– Включи музыку, – попросил Глеб.
– Сейчас.
Маша поставила поднос на столик и повернулась к стереосистеме. Легкое нажатие пальца – и в комнате, освещенной двумя настольными лампами, зазвучал скрипичный концерт Вивальди.
…Полчаса спустя Маша лежала на диване рядом с Глебом, на боку, подперев щеку рукою, и смотрела на Глеба.
– Знаешь… – тихо проговорила она. – Перед операцией хирург сказал, что ты не выживешь. Да и после операции он давал тебе немного шансов. Не знаю, что бы со мной было, если бы ты…
Она не смогла договорить фразу до конца. Глеб улыбнулся одними глазами.
– Маш, не надо о грустном. Я здесь, и я живой. И почти что здоровый.
– И за это я должна сказать спасибо сенатору Антипину.
– Пожалуй, так.
Маша вздохнула:
– Трудно представить, что он способен на хорошие поступки. Видел бы ты, как он с нами разговаривал.
– Этот парень отблагодарил тебя как мог. Врачи, которых он выписал из Швеции, и впрямь оказались лучшими в своем деле. И когда я окончательно окрепну, я отправлюсь к сенатору Антипину и пожму ему руку.
– Да я и сама рада, что ошиблась в нем, – сказала Маша. – Хотя… – Она дернула уголком губ. – Он все равно хам.
– Вижу, ты не сдаешься, – засмеялся Глеб. – Что ж, хочешь считать Антипина хамом – считай, но не забывай, что его «костоправы» поставили меня на ноги.
– Пока ты все еще лежишь, – шутливо напомнила Маша.
Глеб хмыкнул.
– Я могу встать, если хочешь. Гопак или ламбаду я, конечно, не станцую, но доковылять до магазина и купить сигарет вполне смогу.
Маша покачала головой:
– Даже не думай. Лежи и отдыхай. Ты должен восстановить силы. К тому же… мне нравится за тобой ухаживать.
– А мне нравится, что ты за мной ухаживаешь.
Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза. Потом Глеб мягко проговорил, любуясь ее лицом:
— Как же тебе все-таки удалось распутать такое сложное дело, Марусь?
Маша улыбнулась:
– Я пользовалась твоими подсказками.
– Какими подсказками? – не понял Глеб.
– «Хамовичи. Невеста. Пещера с собаками. Егерь. Огонь. Ищи на холме».
Глеб озадаченно сдвинул брови:
– Что это?
– Ты произнес все это в бреду. А я записала. Ты сумел в одиночку, без всяких подсказок, раскрыть тайну поселка Хамовичи и его жителей. Я всего лишь шла по твоим следам.
– Но я ничего не знал про лабораторию, – возразил он. – И про то, что доктор Рутберг занял место своего брата-бизнесмена. Я всего лишь выяснил, что в Хамовичах есть какая-то секта отморозков, которые приносят в жертву девушек.
– И все?
– И все.
– А как же «пещера с собаками, егерь, огонь»? И как же фраза «ищи на холме».
– Я не знаю, почему произнес эти слова в бреду, а уж тем более не знаю, что они означают.
Настал черед Маши озадаченно хмурить брови.
– Выходит, твое подсознание подкинуло мне пару зацепок, о которых ты даже не догадывался?
– Выходит, что так. – Глеб улыбнулся. – Да здравствует мое подсознание! Нужно будет почаще подключать его к работе.
Маша несколько секунд размышляла, затем сказала:
– Врешь, конечно.
– Я?
– Ты. Ну да ладно. Будем считать, что я и правда умнее тебя.
Он откинул с ее лица прядь светлых волос, посмотрел в ее карие глаза и произнес:
– Машунь, ты правда умнее.
Маша хмыкнула:
– Льстец.
– И скромнее, – добавил он. – Ты видишь то, чего не замечают другие. Это редкий талант. С твоим умом может сравниться только твоя фантастическая интуиция.
– А кто круче, я или миссис Марпл?
– Не знаю, кто из вас круче, но то, что ты красивее, это точно. У меня никогда не возникало желания поцеловать миссис Марпл, а тебя я хочу поцеловать каждый раз, когда вижу.
– Вот как? – Она чуть прищурилась. – Так что же тебе мешает?
– Ты права.
Глеб обнял Машу за шею и хотел притянуть ее к себе, но она его остановила:
– Подожди.
– Что?
– Остались неразъясненными еще несколько фактов.
– Каких?
– Излучение прибора делало жителей Хамовичей покорными, пробуждало у них общее чувство вины и ощущение проклятия, нависшего над поселком. Так?
– Так.
– На животных оно действовало по-другому – обостряло их инстинкты и в каком-то смысле делало их умнее. Так?
– Ну, так, – снова кивнул Глеб.
– Но почему здесь, в Москве, собаки и птицы все чаще бросаются на людей? И ведут себя при этом так, словно им сделали апгрейд?
Глеб на секунду задумался, потом пожал плечами и сказал:
– Не знаю, Маш. Некоторые тайны должны остаться нераскрытыми. Быть может, где-нибудь в Москве тоже есть лаборатория, в которой умники, подобные Рутбергу, проводят свои эксперименты.
Маша задумчиво наморщила лоб.
– И что теперь делать? Что будет дальше?
– Я знаю, что будет дальше, – мягко проговорил Глеб. – Иди ко мне!
Но Маша снова слегка отстранилась.
– Хочу тебе кое-что показать, – сказала она.
Маша протянула руку к сумке, лежащей на тумбочке, достала позолоченное самопишущее перо, украшенное стразами, и показала Глебу:
– Смотри!
– Что это? – спросил Глеб.
– «Паркер». Подарок одного знакомого. Вернее даже – малознакомого.
Глаза Корсака сверкнули азартным блеском, и это не укрылось от взгляда Маши.
– Дай посмотреть, – сказал он и протянул руку.
Маша положила перо ему на ладонь. Глеб поднес его к глазам и внимательно осмотрел. Потом поднял взгляд на Машу и уточнил:
– Твой знакомый – миллионер?
– Да. А как ты догадался?
Глеб снова опустил взгляд на перо, повертел его и так и этак.
– Красивая вещица, правда?
– Правда, – ответил Глеб.
– И стразы такие красивые, – продолжала любоваться подарком Маша.
– Красивые, – согласился Корсак. – Только тебя обманули.
– Что? В каком смысле?
– Это не стразы.
– А что?
Глеб молчал, продолжая разглядывать перо.
