она все еще искала признания и одобрения. Хотела, чтобы кто-то любил ее без всяких условий и гордился всеми ее достижениями. Хотела, чтобы этим «кто-то» был Дэниел.
— Не думаю, что возраст имеет особое значение, если ты не уважаешь самого себя.
Три женщины остановились недалеко от них в ожидании свободного столика. Фрея уловила нечто знакомое в лице одной брюнетки и вздрогнула. Брюнетка взглянула на нее и, повернувшись к своим подругам, что-то тихо сказала. Две другие сразу обернулись в сторону Фреи. Затем они рассмеялись, неуклюже пытаясь подавить смех. Когда компания уселась на свое место, Фрея внутренне сжалась и сказала:
— Пойдем. С меня достаточно.
Дэниел взглянул на нее, и она почувствовала себя любимой. Никто не смотрел на нее так. И она ощутила себя красивой женщиной, о которой переживают и заботятся.
Она улыбнулась ему в ответ. Они встали и направились к двери.
- Я поговорю с Миа, - сказал он, когда они входили во внутренний двор здания его офиса, — предложу ей проводить вместе больше времени. Может быть, она не так остро будет переживать свое изгнание из школы.
Фрея остановилась возле своего автомобиля и стала искать ключи.
- Я приду завтра, чтобы продолжить работу с архивом.
- Благодарю тебя.
А затем он поцеловал ее в щеку. Всего лишь легкое прикосновение губ к ее коже. Фрея крепко сжала в руке ключ, чтобы сделать себе больно и не тронуть рукою то место, куда он ее поцеловал.
Этот поцелуй не был сексуальным. Или вожделеющим. Он выражал симпатию. И благодарность.
И может быть, этот поцелуй означал любовь.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Дэниел не мог перестать думать о Фрее. Каждое утро, приходя на работу, он знал, что она здесь, и именно поэтому старался приходить как можно позже.
Но больше это не могло продолжаться. Две недели уже истекли. Он мучился, ожидая неминуемого расставания.
Дэниел открыл дверь в офис и почувствовал запах ее духов. Неуловимый аромат, но казалось, что он окутал его с головы до ног. Здесь также были следы пребывания Миа — на столе лежала ее косметичка.
— Девушки ушли, — сказал Боб, просовывая голову в открытую дверь. — Фрея сказала, что оставила вам записку. Где-то возле компьютера.
— Вот эту? — Он взял сложенный вчетверо лист бумаги.
— Не знаю, — Боб пожал плечами. — После того как эта учительница ушла, они тоже ушли. Сказали что-то насчет окна.
Дэниел развернул записку.
— Они пошли в церковь Сент-Марк посмотреть окно с витражным стеклом.
— Да, именно так.
Боб ушел, а Дэниел сел за стол со странным отсутствием желания заниматься какой-либо работой. Он открыл свой блокнот, но на этом дело и закончилось. Мысли его были где-то далеко.
Об этой женщине он думал с того момента, как проснулся утром. Об этой женщине он думал вчера. И позавчера. И позапозавчера.
Он отодвинул стул и встал. Черт возьми! Не будет вреда, если он присоединится к ним, ведь с Фреей его дочь. Но, как бы ему ни хотелось, он не сможет поцеловать ее в присутствии дочери. Мысль о том, чтобы поцеловать ее, становилась все более желанной.
— Вы поехали на ланч? — спросил Боб, когда он прошел мимо.
Дэниел поворошил рукой волосы.
— Пойду съем сэндвич. Мой мобильный включен, если...
- ...если вы будете нужны, — закончил за него пожилой мужчина.
Дэниел хмыкнул и вышел во двор, держа в руках ключи от автомобиля. Он помедлил секунду, затем положил их в карман. Если он поедет на машине, то может не увидеть их, а церковь Сент-Марк всего лишь в миле отсюда, если идти через поле.
Вдали показалась старая церковь, ее серый шпиль резко выделялся на фоне штормового неба. Он поднял воротник и зашагал еще быстрее.
Он услышал смех Миа, прежде чем увидел их обеих. Девочка смеялась, и он почувствовал, как тяжелый камень упал с его плеч. Он так давно не слышал ее смеха. А сейчас лишь боялся, что она замолчит, как только увидит его.
